Лепестки
Шрифт:
И в этот самый – последний – момент Хозяин натянул невидимый поводок.
– Идут.
Его голова так и оставалась повернутой, – это девушка разглядеть успела. И потому повернулась в ту же сторону.
Туда, где на небольшом возвышении шествовала делегация встречающих. Группка молоденьких девушек, одетых в простые платья из светлой ткани.
Но эта мнимая простота в одежде лишь подчеркивала их молодость и красоту. В сравнении с ними измотанные дорогой пристяжные казались в лучшем случае бродяжками.
Девушки рассыпались любопытными взглядами.
Боясь с ней смешаться, они непроизвольно сбивались плотнее и о чем-то шушукались, приотстав от главного действующего лица.
Во главе шла сухая высокая женщина. Обряженная в черно-серое платье, напоминающее то ли робу, то ли монашескую рясу. Неприметная ткань скрадывала движения ее тела и казалось, будто она не ступает на камни, а плывет над ними. Подол едва касался земли, шурша и волнуясь.
Кудрявые волосы венчал того же невзрачного цвета чепец и как по волшебству окрашивал кудри и весь ее облик в тот же серый цвет.
Единственное светлое пятно во всем её облике – белый воротничок-стойка, накрахмаленный так, что чуть не впивался в горло.
То ли от его тесноты, то ли на контрасте с белой тканью, ее кожа выглядела совершенно бледной, а красивое лицо делалось похожим на лицо привидения.
Впрочем, эта бледность скрадывала возраст и делала лицо моложе.
– Наставница.
Не успела она ступить на камни площадки, Хозяин в приветствии поднялся со скамьи. Вскочил даже, но как-то нескладно, как будто осаживал себя. Да и стоя, был сам на себя не похож.
Сорвался, было, с места, думая подойти. Но в последний момент так и застыл на месте.
Инерции хватило лишь на хороший кивок.
– Бросьте, Дабор.
Голос женщины вторил его мельтешению. Властный, но вздумавший показаться ласковым, он сделал его имя, прозвучавшее для девушки впервые, еще более грубым, чем он сам был.
– Вы же не девица из моего приюта. Можете называть меня по имени.
Девушка мысленно перевела на человеческий: не может.
Вот и Хозяин замялся. Потому что в её присутствии он был не хозяин, а Дабор.
– Как скажете… наставница, – пробубнил он.
И чтобы не пришлось выполнять просьбу, поспешил добавить, обводя рукой сгрудившихся поодаль пристяжных:
– Здесь дюжина. Одна не сумела дойти.
Сообщение на мгновение вывело наставницу из равновесия. Девушка заметила, как та на миг укоротилась – стала ниже росточком, как будто перекатилась с мысков на пятки. И обвела взглядом перепуганных женщин.
Девушке тоже достался мимолетный взгляд.
Сразу и не скажешь, узнала ли она её. Надолго взгляда не задержала, а в чем-то убедившись, вернулась к обществу Хозяина и снова вытянулась струной.
Дабор – и откуда только болтливости набрался – повел рассказ о тяготах их восхождения. О стычке с дикарями и потере одной из колонны.
Наставница учтиво слушала, склонив голову чуть на бок.
Стоило ей отойти в сторонку, как стайка её подопечных, оставленная без присмотра, утратила стройность. Лишенные объединяющей цели послушницы не знали, куда себя подевать. Словно выдернутые из уютного мира и оставленные стоять без цели на ветру, который отнюдь не соответствовал ни их тонкому наряду, ни тонким натурам.
Иные девицы беззастенчиво разглядывали пристяжных. В их взглядах таилось обвинение. Дескать, именно из-за вас мы вынуждены здесь торчать.
Лучше бы вы и вовсе сгинули вместе со своей подружкой
Последнюю мысль девушка разглядела во взгляде одной из них. Эта особенно долго всматривалась в лица пристяжных, словно желая в глаза запомнить всех виновных.
Девушка видела, как одно за другим их головы покорно опускались.
Счет подходил к ней и внутри всё задрожало, принимая оборону.
Вот взгляд исподлобья коснулся её лица. И удивленный наличием на нем открытых глаз, остановил шествие.
Послушница приосанилась, сосредотачивая во взгляде еще больше внутренней силы. Взметнула волосы, и на лицо ей упала волнистая темная прядь. Прорезая наискосок бледный овал лица, она еще больше распаляла огонь, плясавший в карих глазах. И подчеркивала цвет красиво вырезанных губ, которые должны бы ее красить, но подернутые брезгливостью, делали ее вид хищным и неприветливым.
Напуская ненависти во взгляд, она израсходовала последние силы. Ее высокая грудь плавно поднималась и опускалась, запасаясь воздухом.
По сравнению со спутницами она не выглядела такой уж юной и наивной. А девушку так и вовсе напугала её зрелая красота. Рядом с такой хочется сделаться серой мышкой и заползти куда поглубже.
Вот и она уже готова была спрятать глаза, когда ситуацию спас Кобура.
Мужчина подобрался чересчур близко к послушницам. Прохаживался мимо, пока те отшатывались от его присутствия. Да он и сам не обращал на них особого внимания. Зато, оказавшись возле красавицы, буравившей взглядом девушку, остановился. Сделав вид, что его заинтересовало что-то прямо под ногами.
И украдкой заговорил.
Красавица не желала отпускать жертву. И потому, хоть и нехотя отвечала, а всё равно не обращала почти никакого внимания на заскорузлого мужика, одним видом, бросавшего тень на ее красоту.
Проследив её взгляд, он сощурился. Слишком часто в последнее время он заставал там одни и те же глаза. Но в этот раз, увлеченный послушницей, не обозлился, а наоборот, заступил прямую линию между ними. Спасая девушку от яростных карих глаз.
Девушка увидела, как он бережно – если такое слово вообще применимо для его грубых ручищ – притронулся к своей уродливой кобуре. Но лишь затем, чтобы вытащить нечто, блеснувшее под скупыми лучами солнца. Он поднял руку, сжатую в кулак, и когда она оказалась на уровне глаз послушницы, разжал ладонь.