Лепесток красной розы
Шрифт:
– Я не закрывался от тебя. Да, мы спали с ней, больше ничего между нами не было.
– Хорошо. Ты спал с ней до того, как мы помирились?
– поисковый вопрос задала я, с целью определится, смог ли он победить в себе эгоизм и не лгать никому.
Но в ответ последовала тишина. Тишина, за которой скрывалось многое, чего я не знала.
– Значит, спал… - тихо изрекла, смеясь над изменившейся ситуацией.
– Я не осознавал, что тогда делал. Мною двигали алкоголь и желание как-то забыться.
– Но ты
– Ты не уйдешь, - обнадеживающе вымолвил он скорее для себя, нежели обманывая меня.
– Из-за этого долбанного ребенка?
– Из-за твоих слабых сторон. Решай свои проблемы без меня!
Не упуская возможности, направилась в обратную сторону, перебирая ногами так, чтобы за мной оставались огоньки от огня. Хватит всего этого неизгладимого притворства. Пора уже стать взрослыми, но кто-то отчаянно мечтает о своих вершинах, не применяя своей силы.
24 глава
Наши дни
Ханна Эллингтон
– Вы… - Я, кажется, потеряла дар речи, когда осознание того несуществующего факта ворвалось в мое сознание.
Сколько бы годов я не представляла себе крушение корабля среди водной глади, где поблизости не было никакой живой души, все было схоже с мировыми тенденциями фильмов, как, например, «Титаник». Мама мне рассказала настоящую правду за место той сказки, за которую из года в год цеплялась, мечтая о том, чтобы все оказалось не былиной. Но настоящая причина отсутствия в нашей с мамой жизни человека, которого назвать «отцом» язык не поворачивается, ранила куда значительнее и оставила самые отрицательные эмоции по отношению к нему.
И теперь он стоял передо мной. Высокий, статный, немного сутулый, смуглый, загар не выделял его возраста. Темноволосый, хотя седина брала свое и выделялась как на отросшей щетине, так и на волосах, в частности на висках. Глаза были веселыми, в них переливались сапфиры, которые были и у меня, изо дня в день выделяли мое лицо среди темноты. Лицо с квадратной челюстью, высокими скулами и с глубоко посаженными глазами, спрятанными за очерками бровей. Он был похож на меня. Точнее…я переняла все от мужчины, восемнадцать лет который был для меня мертв.
Ноги меня не могли больше держать, благо присутствие Эрика помогало быть наплаву. Я еще злилась на него после недавнего нашего откровенного и запудренного разговора, но на место злости пришло
– Я понимаю, как все это выглядит, Ханна. Спустя столько лет прийти к вам, как ни в чем не бывало, но и на это есть причины, - объясняясь, мужчина заметно нервничал, все время поправлял свой галстук и пиджак.
Он выглядел аристократично: при дорогих часах от Rolex, зализанные волосы, наверное, недешевым гелем, опрятный костюм, сочетающийся с галстуком и белоснежная рубашка, свидетельствующие о том, что его положение в обществе выше ступени предпринимателя. Офисный вундеркинд.
– Я… - Прокашливаюсь, так как во рту образовалась засуха, держа все это время рот приоткрытым.
– Мама знает?
– Ну, она знает о том, что я приехал в Нью-Йорк, даже знает, что я хочу увидеться с вами. Только…
– Только она не желает впускать тебя в свою жизнь обратно. Понятно. Тогда зачем я тебе нужна? Вроде бы ты хорошо жил без нас все эти годы. Я верила в причудливую легенду о том, как моряк погиб во время шторма. И всем жилось прекрасно.
– Значит, твоя мама решила меня «убить», - усмехнулся он.
Я продолжала стоять с каменным лицом и прижиматься к знакомому телу. Эрик поглаживал рукой меня по спине, не отпускал, держал так, словно от этого зависело, угожу ли я в лапы малознакомому человеку. Главное, он был здесь в такую минуту.
Я с неприязнью во взгляде глядела на высокого брюнета, выражала в доступной форме отношение к нашему знакомству. Хотелось бы видеть в первый и последний раз.
Заметив, что мне ни капельки не смешно с его слов, он нервно пригладил волосы и на секунду неловко отвел взгляд.
– Я приехал ни к тебе, Ханна. А к вам. Нам нужно многое обсудить, что связано с прошлым и настоящим. Есть вещи, которые скрывал и я, и твоя мать.
– Как прозаично, - смешок сам по себе вырвался, и я скрестила руки на груди.
– Моя мама не стала бы никому НИКОГДА врать. Если ты желаешь навешать на нее кучу обвинений, то засунь их в одно место. Мы в тебе не нуждаемся.
– Но, Ханна…
– Нет. Я не хочу знать, кто ты такой, какая у тебя жизнь, есть ли у тебя дети и все такое. Мне достаточно того, что мой отец живой и где-то живет. Все. Пожалуйста, возвращайся обратно.
Мужчина сделал выпад вперед, и по инерции Росс встал передо мной, загораживая любую попытку со мной завести контакт. Я критически посмотрела через плечо парня на своего отца.
– Я люблю Марту. Пусть прошло много времени, я никогда не забывал ее и все время пытался искать, так как ошибка оставляла мне не только душевную рану, так и физическую. Я многие годы корил себя за свое необдуманное решение, ибо был совсем глуп и следовал мнениям других, так прошу, дайте мне все объяснить.