Лермонтов. Исследования и находки(издание 2013 года)
Шрифт:
Но прямо-таки в вопиющем несоответствии находится он с последними четырьмя строчками, которые содержат угрозу, что в день суда польется черная кровь палачей Пушкина. Ибо это уж никак не согласуется с уверением, что автор просит правосудия у царя.
Я думаю, что от этих четырех строк Раевский, в случае дальнейших расспросов, решил отказаться. Потому-то и говорит о «12 стихах». В конце концов, эти четыре строки можно было приписать неизвестному автору. Недаром по городу одновременно с заключительными стихами пошел слух, что они «не этого автора» — то есть не Лермонтова (А. И. Тургенев) [99] , что окончание, «кажется, и не его» (А. Н. Карамзин) [100] .
99
См.:
100
Там же.
Что же касается эпиграфа, то Лермонтову и Раевскому в этот момент было важно любым способом ослабить впечатление от последней строфы.
Цели своей они не достигли: эпиграф вызвал совсем не тот отклик, на который они рассчитывали. Бенкендорф сразу понял уловку — намерение провести правительство и III Отделение призывом к милости императора — и пишет в донесении царю: «Вступление к… сочинению дерзко» [101] .
Но к переписке Бенкендорфа с царем мы вернемся. А сейчас попробуем выяснить, что за люди находятся около Лермонтова.
101
С. Шостакович. Лермонтов и Николай I. — «Литературная газета», 1959, № 126.
8
Кто присутствует при разговоре Лермонтова с Николаем Столыпиным?
Первая фигура ясна: Святослав Афанасьевич Раевский. В своем «Объяснении» он пишет: монолог Лермонтова оканчивался словами, «мне памятными». Он сравнивает фразы поэта, сказанные в пылу спора, с теми, которые вошли в текст заключительных строк. Словом, разговор происходит при нем.
Присутствовал Николай Юрьев.
В комнате четверо?
Нет!
«Столыпин сообщал <и еще кто-то, не помню> передавал, — пишет Раевский, — мнения, рождавшие новые споры»… «Лермонтов и его партия», «Лермонтов и половина гостей»… — И снова в подзаголовке: «Возражение Лермонтова и его парт…» [102]
102
«Дело о непозволительных стихах…», лл. 16 об., 16, 15 об.
Снова в комнате люди, снова разгорается спор, снова две партии спорящих!
С кем же в эти дни видятся Лермонтов и Раевский? Кто составляет «партию» Лермонтова?
При обыске у друзей отобраны в числе прочих бумаг несколько писем и коротких записок. Их содержание отразилось в жандармской описи. Одна из записок находится в деле.
Это записка некоего Смагина от 11 февраля (четверг) [1837 года]:
«Пришлите, добрейший Святослав Афанасьевич, обещанную Вами докладную записку. Она, верно, уже готова.
Не забудьте также о просьбе моей касательно Краевского.
На днях я надеюсь заехать к Вам вечером — посмотреть битву Вашу с Лермонтовым.
Царствуйте благополучно.
Весь Ваш Смагин» [103] .
Отобрана записка к Раевскому некоего Орлова, от 4 февраля. Орлов просит извинить его за невозвращение в срок текста стихов и просит исправить в копии вкравшиеся неточности [104] .
103
«Дело о непозволительных стихах…», л. 28.
104
Висковатов. Биография, Приложение IV, с. 14.
Отобрана записка некоего Алексея Попова, извещающего о своем дежурстве в библиотеке и приглашающего туда Раевского [105] .
Отобрано письмо к Лермонтову поручика лейб-гвардии Московского полка Унковского с приглашением бывать у него вместе с Раевским и прочими знакомыми по понедельникам. И еще от Унковского — записка к Раевскому с приглашением на вечер для шахматной игры [106] .
Кто эти люди?
Прежде чем ответить на этот вопрос, надо напомнить, где и в какой должности служит Раевский.
105
Там же.
106
Там же, с. 16 и 14.
По выходе из Московского университета, который он окончил со званием действительного студента отделения нравственно-политических наук, Раевский в 1831 году переехал в Петербург и поступил в департамент государственных имуществ, где с осени 1832 года занимал должность столоначальника. В этой должности он прослужил около четырех лет. Весною 1836 года Раевский перешел начальником стола в департамент военных поселений [107] .
А теперь обратимся к авторам тех записок, которые отобраны при аресте.
107
Копия с аттестата С. А. Раевского, полученная мною в 1940 году от внучки его З. В. Трембовельской и правнучки О. В. Раевской.
Смагиных в Петербурге несколько. Но судя по тому, что корреспондент Раевского пишет о докладной записке, — это чиновник. Таковым был Смагин Павел Алексеевич, столоначальник Главного управления путей сообщения [108] .
Просьба относительно Краевского, содержащаяся в этой записке, позволяет думать, что Смагин пробует силы в литературе: Краевский редактирует «Литературные прибавления к „Русскому инвалиду“» и «заведует корректурою» в «Современнике».
Следует заметить, что этот чиновник собирается заехать, чтобы посмотреть на шахматную партию Раевского с Лермонтовым. Это значит: короткий знакомый! Напоминание: «пришлите обещанную записку» — свидетельствует, что недавно виделись. Послана записка в то время, когда по Петербургу расходятся стихи на смерть Пушкина, с прибавлением. Заметим еще, для полноты сведений, что Смагины с Лермонтовым в родстве по Столыпиным.
108
«Адрес-календарь и Общий штат Российской империи на 1844 год», ч. I, с. 289.
Орлов, коего записка точно так же отобрана при аресте, — Василий Иванович, коллежский асессор, штаб-лекарь при департаменте военных поселений [109] . Стало быть, сослуживец Раевского.
Попов — Алексей Петрович, титулярный советник, экзекутор и казначей департамента государственных имуществ [110] . Следовательно, бывший сослуживец Раевского.
Поручик лейб-гвардии Московского полка Александр Никитич Унковский — питомец той самой юнкерской школы, в которой учился Лермонтов. (Унковский — старшего выпуска.) [111] Он приглашает Лермонтова бывать у него в понедельники по вечерам вместе с Раевским и «прочими его знакомыми» (не забудем, что это слог жандармской описи!).
109
Ср. К. Нистрем. Книга адресов С.-Петербурга на 1837 год, с. 982. Ср. К. Нистрем. Адрес-календарь санкт-петербургских жителей, т. II. СПБ., 1844, с. 123.
110
К. Нистрем. Книга адресов С.-Петербурга на 1837 год, с. 1024.
111
«Месяцеслов и Общий штат Российской империи на 1830 год», и I. с. 269; В. Потто. Исторический очерк Николаевского кавалерийского училища. Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. СПб., 1873, Приложение, с. 56.
Что касается другой записки Унковского — к Святославу Раевскому, то возможно, что это и Унковский другой — Николай, брат поручика и бывший сослуживец Раевского по департаменту государственных имуществ, где он состоит в должности помощника младшего контролера [112] . Кто из братьев автор этой записки, в данном случае почти безразлично, потому что у поручика, который устраивает «понедельники», Лермонтов и Раевский, несомненно, видят обоих.
О стихах упоминает только один из этих корреспондентов. И у нас нет никаких данных, что все они находились в гостях у Лермонтова с Раевским в те дни, когда в квартире шли шумные споры о виновниках гибели Пушкина. Но что письма, попавшие в опись жандармов, в известной мере намечают круг людей, с которыми Лермонтов видится в этот период, — это бесспорно.
112
«Месяцеслов и Общий штат Российской империи на 1840 год», ч. I, с. 786.