Лерой. Обещаю забыть
Шрифт:
— Ты не умеешь врать, Рина, — шепчет бугай, опаляя кожу горячим дыханием. — Макеев увёз мать до клиники. Так что не обольщайся: спасать тебя некому.
— Пусть так, — вжимаясь в стену, судорожно обмозговываю пути отступления. — Это не отменяет нашей с ним скорой свадьбы. Как думаешь, на сей раз отец поверит тебе, бывшему наркоману с условным сроком, или Макееву — будущему бизнес-партнёру?
— Как была ты дурой, так и осталась, — выплёвывает Кир.
Растягиваясь в кривой улыбке, он становится в точности похожим на персонажа из фильма ужасов. Тыльной стороной
— Давай поиграем, сестрёнка. Я сосчитаю до пяти. Успеешь убежать — догонять не стану, а нет — пеняй на себя.
Я не знаю чего добивается ублюдок, но Кир тут же отстраняется и, заложив руки за голову, поворачивается ко мне спиной, громко и безжалостно начиная отсчёт.
— Раз!
Стою босая, в одном топе и джинсах, с огромной сумкой наперевес, в полной прострации, не понимая, куда бежать: наверх, в свою комнату, чтобы продолжать умирать от страха, ожидая новых нападок придурка, или на улицу, под неуёмный дождь, без телефона, обуви и тёплой одежды, чтобы окончательно вымокнуть и продрогнуть, но на время обрести свободу.
— Два!
Сжимаю крепче ремешок сумки, в сердцах проклиная свою нерасторопность, но в панике не могу сдвинуться с места.
— Три! Мне начинает казаться, что игра тебе нравится!
Мотаю головой, не веря, что всё это происходит в реальности.
— Ненавижу тебя!
— Взаимно, сестрёнка! Четыре!
Постыдные слёзы душат, напрочь застилая обзор: я слабая, безвольная, нерешительная идиотка, своими руками обрубающая пути к отступлению. Злюсь на себя, отчаянно кусая губы до металлического привкуса во рту, и от безысходности бью кулаками об стену, от которой не в силах оторвать спины. Некого винить — я сама упускаю свой шанс.
Сумка безнадёжно соскальзывает с плеча, шумно приземляясь на пол. Провожаю её взглядом, предвкушая и своё скорое падение, но в боковом кармане, распахнувшемся от столкновения с острой ступенькой, замечаю невзрачный, позабытый со времён усиленных тренировок флакон лака для волос: Марина Сергеевна терпеть не могла беспорядка на головах своих учениц. Если бы она только знала, как в этот момент я благодарна за её требовательность.
— Пять! — удовлетворённо хмыкает Кир и резво поворачивается ко мне. Но его довольная физиономия тут же натыкается на едкое облако из лака. Теперь ему не смешно.
Он начинает судорожно тереть глаза, обрушивая на меня шквал нецензурных выражений, а я, подцепив сумку, срываюсь вниз по ступеням. В прихожей успеваю схватить сырые кеды и толстовку и, громко хлопнув дверью, выбегаю на улицу.
Я не даю себе ни секунды на промедление. Голые пятки шлёпают по лужам, разгоняя вокруг немалые брызги, холодные капли дождя хлещут по щекам, стекая по обнажённым плечам, порывы ветра мурашками по коже подгоняют вперёд. Не помня себя, добегаю до пропускного пункта в наш посёлок. Чумазая, продрогшая, задыхающаяся от нехватки кислорода, я отчаянно стучусь в будку охраны и прошу, чтобы мне вызвали такси.
Пока седовласый безопасник в камуфляжной форме пытается найти свободную машину, то и дело бросая на меня настороженный взгляд, я проверяю в карманах наличие банковской карты и ключей от квартиры Макеева. А дальше действую быстро и слаженно.
Таксист высаживает меня возле торгового центра, где в первом попавшемся на глаза бутике я покупаю новую обувь. Никогда бы раньше не подумала, что буду балдеть от обычной пары дешевых кед. Сухих кед. Затем несусь в салон сотовой связи, где наспех выбираю простенький смартфон и восстанавливаю сим-карту. И только потом даю себе несколько минут перевести дыхание и окончательно успокоиться, устроившись в уютном кафе с чашкой горячего шоколада.
Как мало порой нужно человеку для счастья. Глоток за глотком густой напиток согревает и помогает откинуть назад мерзопакостные воспоминания минувших дней.
Кручу в руках пресловутую связку ключей и попутно переписываюсь с Полинкой, до слёз сожалея, что она сейчас так далеко. Солнцева упорно настаивает послать Пашу лесом и рвануть к ней, вот только я трусиха ещё та. Остаться в чужом городе без жилья и отцовской поддержки, ничего не умея и не имея за спиной ни малейшего опыта работы — страшно. Хотя понимаю, что нырять с головой в замужество с человеком, которого не люблю, гораздо опаснее.
Стоит чашке с горячим напитком опустеть, а мессенджеру принять миллион прощальных смайликов от подруги, как в сознании теннисным мячиком начинает прыгать весьма беспокойная мысль: я не знаю, где живёт Макеев. До этого мне ни разу не приходилось бывать у него в гостях, а то смс, что он обещал прислать либо не дошло, либо затерялось в утопленном телефоне. Впервые сожалею, что не помню Пашин номер наизусть, а затем откидываюсь на спинку кресла, нервно хихикая: стоил ли мой побег таких усилий, если в результате мне всё равно придётся возвращаться домой.
«Значит, не судьба!» — пишет Поля, стоит мне вновь развернуть диалог с Солнцевой. — «Хватай сумку и дуй в аэропорт. Встречу. Накормлю. Обниму и зацелую».
Как бы заманчиво ни звучали её слова, понимаю, что не уеду: помимо вполне объяснимых причин, касающихся учёбы, финансов, жилья, есть и ещё одна — Лерой. Дурацкое сердце, которое сколько бы ни обливалось слезами, ни разбивалось о глухую стену равнодушия и подлости Амирова, согласно биться только там, где есть он.
Отчего-то и в памяти крутится исключительно его номер телефона. Вот только моего звонка Амиров не ждёт. А от пульсирующего воспоминания, что он сам просил меня переехать к Макееву, становится нестерпимо грустно. Правда отрезвляет и заставляет собраться. В конце концов, узнать Пашин адрес — не такая великая проблема.
Буквально через десять минут, прижав к груди спортивную сумку, я лечу в такси по оживлённому проспекту в сторону современных новостроек в самом центре города. Кто бы мог подумать, но адрес мне без проблем и излишних вопросов подсказал отец, пожурив лишь за то, что вышла из дома без охраны.
Пятнадцатый этаж. Лифт с видом на залитый дождём город. И странное волнение, иголками пронзающее кончики пальцев.
Паша меня не ждёт, не знает, что я приеду. Сомнения разрывают на части, а стоит подойти к нужной двери, как я и вовсе хочу убежать. Вот только есть огромная проблема — бежать мне некуда…