Лес, где живут оборотни
Шрифт:
Он вышел на тропинку. В какой части леса оборотень находился: западной или восточной? Монстр оглянулся в попытках понять и вздрогнул от количества кровавых луж. Разве это от него?..
Чем дольше Кроу смотрел в одну точку, тем больше всё мешалось в одну кучу. Он помотал головой и шагнул дальше. Дышать вдруг стало так больно, словно в ноздри воткнули палки. Когда оборотень делал вдох, боль расстилалась по телу новой, мощной волной.
А потом появился мальчишка.
Детёныш пошатнулся от неожиданности, еле удерживая равновесие. Уши прижались к голове. Любой звук
Он должен выжить…
Дальше Кроу очнулся в немного тесной норе с привязанной к лапе веткой. Он ничего не помнил, кроме чьих-то поглаживаний, и того, как кто-то трогал рану. Оборотень разгрыз верёвку и вылез из убежища, отправляясь на поиски еды.
***
Две недели он приходил к нему. Кроу учился узнавать его по быстрым, но осторожным шагам и запаху.
Оборотни должны различать запахи, чтобы выжить. Дети напоминали своим материнское тепло и родительский дом, в стенах которого чувствуешь себя безопасно. Как будто этим доказывая, что они безгрешны и только познают жизнь. Поэтому дети пахнут свежим молоком.
С взрослыми сложнее. Запах некоторых из них сравним с цветами, еловыми ветками или ягодами. Но от другой половины несло табачным дымом, тухлыми яйцами или алкоголем. Со второй группой оборотни встречались постоянно.
Но этот мальчишка особенный. Ребёнок не только напоминал Кроу родную пещеру, вызывая ностальгию по тёплым денькам, когда он спокойно спал в объятиях матери. Его ребяческий запах смешивался с ароматом еловых деревьев.
Сперва детёныш отталкивал мальчика, не доверяя тому. Не позволял о себе заботиться, кусался и царапался. Разодрал малышу все руки, чтобы оборотня оставили в покое. Но он всё равно приходил. И Кроу мало-помалу сдавался.
– Меня зовут Ирис, – улыбаясь, сказал мальчишка. – Прости, я забыл представиться… А у тебя есть имя?
Он опешил, вспомнив, что оборотень не говорил по-человечески.
– Хм, а как насчёт… «Барцу»?
Кроу с интересом поднял голову.
– Меня так папа хотел назвать, но передумал. На каком-то языке оно означает «волк». Надеюсь, ты не против, если я буду называть тебя Барцу.
Детёныш подумал, что звучало это намного приятнее «Кроу». И с того момента он стал Барцу.
***
Барцу лежал около ямы, сложив лапы. Его рана почти затянулась. Любой шаг не отдавал болью по всему телу. Дыхание пришло в норму, хотя раньше оборотень почти задыхался во сне.
Детёныш скучал по маме. Как она там, жива ли?
Ириса не было уже два дня, зато зачастили охотники. И чем больше их появлялось, тем сложнее становилось прятаться.
Когда от голода на четвёртый день у Барцу закружилась голова, он понял, что зависим от мальчишки.
После получения нового имени, детёныш подпустил ребёнка к себе. Теперь он не рычал, пока тот обрабатывал шери. Затем монстр ложился на траву, закрывал глаза и делал вид, что спит. В это время, Ирис незаметно, как казалось Митчеллу, гладил друга.
Оборотню сложно было признаваться, но ему нравились прикосновения мальчишки. Мягкие и бережные – так можно описать и его личность. Тревоги Барцу отступали, когда маленькие ладошки ласково проходили по дрожащей от холода спине. Он чувствовал себя защищённым.
Детёныш не находил себе места на пятый день отсутствия Ириса. Питаться приходилось насекомыми, потому что охотники распугали всех мелких животных. Барцу подумал, что малыш устал от него, как спустя три дня почуял знакомый запах еловых веток и молока. Ирис пришёл, принеся с собой беспокойство, которое разлилось в воздухе. Оборотень вскочил с земли.
– Мой отец знает, что ты здесь.
Монстр вжал голову в шею. Его напугали не столько эти слова, сколько стеклянный взгляд мальчишки.
– Я не сказал, где ты находишься, не волнуйся. Меня заперли дома. Я смог выбраться, чтобы сказать тебе, что больше не вернусь.
Словно гром среди ясного неба. Барцу нахмурился, но внутри у него почему-то защемило.
– Я… Я не могу так больше! – неожиданно выкрикнул Ирис, сжимая кулаки. Он посмотрел на своего друга, и слёзы покатились по его щекам. – Я устал видеть разочарование в глазах родителей! Чувство вины преследовало меня с самого начала, я жалею, что спас тебя…
Он присел на корточки и огладил тыльной стороной ладони мордочку Барцу.
– Ты мне нравишься, но… Мы не можем быть друзьями, прости.
Когти впились в землю. Пустота разъедала живот оборотня, но уже не от голода. Скулёж вырвался из горла прежде, чем Барцу успел это осознать.
Ирис его предал.
– Прости…
Барцу неосознанно оскалился.
– Прости!
Мальчик попытался обнять оборотня, но тот рявкнул на него. Монстр отвернулся от ребёнка и улёгся посреди ямы, бешено махая маленьким хвостом. Слюни текли из его пасти, голод и обида смешались в одно чувство, побуждающее Барцу наброситься на бывшего друга. Но последний не стоил и когтя на лапе, маленький трусишка.
Ирис всхлипнул. В начале мая он ещё был наивным мальчишкой, летающим в облаках, а к концу чувствовал, как мечта сломала ему крылья. Опрокинула о землю реальностью, подарила и тут же отняла друга. Забрала то, что у него было изначально – любовь и уважение родителей.
За что это ему? Где малыш так провинился?
– Мне очень жаль…
Ирис оступился, пошёл по тернистой дороге, куда никто никогда не ступал. Теперь он просто хотел вернуться к истокам, быть послушным ребёнком, забыв о пережитом. Быть может, так малыш восстановит доверие родителей.
Мальчик мчался домой, не оглядываясь. Что-то подсказывало ему остаться в лесу, с Барцу, болезненно отдаваясь в груди. Но оборотень и знать его не желал. Никто больше не хотел иметь дела с Ирисом.
Он распахнул дверь своей комнаты, в которую залез через окно.
– Мам… Пап…
Ступил Ирис на пол, залитый кровью.
ЧАСТЬ 6
Ирис вцепился в ручку двери, глядя на кровавую лужу, точно загипнотизированный. Ноги подкосились, он, ослабев, рухнул на пол. Мальчик попытался позвать родителей, но только разинул рот и промямлил что-то нечленораздельное. Кожа его стала белее смерти.