Лес, лес и пёс

Есть у нашей семьи, у меня, два леса и один Пёс. Понаехавшие из Смоленска в Москву мы растеклись между двух городов постепенно теряя детство смоленское, вживаемся в пенсию московскую. Две главных локации ценны и связаны с каждым благодаря Псу. Два лесопарка: Реадовка и Абабурово. Места древние, отсылающие к именам поступивших на службу царя европейских дворян, к дачам советских писателей, к хвое и заповедным ручьям. Места молодые, с вылупившимися птенцами, ругающимися с веток белками, с бегущим юным Псом. Приезжая в Смоленск мы возвращаемся в Реадовку, приезжая в Москву, выходим погулять к Абабурово. Два леса у нас и один Пёс. Остальное путается, ранняя весна или раннее лето. Бывает раннее лето? Бывает снег в мае. Проснулся и вышел в осень. Порядок дней путается, как заблудившиеся берёзы среди ёлок в Абабурово, как плывущая по речке в Реадовке обёртка конфеты. В карманах засушенное коровье лёгкое кубиками нарезанное и свои холодные руки. Вначале различаешь ток времени по росту Пса. Но после 10-11 месяцев он перестаёт меняться и время останавливается. Весна или осень. Или хреновое лето. Что имеем сегодня? Не так много. Мы скромные люди, у нас только и есть что два леса и Пёс.

Очередная первая московская неделя после ковидного смоленского сидения. Всё сначала. Привыкаю к чистому подъезду, к громким соседям, к виду из эркера семнадцатого этажа на садящийся вдали внуковский самолёт, наличию второго балкона, лесу в десяти минутах ходьбы. Новая Москва одним словом, всё для того чтобы вольно дышал человек. Как будто и не уезжали. Только тугодумный интернет локального блатного провайдера от застройщика безобразит и вносит непотребство в гармонию быта. Сидеть долго не стали, обошли парки, полюбовались на снеговичков и ударили автопробегом по культуре. Выставка орхидей, выставка бонсай, выставка суйсеки, выставка тропических растений. Обед в индийском ресторанчике. Прогулки по Чистым прудам. Снова ресторанчик на замерзшем озере. Снова прогулка

по парку. Всё с женой, дочь колдует с начавшейся заново офф-лайн школой. Учит лица одноклассников не по зуму, а по парте. Дочка, при наличии 4К телевизора и сиквелов нескольких игр от плейстейшн мало уделяет внимания суйсеки и почти совсем не уделяет бонсай. Финалом забега стал воскресный выезд в дальнее Подмосковье, который как-то сам собой превратился в выезд в Калужскую область, в Боровск, а там совсем рядом и Этнопарк. Боровск мы полюбили ещё в прошлом году за его местного Бэнкси, за милоту провинции, забавность памятников, перепад высот и за то, что именно там впервые за много дет увидели стаю снегирей. Чего только стоит откинувшийся на скамейке и глядящий в небо Циолковский, вытянувший свои ноги в валенках. Прошлый раз такое чудо я видел из окна операционной между кожной пластикой и ампутацией бедра через полузакрашенное стекло операционной №2 в гнойной хирургии. В маленьком промежутке между забором, больницей и остальным миром в особенно холодную зиму начала 2000-х суетились яркие и шумные птицы. Вместе с операционной сестрой смотрели поверх закрашенной части окна стараясь не прислоняться стерильным облачением к подоконнику. Такой большой перерыв в снегирях я ещё не переживал. Боровск вернул эти эмоции чем окончательно закрепился в нашей паре, как «место куда можно сегодня поехать». А вот Этнопарк мы постоянно игнорировали. То далеко, то не время, то стемнело. Поехали сейчас, в самое неподходящее время зимы, с оттепелью и высокой влажностью. Платили там за каждую нору, за просмотр змей, кур, овец, грустного ослика. Посетителей почти не было. Несколько пар пытались заставить своих чад наестся в непальском ресторане, несколько детей мучали павлина. Остальные мёрзли, смотрели на часы и были взрослыми. Всех мужчин интересовал вопрос, кто будет за рулём на обратный путь и есть ли здесь пиво. Всех женщин интересовало почему всё в снегу и не видно ни зги. Жена и я умилялись серой вороне Гоше и чёрному ворону Францу. Последний был больше, чем специально отобранные вороны в Тауэре, больше воронов на Крестовском острове, больше всех виденных нами воронов. Уважительно мы сразу назвали Франца – Франц Карлович. Тот сидел на черенке от лопаты и под его лапами черенок казался прутиком. Молчаливый, запредельно чёрный, что даже синий, Франц Карлович не баловал нас, просто посматривал одним глазом, да перескакивал с бревна на черенок. Но даже он не смог затмить загон с хаски. Хаскиарий, хаскидом, хаскивилла, это был холодный большой сарай с примерно с тридцатью взрослыми собаками. Волковидными, мощными, но смешными как смешарики, добрыми как Ленин, тихими, как Крупская. Главное, на заднем фоне, в отдельном вольере было два щенка-девочки. Невероятные по своей красоте, пятимесячные, выросшие в дикой природе, родившиеся от доминантной пары, отобранные по параметру силы в упряжке для провоза туристов. Одну собачку при нас купили, молодая пара ушла за шлейкой, последняя псинка, самая крупная из девяти в помёте оставалась играть с большой костью и печалью в глазах. И сразу волной накрыло как сильно мои домочадцы хотят собаку, а особенно особенную собаку, такую как, например, хаски, даже уже и не маленькую, пусть подросшую. Потрогали спокойных друзей-собак, побеседовали с работником псарни. Ушли перекусить и погреться. Пока ели, читали про хаски. Как выбрать, как воспитать. Вернулись. Стали тискать и изучать оставшуюся. Нашли, что уши не полностью встали, что она крупнее, чем должна быть, окрас необычный, глаза разные. Масса историй от работника и мы стали почти родные: жена, собака и я. На руках держали, чесали, кормили. Стемнело. Обсудили условия продажи. Всё просто. Ни документов, ни рекомендаций, плати и забирай кусок счастья. Работник не продавал, а скорее предупреждал, какая это ответственность, что хаски и не собака вовсе. Ругай – не ругай, воспитывай – не воспитывай. Хаски сама себе на уме. Это мы знали уже давно, часто смотрели ютьюб про это, читали, порода была нам знакома теоретически очень хорошо. Совпадает с нашими желаниями. Не сторож, но друг. По поводу ушей и прочих мелочей мы не печалились, дядя-псарь немного мог прояснить. Он просто их любил и знал основы безопасности. Ушли в темноте. При нас вернулись покупатели предпоследней собачки со шлейкой. Прошли было мимо них, но вернулись снова к вольеру. Поговорили и с этими добродетелями, которые уводили из Этнопарка кроме девочки-хаски ещё и змею под пальто. Ушли, в третий раз совсем. Всю дорогу до Москвы серьёзно обсуждали возможности. С кем оставлять, как гулять, где стелить, чем кормить. А что, если будем дом, а что если отдых на морях. Устали пока доехали. Скинули видео дочери, но она не поверила в серьёзность наших слов. С дороги мы растеряли вдохновение, эмоции притупились. Первоначальный план вернуться во вторник с записью на прививки и ошейником сменился мыслями подумать о других питомниках. К ночи в интернете уже нашлось сто тысяч новых мест, где нас ждали эти суровые брови и толстые хвосты. А можно по пути в Смоленск, а можно с документами и гарантиями, а можно, а можно… День закончился, собака не появилась, всё утонуло в планах. Показалось, что и дочке зверь не очень нужен, мне ещё меньше, возможно. На следующий день мне пришло имя для той девочки хаски, я мог бы предложить назвать её Этна. Немного в честь места её рождения, Этнопарка, немного с намёком на природность, аутентичность этой породы и немного чтобы придать ей силы. Имя, которое слышит человек или животное безусловно программирует его через речь, одни и те же звуки раз за разом посылают сигнал. Этна – европейский культурный милый и красивый, но всё же вулкан. Тот самый под которым Гефест создаёт оружие для богов. Сила, энергия имени придала бы нам говорящим и ей слышащей имя, положительный импульс. Но похоже не в этот раз у нас появится собака, даже такая как Этна. Приедем летом в Калужскую область, посмотрим осталась ли в стае или всё-таки обрела дом, умыкнули её приезжие москвичи в свой квартирай или добрый дядя всё так же присматривает и готовит к работе в упряжке.

Чем старше становлюсь, тем больше знаю видов деревьев и птиц. Не могу объяснить связано ли это с расширением кругозора, с тем что больше читаю и путешествую или смотрю каналы о природе. Реально, двадцать лет назад я знал только березы, дубы, тополя, еще три-четыре вида деревьев, а среди птиц, пожалуй, ворон, воробьев, голубей. Теперь же прогуливаясь вечером после долгого сидения за компьютером в ближайшем лесопарке легко нахожу осины и вязы, ясень и поддубник, на которых различаю соек и зябликов, если повезет встретить легко отличу малую от большой синицы, чижика от соловья. Является ли это моим аналогом тяги к земле, так свойственной пенсионерам? Когда каждый кому стукнуло чуть больше чем пятьдесят, а в небольших городах и сорок пять, начинает покупать бессмысленные участки земли, ставить на них туалет первым домиком, вторым домик для инструментов, третьим домиком домик для мусора и четвертым домиком домик для телевизора, где можно прятаться от всей этой земли и домиков требующих сезонного внимания. Тихо среди этой фазенды начинает человек выращивать случайные овощи. Есть много наблюдений, что пожилые люди так тянутся к земле, много злого юмора, что они так к ней привыкают, чтобы познать её чуть глубже чем черенок лопаты. Сегодня мне кажется эта моя повышенная любознательность в вопросе деревьев и птиц, это мой городской столичный аналог тяги к земле у среднестатистического российского пенсионера. С чего вдруг мне стали понятны все эти деревья, дорогу начали перебегать дрозды-рябинники, а в глаза лезть ветки бруслины.

Сижу и болею. Не могу как все болеть, у меня свой путь. Моя классическая болезнь очень любима моей женой. Она так это друзьям описывает. «…иду я домой и вижу он стоит у подъезда, ждёт меня, наверное, заметил издалека. Подхожу ближе и понимаю, что на нём какая-то чужая бейсболка. А он улыбается и довольный какой-то чрезмерно. Снимает бейсболку, а под ней куча салфеток и бинтов, и всё в крови. Занимался в тренажёрном зале, сломал тренажёр, на голову упало что-то. Лицо в крови, волосы в крови, довольный пришёл домой…» Или другая история от неё. «Возвращаюсь из магазина, стоит у подъезда, машет рукой, ждёт пока я подойду чтобы вместе подняться в лифте. В другой руке у него какие-то большие снимки, похожие на рентгеновские. Подхожу ближе, в руке у него распечатанные снимки КТ, заключения и т.п. Ходил в зал, сломал тренажёр, что-то упало на голову, ездил зашивать рану в больницу, стало плохо, его отвезли на КТ исключать перелом черепа и кровоизлияние. Оказалось, просто сотрясение, довольный пришёл домой, швы, говорит сама снимешь через 5 дней». Это если кратко о том, как я типично болею. Сейчас снова. Выходные быстро прискакали после нагруженной недели. Везде уже мы были по десять раз, куда бы поехать? Нашли в интернете щенков хаски и построили маршрут в засыпанную снегом деревню. Там нас на окраине встретила женщина с мурманскими номерами и зачем-то спросила передний ли у нас привод. Самый что ни на есть передний. Тогда поехали. Посмотрели щенков, выбрали два варианта, получили океан положительных эмоций обнимаясь с семью или восьмью. А вот назад на трассу вернуться не смогли. Несколько попыток и на расстоянии метров пятьдесят под снегом чистый лёд, конечно же ещё и в гору. Другой дороги нет. Варианты: остаться до весны с собаками или продолжать продолжать. Дочку за руль, сам толкать. Всё без толку. С разгона – без толку. Добрые люди вышли на нас из леса в количестве сначала одного, затем ещё двух мужчин. Пошли за лопатами, вломились в чей-то недостроенный дом, выломали из забора доску, вынули коврики из машины для подкладывания под колёса. Всё повторили – без просвета. Дочь газует, мы толкаем. Единственный ощутимый результат – я упал на льду толкая машину и умудрился удариться правой рёберной дугой в проекции печени. Жуткая боль, надеюсь просто рёбра сломал. В итоге я за руль, толкать не могу, все прочие толкают – ноль прогресса. Стали разбираться с устройством автомобиля. Оказалось, что мой «автомат» умеет притворяться «механикой». Настроил на самую сильную передачу и с разгона почти выехал, остальное дотолкали добрые лесные люди. Они очень за меня переживали так как оказалось, что им этой же дорогой через десять минут выезжать и они на мне отрабатывали стратегию успеха подъёма по ледяной горке. Хреновато мне стало утром. Травма реально отвлекала от всего, на какую-то минуту я даже решил сдаться в больничку. Походил, настроился, смог поесть, выпил какой-то бесполезный «семилгин» или «восьмилгин» и не пошёл никуда. Сидеть могу, потому сижу и работаю. Как прекрасно оказывается быть здоровым, просыпаться и ничего не болит. Да что там, просто спать и ничего не болит. Не ценю этих светлых дней. Начну ценить. Надо только к ним вернуться скорее. Будут гости, жена снова перескажет, как я умею заболеть в неожиданном месте.

Мы явились пред взор шумной женщины из Мурманска в далёкой зимней деревне-посёлке без названия через месяц после первого знакомства и заявили о своих правах-желаниях на чудесного пёсика. Думали недолго. Вспоминала Пса часто. Остатки дней до встречи следили как растёт он в ТикТок. Рождённый Бадди стал наречённым Альбусом. Это как-то связано с миром Гарри Поттера, познания о котором у меня ограничиваются песней группы «Сплин». Для меня Альбус – означает прежде всего белый. Потому что латынь забыть невозможно, в мединституте у меня был так называемый «автомат». Мёртвый язык умереть не может. Остальные щенки облизали нас с ног до головы, их родители подставляли для почёса животы, коты-кошки суетились рядом с гостями. Но мы выдержали и забрали только одного, того самого Пса. В возрасте 3 месяцев, в весе 11 кг, в цвете молоко со сливками, размешать, но не взбалтывать. Самый нехаски из всех хаски по окрасу, что я встречал. И вот можно не верить в чудеса, но именно наш щенок первым выбежал из укрытия к нам-гостям, именно он залез ко мне на колени и потом потеряв его из вида мы нашли Пса у нашей обуви мордой к двери с лапой на принесённом новеньком ошейнике. Предотвращая повторный перелом рёбер и превозмогая текущий, я нёс собачку мимо лающих соседских овчарок до стоящей далеко машины. Нечищеное осталось нечищеным, так что не рисковал, притормозили сильно заранее до дома с фермой хаски. Чудеса продолжались затем три дня без паузы. Абсолютно идеальный щенок молчит дома, спит всю ночь, ходит как может на улицу, это в три-то месяца! На прогулке зарывается в снег и не конфликтует ни с кем. Научился лазать по лестницам за день, не бояться собак и людей за второй, понимать команду «ко мне» за третий. Ничего не сгрыз, съел всё что дают и отлично перенёс прививки. Необычный окрас и премилый щенячий вид вызывает умиление даже у незнакомых собачников по утрам в снегопад. Вся жизнь нашей семьи переменилась. Встаём и без завтрака бежим с Псом в лесопарк, гуляем, дышим морозом, чешем пузо этой радости. Дочь привлекла внимание всех друзей и с каждым погуляла, испытав на прочность и себя привыкшую к интернету, и собачонку не видевшую такого внимания и жажды счастья. Абсолютная радость без ложки дёгтя. Смотреть как Пёс спит в кладовке на прохладной плитке пола прижавшись к вибрирующему холодильнику, звать его к себе в постель утром, гладить огромные волосатые уши, вот какая у нас началась жизнь. Отношения с дроздом Чаком ещё не выстроены, мы не торопим события. Хотя сейчас уже ясно, что Чак как бесстрашный самурай готов залезть в пасть маленькому огромному щенку. Что будет делать в этой ситуации Пёс мы пока не знаем, так что выманиваем черникой Чекунделя подальше от лежбища новенького члена семьи. Практически одновременно с нами двое друзей обзавелись, не сговариваясь, собаками. Взяли разных и наблюдают что за эволюция происходит. Собачий год начался. Счётчик калорий и шагов у меня в «сяоми» не нарадуется, дом полон мяса и совсем нет псиного аромата. Это чудо не только спит, молчит и гуляет правильно, так ещё и не пахнет. Можно долго заниматься скепсисом по поводу собаки в квартире и про рожать надо, а не ерундой страдать. Оставлю это другим. У нас сегодня это. Кошатники превратились в хаскатников. И нет на свете собаки лучше, чем Пёс с его строго-смешными голубыми глазами и коричневым носом с постоянным снегом на кончике.

Способом сохранить мотивацию медитировать на рабочий ноутбук ныне является для меня ранняя прогулка с Псом. После трёх километров полубегом по лесу и странных новых для меня разговоров с собачниками, работа становится интересным квестом. Письма коллег читаются живее и не хочется отвечать в спешке, хочется проанализировать вопрос и грамотно расставить акценты. Завтрак теперь у меня не первое дело дня. Теперь завтрак уступил место прогулке с псом. Полвосьмого или около того открывает дверь на улицу. Ближние лесопарки и незастроенные ещё пустыри Новой Москвы – вот наш ареал обитания перед завтраком. И никакого просматривания рабочей почты. Тут поводок бы удержать, да не попасть ногой в глубокий след в почти окаменевшем мартовском снегу. Да минус двадцать, минус двадцать пять. Да множество редких птиц: хохлатые синицы, щеглы, кукушки, чёрные вороны, но главное дятлы. Большие, настоящие, можно рассмотреть легко и слушать бесконечно. И не хочется снимать перчатки на морозе, а значит не хочется и доставать телефон-хранилище работы. Придя домой с трекером на 4 км, с румянцем, с заиндевелыми усами, работа уже представляется частью отдыха. Голова пуста и готова мыслить позитивно, неспешно, но продуктивно. Завтрак воспринимается как награда за прогулку, как мной, так и Псом.

Все утра во всех лесах после обретения Пса теперь могу легко описать кличками собак, с которыми вижусь. Обычно формула утра звучит так: Герда-Баффи-Тор-Хаммер-Лео. Новым формат стал само собой после обретения Пса. Вариантов утра множество, но приведенный выше плюс-минус основной. Герда – длинноногая молодая овчарка, вернее подобранная с улицы помесь среднерусской овчарки и кого-то явно бегового, борзого и грациозного. Как и её хозяйка, высокая и активная, шумная и общительная. Пёс, пятимесячный, вполне может пройти под Гердой, настолько та высокая. Мы любим гулять с Гердой за гарантию активной игры. Баффи – боксёриха выгуливающая пожилого хозяина с такими же как у неё щеками и складками под глазами. Прилетела она из Новосибирска на замену умершей от укуса клеща предыдущей любимицы. Это уже третий боксёр у хозяина. Наблюдая за ней, я понял-таки почему порода называется боксёр. В игре она постоянно закидывает лапу за шею, спину друга, таким боковым движением, как боксёр наносит удар, пытается как бы обнять и повалить одновременно. Мы обожаем гулять с Бафии за то, она позволяет Псу всё-то можно представить, они вместе кувыркаются в снегу, дерутся как дружки-щенята, хотя Баффи уже взрослая. Хозяин Баффи – единственный коренной москвич в компании, поживший во всех окраинах столицы за свою жизнь. Теперь пришла пора переехать в наш угол Новой Москвы. Слушая его рассказы о жизни, понимаю, что они с боксёрами сделали полный круг по Замкадью. Наш район завершает их циферблат. И Герда, и Баффи отлично меня знают, выпрашивают безуспешно еду, бросаются на меня и под ноги, что может стоить падения при удачном для них раскладе. Тор – серьёзный и очень избирательно общающийся пёс неизвестной мне бойцовской породы, коренастый как дуб, молчаливый как мертвец, с ошейником-утяжелителем и рыжим молодым хозяином с почти красной бородкой. В нашем присутствии Тор начинает оттаивать и может играть, но всегда на страже и явно не прочь проявить агрессию к бегунам вокруг нас и собакам более воинственного вида, чем наши. Ошейник Тора такой широкий, что напоминает пояс чемпиона мира по боксу, который выносят перед матчем на ринг. И всё же Тор даёт себя гладить и его серьёзность основывается больше на рассказах хозяина. Чего-то тому не хватает в жизни, раз он так детально сравнивает боевые качества собак вокруг и печётся об опасности, которая якобы исход от его питомца. Тор дорог нам как пример странной, но воспитанной собаки. Хаммер – крупный чёрный чау-чау в кожаной чёрной шлейке круглого сечения не любящий собак и домогающийся Герду. Тем не менее, Пса он пока не воспринимает за соперника и лимитировано играет с щенком. Хозяйка Хаммера очень много знает о всех собаках и подмечает важные особенности по уходу. Например, почему у чау-чау шлейка круглого сечения, а у нас должна быть плоская. Однако она всегда очень торопятся на работу, что больше похоже на незаинтересованность в общении. Как Хаммер, так и хозяйка очень необычные и притягивающие внимание существа, постоянно ускользают от нашего активного участия. Вежливо, но постоянно. Хаммер мог бы собрать все лайки района. Но никто, кроме Пса не может задержать их надолго на тропинке и то по причине нашего молодого весёлого возраста. Чтобы заинтересовать хозяйку, полагаю, нужно прочитать собачий интернет до самого дна. Лео, чьё полное имя, звучит по-английски как половина гимна США, включая что-то вроде «forever in my heart», это не шутка, только лишь фрагмент имени, является хатико-гигантом. Американский атико или сиба-ину, ещё у меня тяжеловато с этим. Кто из них кто. Начинающий собачник. Издали напоминающий мастиффа, на мощной шлейке с карабином от альпинистского снаряжения, Лео обладает породистым характером. Отрицая всех собак, угрожая им, он прилюбил, чуть-чуть, слегка совсем нашего Пса. Выделил его из массы недостойных и по-своему странно играет с ним, периодически сбивая в сугроб. Но если близко покажется другая собака, то Лео так ревнует к общению с Псом, что ни у кого мысли не возникает подойти к нам ближе. Все подобные породистые собаки, а-ля хатико, отличаются свойством эгоизма, лицемерия и признают только одного хозяина ревнуя ко всему миру. Изображаемые в литературе и кино добряками, реально являются злюками, до которых далеко даже шпицам, корги и чихуахуа. Хозяин Лео рад нашей странной дружбе, вернее лёгкой теплоте между псами. Он говорит, что Лео очень агрессивен к хаски и всем крупным собакам вокруг, надеется, что со временем мы будем хоть с кем-то проводить время. Я немного нервничаю в присутствии Лео, но интуиция подсказывает, что это знакомство принесёт нам много полезной информации и опыта для Пса. Конечно, наше идеальное утро включает только Герду и Баффи, одновременно либо в любом порядке. Но прочие обитатели ближайшего лесопарка тоже важны. Осознавая, как сильны пары хозяин-собака и как они похожи, мне интересно, что видят во мне мои утренние сособачники. Пёс весьма независим и ставит друзей выше хозяина, хаски без ошейника – свободный хаски. Но за вкусняшку продаст душу и бросит все игры. При том, Пёс вызывает умиление и желание погладить у всех, от мала до велика, а девушки проходя рядом показывают пальцем и просто пищат. Что эти качества говорят обо мне, хозяине? Скорее всего я преувеличиваю эту связь, да и Пёс ещё малыш. Наши пробежки при минус двадцать пять и его дружелюбие, и независимость дома ещё не все сюрпризы, что мне уготованы. Успехи дрессуры, что проводит супруга с помощью ласки, строгости и тренера тоже сеют оптимизм. Да здравствует Пёс и его утренние друзья!

Конец ознакомительного фрагмента.