Лес проклятых
Шрифт:
Она посмотрела на себя в зеркало. Да, видок у нее сейчас еще тот. На голове черт знает что, глаза красные, руки и коленки исцарапанные. Щеки ввалились. Так и похудеть недолго! Станет она такой же тощей, как Катька. Куда такое годится?
Глава десятая
Когда становится очень жарко
Ира выбралась на крыльцо. Находиться в доме, рядом с рыдавшей сестрой, не было больше никаких сил. А без нее куда она пойдет?
Уставшая за день деревня готовилась к вечеру. Скоро во всех домах зажгутся уютные огни. Люди будут сидеть за столом, пить чай
Сестра бродила взад-вперед перед домом. Катька, устав сидеть в одиночестве, выглянула на улицу.
– Ира, – негромко позвала она. – Ирка! – Ей никто не ответил. – Ах так! – рассердилась Катя. – Опять меня бросили!
Ей было обидно, что в последнее время ее постоянно оставляют одну, что все самое интересное проходит мимо нее. Ну и ладно! Теперь она своего не упустит! Сколько можно считать ее больной и немощной? Тоже мне, трагедия! Ну, слабость, ну, от резких движений у нее кружится голова. Но разве это болезнь? Болезнь, это когда тебе операцию делают. А все это – так, поболит и пройдет, забудется.
Одно не забудется – сны, мучившие ее во время этой странной болезни. Ей снился лес, старая дорога и страх, исходивший, казалось, от самих деревьев.
Но чаще всего она видела себя в цыганском доме. Вот она медленно крадется по террасе, пробирается через кухню, открывает дверь в комнату. Ее окружают темные фигуры. Она начинает метаться между ними, кричать. Натыкается на стол. Здесь все уже готово для ритуала. Свечи, порошки, тонкий нож, исписанные листы бумаги, миска с густой желтой массой. Катя ищет дверь, кричит, но ее берут под руки, насильно подводят к столу. Она видит, как дверцы шкафа открываются, и чья-то рука тянется к верхней полке, где стоит шкатулка. В следующую секунду шкатулка оказывается на столе. Ловкие руки откидывают крышку, звякают браслеты. Сверху лежит белый гребень с зеленым плоским камнем, под ним – ржавый ключ, несколько старинных монет. Все это переложено сухой травой с тяжелым дурманящим ароматом. От запаха у Кати кружится голова, ей хочется спать, глаза сами собой закрываются. И уже через полуприкрытые веки она видит, как над ней заносят нож…
От страха она просыпается, сразу попадая в другой сон. Стола в комнате нет, есть только шкаф. Его дверцы хлопают, пытаются поймать Катю. Куда бы она ни кинулась, он тут же оказывается в этом месте и разевает створки, чтобы проглотить ее…
Много разных жутких снов снилось Кате. Но один, со столом, запомнился ей больше всего. И сейчас, когда сестра все ей рассказала, Катя поняла, что именно доставали из шкафа в ее сне – шкатулку с вещами, когда-то принадлежавшими ведьме. Видимо, без них Валя не могла колдовать.
С крыльца хорошо был виден цыганский дом. На заднем дворе Валя ругала Артура. Тот согласно кивал, теребил руками край футболки.
– Баб, ну хватит, – наконец выкрикнул он, отбегая к забору. – Я все понял!
Хлопнула калитка, заскрипел старый велосипед. Цыганка ушла в дом.
– «Я все понял», – передразнила Катя Артура. Потом попробовала сказать эту фразу на разные голоса, поймала нужную интонацию, удовлетворенно самой себе кивнула и сошла с крыльца. Она была готова наведаться в гости к цыганам и узнать, стоит ли в шкафу, около стола в комнате, шкатулка? И если стоит, то что в ней лежит?
Это же не разбой будет, не воровство яблок. Она только зайдет и взглянет одним глазком. Никто и не узнает, что она там была. Кому от этого будет какой-то вред? Никому.
На заднем дворе цыганского дома у будки сидела собака и лениво чесала бок. По желтому песку гуляли куры. Красивый петух с разноцветным хвостом взлетел на перевернутую собачью миску, захлопал крыльями, но кукарекать не стал. Передумал. Гордо оглядел свое хозяйство и спрыгнул на землю. Скрипнула дверь. Валя, на ходу пнув собаку в бок, ушла в курятник.
Путь был свободен.
Катя прошмыгнула к крыльцу, толкнула низкую дверь, на ощупь прошла по темному коридору.
В кухне никого не было. А кому здесь еще быть? Настя у колодца, Артур укатил, Валя на заднем дворе.
Дом был хорошо знаком ей – по снам. Тесная кухня, скрипучая дверь, заставленная кроватями комната. А вот и шкаф. Тот самый, двустворчатый.
Катя потянула на себя правую дверцу. Встав на цыпочки, дотронулась до верхней полки. Там под полотенцем стояла деревянная коробка. Нет, не коробка – шкатулка. Катины пальцы скользнули по ее гладкому боку. Так не достать. Нужен стул.
Пока она тащила его через всю комнату, успела рассмотреть, что на столе стоит подсвечник с тремя свечами, в сковородке тоже лежат свечи, рядом стоит пустая миска и лежит большой кухонный нож. Да, все так. Но было и кое-что другое. На блюдце с золотой каемкой лежала маленькая фигурка, вырезанная как будто из куска мыла. Это была девочка, кругленькая, в юбочке, с косичкой. В ее голову и грудь были воткнуты булавки. При взгляде на эту фигурку у Кати нехорошо стало на душе. На кого-то она очень похожа…
Думать об этом некогда. Нужно спешить!
Со стулом дела пошли веселее – шкатулка оказалась у нее в руках. Красивая, с мозаичным рисунком, покрытая толстым слоем пожелтевшего лака. Под крышкой – монеты, трава…
Хлопнула дверь, послышалось кудахтанье. Валя возвращается! Катя машинально прижала к себе шкатулку. Если ее сейчас здесь застанут, то…
Скорее на улицу. Там Ирка! Там бабушка!
Не тратя времени на ступеньки, Катя прямо с крыльца спрыгнула в кусты. Дверь еще не успела вернуться на место, как ее распахнули вновь.
– Артур! Ты еще здесь? – послышался недовольный голос цыганки.
Катя отползла в сторону.
– Баб, ну хватит, – протянула она, стараясь подражать голосу цыганенка. Получилось похоже.
– Что ты здесь делаешь? – заговорила Валя, не подозревая, что общается не с внуком. – Что я тебе говорила?
Она вглядывалась в темные кусты, в руках у нее билась черная курица.
– Я все понял, – промямлила Катя уже выученный кусок «текста».
– Понял? – продолжала возмущаться цыганка. – Тогда почему ты здесь торчишь?