Лес за Гранью Мира (сборник)
Шрифт:
– Ты был прав, – сказала девушка. – Кроме того, что мы не встретились бы, если бы ты не свернул в сторону, река в конце концов привела бы тебя к лорду Аттерболу. Но сейчас мы должны найти другую реку. Она бежит вниз с холмов, не с Великих гор, а с возвышенности, на которой живёт Мудрец. Я не знаю, долог ли будет путь вдоль неё, но она обязательно приведёт нас к Мудрецу.
Ральф с Урсулой долго ехали через лес. Путь их был однообразным. Когда они, наконец, остановились, Урсула глубоко вздохнула, будто избавившись от тяжёлой ноши. Ральф спросил:
– Почему ты вздыхаешь, моя спутница?
– О, – ответила она, – это от счастья и от того, что мне сейчас подумалось. Ещё недавно я была невольницей, живущей в утомительном страхе. Потом я была одинокой странницей, а сейчас… Вот я и подумала, что если когда-нибудь вернусь домой, то от одного только запаха соснового леса буду чувствовать себя счастливой.
Ральф страстно посмотрел на девушку, но промолчал. Спустя некоторое время он спросил:
– Скажи мне, что, если нам встретятся разбойники? Что тогда?
– Вряд ли такое произойдёт, – ответила девушка, – все боятся этого леса, поэтому и разбойникам здесь делать нечего. Но если мы случайно и наткнёмся на кого-нибудь, то знак Аттербола на моих доспехах окажется достаточным оружием против них.
Она немного помолчала, а затем продолжила:
– Это правда, что за нами могут следовать всадники Аттербола. Хотя они и боятся леса, но боятся его не так сильно, как своего лорда. Как бы то ни было, мы серьёзно опережаем их и прибудем к Мудрецу первыми, а он, вероятно, выручит нас.
– Да, – согласился Ральф. – Но что если они догонят нас в пути? Неужели мы позволим им захватить нас живыми?
Она серьёзно посмотрела на юношу, положила руку на ожерелье на своей шее и ответила:
– Ради этого мы обязаны жить так долго, как будет возможно, что бы ни случилось, поскольку даже в самом худшем случае мы найдём какой-нибудь выход. Но мне действительно легче было бы умереть, чем вернуться в замок Аттербол!
Какое-то время они ехали молча, а когда Ральф вновь медленно заговорил, то его слова звучали мрачно и сурово:
– Возможно, было бы лучше, если бы ты рассказала мне что-нибудь об ужасах тех злых дней в замке Аттербол?
– Возможно, – согласилась она, – но я не расскажу тебе о них. Поистине, есть вещи, о которых нелегко рассказать другому, даже если этот другой – близкий тебе человек. Вспомни, – при этом она улыбнулась, – что под доспехами скрывается женщина, а некоторые вещи женщина никогда не расскажет мужчине даже после долгих объятий.
Урсула сильно покраснела, а Ральф, уже ласково, ответил:
– Мне жаль, что я задал такой вопрос, я больше не напомню тебе об этом.
Девушка по-дружески улыбнулась, и они заговорили о другом.
Но спустя некоторое время Ральф спросил:
– Тебе не тяжело будет рассказать мне о том, как ты попала в руки людей Аттербола? Мне хотелось бы узнать об этом.
Она засмеялась, глядя прямо на него, и ответила:
– Почему ты постоянно спрашиваешь меня об этом, друг мой? Тем более, ты и сам знаешь почти всю историю. Впрочем, я могу рассказать тебе её, не чувствуя боли, хотя это будет история о предательстве.
Ральф немного сконфузился и произнёс:
– Не считай только, что в моём желании узнать о тебе и о том, как ты жила всё это время, есть что-то дурное, мы же теперь идём по одному пути.
– Хорошо, – сказала она. – Это случилось вне замка Аттербол, поэтому я расскажу тебе обо всём.
После того, как я стояла на невольничьем рынке на Торговом холме и не была продана, дикарь повёл меня в сторону гор, что лежат на пути в Золотой Город. Вблизи от них он признался, что очень обрадовался, когда никто не купил меня на этом рынке. Я спросила его, почему, а он заплакал, продолжая идти рядом со мной, и сказал: «Видит Бог, лучше бы мне никогда не брать тебя в плен». Я спросила, в чём дело, уже догадываясь о том, каким будет ответ. Он сказал: «Дело в том, что хотя ты и не из того рода, из которого я могу взять жену, всё же я хотел бы, чтобы ты стала моей женой, потому что сильно полюбил тебя. Но теперь я понимаю, что ты меня уже не полюбишь». Я ответила, что он прав, но, если бы он обращался со мной по-дружески, я могла бы стать его другом. «Но это бесполезно, ведь я хочу совсем другого, и так, чтобы ты согласилась добровольно», – возразил он. Я ответила, что это невозможно, поскольку я уже люблю другого человека. «Он жив?» – спросил дикарь. «Надеюсь, что да, – ответила я. – Но если он мёртв, то я буду любить его и мёртвого».
Так мы и разговаривали, и он стал печальным и подавленным, но после этого обращался со мной не хуже, чем брат. Он даже предложил отвезти меня назад, если захочу, и в целости и сохранности вернуть на дорогу в Город Белой Стены, но, как ты знаешь, мне нужно было ехать вперёд, а не назад.
Так мы достигли гор перед Золотым Городом. Однажды утром я заметила, что он мрачнее и беспокойнее обычного. Он не находил себе места. Я спросила его, в чём дело, и он ответил: «Ко мне приближается мой конец. Я видел своего двойника, и теперь обречён. Эти горы станут моей могилой». «Ты просто видел дурной сон, – возразила я. – На такие вещи не стоит обращать внимания». Я говорила беспечно, стараясь утешить его, но он, несмотря на все мои усилия, оставался мрачным. Он сказал: «Тебе это тоже принесёт зло. Со мной в этих местах безопаснее». Я и сама так думала, к тому же мне было жаль его, поскольку он, грубый и нескладный, всё-таки не был плохим человеком. Поэтому, даже против своего желания, я пришла в такое же мрачное настроение, как и у него. Так мы и ехали дальше. Ближе к закату, завернув за очередной утёс, мы внезапно наткнулись на десяток вооружённых людей. Они разбивали лагерь под стоявшей рядом большой скалой. Четверо из них ещё не спешились, поэтому, когда Бык Носатый, а так звали моего провожатого, попытался убежать со мной, у него ничего не вышло. Всадники схватили нас и привели к какому-то человеку. Он сразу показался мне злым. Это был, как ты и сам понимаешь, известный тебе лорд Аттербол. Он не обратил никакого внимания на Быка Носатого, а вот меня внимательно осмотрел, как коня при покупке, так что я уже собиралась воткнуть в него нож, что был у меня за пазухой, но ожерелье как-то помешало мне. Кратко говоря, он попросил Быка продать меня ему, а Бык напрочь отказался. Он был решителен и непреклонен, гордо стоял и бросал на лорда сердитые взгляды. Наконец, лорд засмеялся ему в лицо и произнёс: «Пусть так и будет. Я беру её даром и благодарю тебя за то, что тысэкономил моё золото». Тогда Бык ответил: «Если ты берёшь её в невольницы, то возьми и меня, иначе я последую за тобой как свободный человек и убью тебя, когда представится такой случай. В году много дней, и в один из них ты наткнёшься на мой кинжал».
Услышав это, лорд сильно побледнел, но ничего не ответил, а только взглянул на человека, стоявшего рядом с Быком (у этого человека был в руке большой меч), а потом дважды поднял свою руку и дважды уронил её, после чего человек отступил на шаг, взмахнул мечом и ударил им Быка, расколов ему череп.
Тогда на лицо лорда вернулась краска, и он произнёс: «А теперь, вассалы, будем ужинать и веселиться, ибо мы, наконец, нашли что-то стоящее в этих горах». Так они и сделали, и ели, и пили, и угощали меня, но я не хотела есть, потому что на сердце у меня было тяжело, а на душе неспокойно – я предчувствовала грозящую мне беду. Кроме того, мне было жаль Быка Носатого, так как он не был плохим человеком и успел стать мне другом.
Так прошла ночь, а Бык остался лежать, как собака, не погребённый, в глуши, вдали от дома. Наутро же воины направились в замок Аттербол. Шли быстро, потому что груза с ними не было. Останавливались только на ночь, чтобы поесть и передохнуть. В тот самый первый вечер нашего путешествия лорд приказал привести меня к себе и разговаривал со мной наедине, заставляя делать позорные вещи. Я не соглашалась, и за это он угрожал мне страшным наказанием, а я, поскольку мы были одни, сказала, чтобы он остерёгся, иначе я убью его или себя. Тогда он опять побледнел, как бледнел перед Быком Носатым, но не послал за своими прислужниками, чтобы убить меня, а только приказал вернуть меня к моим сторожам. Так я, невредимая, прибыла в замок Аттербол.