Лес за Гранью Мира (сборник)

Моррис Уильям

С этими словами он повернул коня и поскакал следом за остальными. Вскоре звук копыт совершенно стих в ночи, и слышались только голоса ночных птиц. К затаившимся путникам подошёл Мудрец. Он снял свой плащ и, рассмеявшись, сказал:

– Теперь можете спать спокойно, а я подброшу хвороста в костёр. В ближайшее время вы не увидите никого из замка Аттербол. До рассвета остаётся три часа. Спите и снитесь друг другу.

Ральф и Урсула поднялись и от всего сердца поблагодарили Мудреца, воздавая хвалу его мудрости. Пока старик подбрасывал хворост в костёр, Ральф подошёл к Урсуле и, взяв её за руку, сказал:

– Добро пожаловать к жизни, мой спутник!

Он серьёзно посмотрел ей в глаза, словно

хотел, чтобы она обняла его, но девушка торопливо отодвинулась, хотя во взгляде её читалась любовь, к которой примешивалась стыдливость. Ральф снова поцеловал её руку и лёг спать только после того, как убедился, что она тоже легла. Затем они оба уснули, и сладко проспали до самого утра.

Глава VIII

Путники приходят к каменному морю

Когда Ральф и Урсула проснулись, солнце уже светило высоко над головами. Мудрец готовил завтрак. Они встали, смыли ночной сон в речке и, спешно поев, ещё до полудня тронулись в путь. Маленький отряд продвигался по седловине* восточнее того места, где они ночевали. Дорога шла по пологому горному склону, по каменистой, бесплодной и безводной земле.

По дороге Урсула рассказала Ральфу про человека, что прошлой ночью испугался колдовства. Это был племянник лорда Аттербола, у него-то она и похитила доспехи с помощью лести и лживых обещаний.

– Но, – сказала она, – его любовь не была так глубока, чтобы помешать ему отомстить за мою хитрость. Если бы он схватил нас, то выместил бы свою злобу на моём теле.

Ральф покраснел и нахмурился, а Мудрец поспешил переменить тему разговора.

Они ехали так долго, что решили заночевать прямо на склоне, не доезжая до вершины, и, когда в ложбине между скалами мелькнуло небольшое озерцо, они остановились на ночь в этом безопасном, хотя и неудобном месте. С самого утра надо было вновь отправляться в путь.

На следующий день они дошли до длинного хребта и решили его пересечь. Когда же поднялись на вершину, прямо перед ними открылись Великие горы, такие огромные, что, казалось, они занимали весь мир, кроме того клочка земли, на котором стояли сами путники. День был безоблачный, воздух чистый, ветер ласковый, и оттуда, где стояли Ральф, Урсула и Мудрец, было ясно видно каждую трещину в горах, каждую укромную долину. Вперёд, словно мысы, выступали отроги, на которых, казалось, поднимались обнесённые стеной города, нерукотворные пирамиды и шпицы. Величественные утёсы походили на длинные городские улицы, где, по-видимому, жили те гиганты, что создали мир. А высоко на вершинах лежали вечные снега, словно тучи, спустившиеся на горы, что поддерживали небо, как стены поддерживают крышу.

Но хотя горы были хорошо видны, они находились очень далеко: между ними и тем хребтом, на котором стояли путники, лежала огромная равнина без единого человеческого жилья и даже без деревьев. Издалека она была серой, словно и трава на ней не росла (хотя на самом деле это было не так), похожей на огромную реку или морской залив. В древности, в те далёкие дни, когда вся земля была покрыта огнём, эта равнина была потоком расплавленного камня.

Путники смотрели на открывшийся им вид, и Мудрец произнёс:

– Взгляните, дети мои, вот стена, внешние укрепления и ров того замка, что охраняет земли вокруг Источника на Краю Мира. Начиная с завтрашнего дня, когда мы войдём в великое каменное море, разлившееся в древние огненные времена, погоня для вас будет уже не страшна. Но посреди этого моря вы погибли бы, если бы не мудрость, собранная немногими. Сами они сейчас уже мертвы и оставили после себя лишь книгу, что я читал вам. Теперь без моей просьбы не поворачивайте обратно, да я и не попрошу вас. Хотя в этом путешествии вас ожидают тяжкие труды, беды и испытания,

даже если вы будете мудры, как Соломон, и могущественны, как Александр, вот что я вам скажу: если вы любите земное и мирское всем своим сердцем и стремитесь быть счастливы в нём, то все эти беды и испытания не оставят на вас следа, а минуют бесследно. Прошу вас – не стремитесь к единоличной власти, не желайте возвести города, населённые торговцами, ростовщиками, воинами и невольниками, подобно тому глупцу, что выстроил Золотой Город, ставший его могилой, или работорговцам Города Четырёх Рек, которые, возможно, уже сейчас проколоты своими слугами или завалены собственной стеной. Вместо этого я попрошу вас жить в мире и терпении без страха и ненависти, помогать обездоленным и любить тех, кто достоин любви, быть друзьями людям, так, чтобы, когда вы наконец умрёте, все сказали о вас, что вы хоть ненадолго низвели Небо на землю. Что вы скажете мне, дети мои?

Ральф ответил:

– Отец, я раскрою Вам всю правду своего сердца, хотя Вы, должно быть, сочтёте меня глупцом. Когда я завершу поиски, я вернусь домой в Верхние Луга к отцу и матери и буду защищать наши земли от истощения, а дома от пожаров, я забуду о военных подвигах, буду гулять по свободным полям и смотреть, как растут рядом со мной мои дети, пока не лягу, наконец, близ моих отцов на хорах церкви Святого Лаврентия. Мёртвых я буду почитать и помнить, а живых буду любить и заботиться о них, чтобы земля стала возлюбленным домом моих отцов, а небеса – его верхним залом.

– Это хорошо, – сказал Мудрец, – ты сможешь всего этого достичь, и никто не назовёт тебя глупцом. Это разумный ответ. А что скажешь ты, девушка?

Урсула взглянула на Ральфа и произнесла:

– Я потеряла, затем нашла, затем вновь потеряла. Возможно, я в очередной раз обрету уже потерянное. Что же до остального, то я буду, в жизни или смерти, помогать ему. Я и не придумаю ничего лучше, что ещё я могла бы сделать.

– И это хорошо, – кивнул Мудрец, – и потерянное, что было поистине твоим, ты вновь обретёшь, придёт для тебя и доброе время, и конец. У вас не будет ни позора в жизни, ни страха перед смертью, а посему дорога перед вами открыта.

Мудрец замолчал, и некоторое все просто стояли и смотрели на серую равнину и синюю стену гор, что вздымалась за ней. Наконец, Мудрец вытянул руку и произнёс:

– Посмотрите туда, дети мои, куда я указываю, и вы увидите, как из горной стены выступает как бы мыс, окончание которого похоже на укрепление на берегу лавового моря. Его стороны и вершина исчерчены красными и тёмными полосами в тех местах, где огонь лавы горел не так давно. Вы видите?

Ральф посмотрел и ответил:

– Да, отец, я вижу его, вижу и его расселины, и хребты, и трещины.

Мудрец продолжил:

– За этим мысом и находится Скала Бойца. Она отмечает Горные Врата. Я не поверну назад и не распрощаюсь с вами, пока не приведу вас к ней. Но время не ждёт, вы должны вовремя прибыть к той пещере, о которой я вам говорил, ещё до начала зимних дней, иначе вам придётся тяжело. Давайте же перекусим, а затем постараемся достичь каменного моря ещё до заката.

Так они и сделали, и Мудрец повёл их вниз с вершины, с которой они смотрели вдаль. Путь этот был труден, но не опасен, и к закату путники спустились на равнину, где нашли длинную узкую поляну, по которой между подножием хребта и краем каменного моря струился ручей. Теперь, спустившись, путники увидели, что хотя издалека каменное море и выглядело ровным непрерывным массивом, но на самом деле здесь высилось множество скал, где-то зияли провалы, а где-то, наоборот, вздымались утёсы, возможно, и на сотню футов. Застывшая лава местами набрасывалась на высокий зелёный берег, что остыл намного раньше её, а местами – отступала.