Лес за стеной
Шрифт:
Я ещё не знала, что отец нашёл мне жениха.
Глава 18
Отец нашёл мне жениха!
Новость, которую я ожидала услышать не раньше своего двадцатилетия. Альб что-то говорил: губы двигались, но я не различала ни слова. Ошеломлённая, осела на диван. Вскочила и час металась по комнате, не в силах успокоиться. Даже не заметила, как за братом закрылась дверь.
Отец нашёл мне жениха. Нашёл мне жениха.
Руки тряслись. Лицо горело. Сердце колотилось так сильно, что от боли я прижимала ладони к груди.
О Всесильный!
Со всхлипом я бросилась в спальню, к зеркалу. Мерцающая в солнечном свете гладь отразила меня целиком. Чёрное платье в пол, целомудренно закрытые запястья и щиколотки, массивные туфли. Я накрыла ладонями грудь — какая маленькая! Обхватила талию, перевязанную шёлковой лентой, — изгибы едва намечены! Коснулась растрёпанных волос — что за пакля! Рассерженная, схватила с тумбочки массажную щётку. Искры летели — так я старалась превратить непослушные кудряшки в роскошные локоны. Бесполезно. Только клок волос оставила на зубцах расчёски.
«Успокойся», — сказала я себе, но тут же снова приблизилась к зеркалу.
А что, если я ему не понравлюсь? Такое тоже может быть.
Всхлипнув, я прижала руки к щекам. Ладони были ледяными, лицо, наоборот, пылало, как асфальт на солнце.
«Интересно, какой он? Какого цвета у него глаза, волосы?»
Разумеется, у меня были предпочтения, касающиеся внешности избранника, как, впрочем, и у любой девушки, но я запрещала себе об этом думать — и раньше, и тем более сейчас. Выбирал мужчина. Мы, женщины, могли только рассчитывать на благоразумие отцов и собственное невероятное везение.
Неважно, окажется мой жених блондином или брюнетом, будут у него карие глаза или голубые, лишь бы меня не сосватали старику. Вспомнилась несостоявшаяся свадьба Раххан, и меня заколотило.
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет молодым! Не старше сорока. Молю тебя, Великий Серапис!»
Я прошлась от окна к двери, заглянула в гостиную, переставила фигурки быков на полках, поискала в сумочке пилочку для ногтей, но та исчезла — потерялась в суматохе безумного вечера, когда мы пытались проникнуть за стену.
«Сегодня, — в который раз повторила я мысленно. — Неужели сегодня я увижу своего будущего мужа?»
Не верилось. Не в силах справиться с волнением, я бросилась к лифту. Вдавила кнопку с горящей единицей в панель, да так, что побелела фаланга большого пальца. Прикипела взглядом к сменяющимся числам над закрытыми створками. В это время Альб обычно был в гараже — сдувал пылинки со своего любимого внедорожника. Я должна обо всём его расспросить. Из комнаты не выпущу, пока он не расскажет всё, что знает.
Но в гараже брата не оказалось. Я успела выбежать на улицу за миг до того, как знакомый красный бампер скрылся за углом здания. Проклятие! Как теперь дожить до вечера?
Меня разрывало — так я жаждала поделиться тревогами, да только Раххан — отвратительная собеседница. Не хотелось лишний раз выслушивать, какая я дурочка и рабыня. Что скажет Эсса, можно было догадаться, поэтому я вернулась на свой этаж. Открыла шкаф и попыталась отыскать в его недрах наряд, который наиболее выгодно подчеркнул бы мои достоинства. Занятая примеркой, я впервые за три месяца пропустила ежедневное собрание в бывшем бальном зале. Я как раз закалывала непослушные пряди шпилькой, когда взгляд упал на часы. Я опоздала на сорок минут, но ещё могла подняться на тридцать девятый и два часа обсуждать чужие проблемы, но вместо этого сняла с вешалки очередное платье.
Как я ни затягивала кожаный поясок, талия не казалась уже. Какая же я прямоугольная! И в этом наряде, и в том! С досадой я посмотрела на гору вещей, перекинутых через спинку кресла.
В дверь постучали.
— Магграх, — раздался голос Раххан, — где ты застряла?
— Я… Мне нездоровится.
Прежде я никогда не врала сестре.
— Что случилось? С тобой всё в порядке?
Беспокойство, с которым Раххан интересовалась моим самочувствием, разбудило угрызения совести. Я уже собиралась закрыть шкаф и пойти вместе с сестрой, но взгляд скользнул по отражению в зеркале. Разве могла я встретить жениха замарашкой?
— Не волнуйся, — сказала я, ощутив себя предательницей. — Просто болит голова. Прилягу — и пройдёт.
Шорох удаляющихся шагов отчего-то звучал набатом. Настроение упало. Ничего особенного не случилось, но я почувствовала себя разбитой. Отшвырнула платье, вынула шпильки из волос и тяжело опустилась на кровать.
Я держала в руках поднос с чашками и видела, как он дрожит. Вода бултыхалась в плену форфоровых стенок, готовая выплеснуться через края. Больше всего я боялась запутаться в ногах и повторить маневр сестры, ошпарив гостя кипятком. Или споткнуться, переступая порог комнаты, и уронить свою ношу. О том, что надо дышать, я вспоминала, когда начинала задыхаться. Прядь волос упала на лицо — какая напасть! Я попыталась её незаметно сдуть, но сделала только хуже. Теперь волосы не просто закрывали обзор, а щекотали нос. Только бы не чихнуть!
Дощатый пол закончился. Под туфлями мягко проминался ковёр. До меня доносились два мужских голоса. Один принадлежал отцу, другой — низкий, приятно хрипловатый, был мне незнаком. В этот голос я влюбилась сразу! Но, как бы мне ни хотелось увидеть жениха, я не отрывала глаз от серебряного подноса, пока благополучно не опустила его на стол. И только потом с замиранием сердца подняла взгляд.
Посмотрела на будущего мужа и поняла, что родилась под счастливой звездой. Что мои мечты осуществились все до единой. Он был не просто красив, мой жених, — он оказался воплощением моих тайных девичьих грёз: жгучий брюнет с карими, глубоко посаженными глазами и взглядом обольстителя. Не гладко выбритый, а, как я любила, с синью наметившейся щетины. Идеальный.
То ли от волнения, то ли от радости ноги подкосились, и я продемонстрировала всем свою неуклюжесть. К счастью, поднос с чашками уже стоял на столе, и я просто рухнула в объятия мужчины, вскинувшегося, чтобы меня поддержать. Вблизи он оказался ещё прекраснее. Чёрные ресницы, родинка под нижней губой, глаза — не карие (я ошиблась), а с зеленью, как тронутые увяданием листья на земле. Широкие горячие ладони сжимали мои предплечья. Впервые меня касался мужчина, который не был мне родственником. И это было неловко. И сладко. И волнующе.