Лесной фронт. Благими намерениями...
Шрифт:
Девчушка мышью проскользнула между нами и исчезла в темноте, а мы прошли в дом. Гостиная, или как здесь называется эта комната, оказалась не менее чистой и опрятной, чем прихожая. Под потолком висит, освещая комнату, керосинка. Все те же цветастые половики на полу у левой стены. У противоположной от нас стены, возле двери, стоит большой буфет. Еще одна дверь в правой стене. Под окном, укрытый расшитой цветастой скатертью, большой стол с резными ножками. У стола — выскобленная до белизны скамья, с одной стороны, и три, тоже небедных, стула — с другой. А на сам стол хозяйка сейчас выставляет разную снедь. Неплохо, однако! Здесь тебе и нарезанный толстыми ломтями
Это если, конечно, считать аж до момента моего провала в прошлое. И венчала предстоящий ужин большая, какую я только в фильмах видел, бутыль мутноватого самогона.
— Проходите, гости дорогие, до столу. — Хозяйка обвела рукой выставленное на стол богатство и вышла из комнаты — то ли за очередным блюдом, то ли просто чтобы не мешать мужскому разговору.
Мы воспользовались приглашением и расселись за столом, оставив свободным один стул для хозяина. Винтовки и карабины, по моему приказу, поставили в угол. Зачем лишний раз заставлять хозяина нервничать? Пусть расслабится — гости оружие под рукой не держат, а значит, и не угрожают. Кроме того, неудобно ведь с винтовкой или карабином в помещении, да еще и с таким количеством людей. Гораздо удобнее действовать чем-то короткоствольным. Например, моим «парабеллумом», который я заткнул за пояс так, чтобы было незаметно со стороны, но легко выхватить. И еще у двоих — Яна и Генриха — были наганы. Ян носил револьвер еще с момента, когда мы подобрали оружие в лесу, а Генриху пришлось позаимствовать наган у Антона. Кстати, как там Антон и остальные двое, которые не вошли в нашу «полицейскую» группу? Когда мы разошлись у входа в село, я приказал продвигаться скрытно, но глаз с нас не спускать и, когда мы войдем в искомый дом, прикрыть подходы. О! Собака снова залаяла. Может, их и почуяла? Будем надеяться, староста не бросит гостей и не пойдет проверять двор.
— Ну шо, мужики. — Староста сел во главе стола и потянулся к бутыли. Оружия при нем видно не было. Похоже, оставил карабин в прихожей. — Пока остальные придут, выпьем по маленькой за знакомство.
— А чего не выпить? — Отказываться было бы подозрительно, но напиваться тоже нельзя… Придется хорошенько закусывать. Я обеспокоенно посмотрел на остальных — выдержат ли? Особенно Славко и Казик. Дети ведь еще — много ли им надо!
— Ты только этим двум не наливай много. — Я кивнул на пацанов, которые при моих словах обиженно засопели. — А то малые они еще. Пару дней назад уже отличились — со стакана самогона мне всю хату разгромили. Еле унял, стервецов.
Староста покосился на «стервецов» и налил им в стаканы лишь на палец. Сразу видно, что хозяйственный мужик — свою хату ему жалко. Так что повод я удачно придумал. Остальным же он налил больше чем полстакана. Я лишь крякнул, осознав масштабы предстоящей попойки. Нет, не подумайте, что я пить не умею. К алкоголю отношусь вполне нормально — при случае могу выпить «как все». И с ног от водки никогда не валился. А если вспомнить студенческие похождения… Впрочем, сейчас не до этого. Просто с момента моего «попадания» выпить как-то не пришлось. И рацион в последнее время оставлял желать лучшего. В общем, вы понимаете причину моего беспокойства — предстояло выпить полстакана самогона практически на пустой желудок. И ведь это только начало! Пока хозяин наливал, я отрезал себе приличный кусок сала и сделал здоровенный бутерброд.
— Извиняй, Семен, — сказал я в ответ на удивленный взгляд старосты, — но с самого утра не жрал почти. А тут у тебя такой стол, что живот аж воет.
Хозяин понимающе усмехнулся и продолжил разливать самогон. А я принялся за свой бутерброд, стараясь поменьше откусывать хлеба, но стаскивать с него побольше сала — знаю по личному опыту, что жир уменьшает действие алкоголя. Лучше бы, конечно, активированного угля, но у того свой секрет — опьянения поначалу не чувствуешь, но, как только уголь растворится, все выпитое разом бьет в голову. Как-то, в студенческой юности, выпил таким образом почти бутылку водки без закуски. Сначала вроде бы все нормально, но вот через час-полтора… Ладно, хватит об этом.
— Ну, будем знакомы. — Староста поднял свой стакан. Мы последовали его примеру, звонко чокнулись и опрокинули самогон. А ничего так! Чистый! Сивуха почти не чувствуется. Закусываем.
Захрустел огурец. Я поглядел на своих товарищей. Вроде бы никто под стол падать не собирается. Добил свой бутерброд и потянулся за колбасой. Остальные тоже не стеснялись — громко чавкали, нахваливая набитыми ртами хозяйку и самого старосту.
— Как звать-то вас? — Хозяин взял бутыль и стал наливать по второй.
— Меня — Алексеем, — представился я и принялся указывать по очереди на своих товарищей. — Это Ян, Слава, Казимир…
Здесь я замялся. Далее следовало представить Генриха и Алика, но не произносить же такие имена при поставленном немцами старосте! Генрих — еще ладно. Но Алик… Назови я это имя — прокол будет стопроцентный. Сразу поймет, что тот — еврей. Быстро сделав вид, что прожевываю еду, я продолжил:
— Гена и Александр.
— Откуда вы? Что-то я вас не припоминаю, — продолжил спрашивать староста, ставя бутыль на место и снова поднимая стакан. — Ну, давайте, шоб всей этой сволочи большевистской поскорее немец кишки выпустил.
Не моргнув глазом я выпил самогон, исподтишка глянув на остальных. Хорошо, что здесь нет Антона — даже затрудняюсь сказать, как бы тот отреагировал на такой тост. Мне-то легче. Я вырос в других условиях, в которых политвоспитанию места не нашлось. Остальным, аполитичным сельским жителям, защищающим от врага не столько какую-либо политическую систему, сколько свою землю и свои жизни, тост тоже аппетита не испортил — скорее только придал злости. А вот насквозь советский человек Антон мог бы сорваться.
Староста крякнул, хлопнул опустошенным стаканом по столу и потянулся за огурцом. Мы последовали его примеру. Хрустя закуской, он вопросительно уставился на нас, ожидая ответа на свой вопрос. Я делал вид, что торопливо прожевываю закуску и «вот сейчас» отвечу. На самом деле в мозгу лихорадочно крутились мысли, выискивая подходящую легенду. Надо было заранее все продумать — мысленно я отвешивал себе крепкие подзатыльники. Но, слава богу, отвечать прямо сейчас не пришлось. Я только открыл рот, чтобы выдать очередную шитую белыми нитками импровизацию, как со двора снова раздался истошный лай и звон цепи.
— Хлопцы пришли.
Староста поднялся из-за стола и направился к двери.
— Ешьте, мужики, я мигом.
Как только староста скрылся в прихожей, я наклонился к сидящему рядом Алику, который, судя по всему, уже поплыл. Я, честно говоря, тоже уже чувствовал, что следующая порция самогона будет лишней. Несмотря на обильную закуску, в голове начинало шуметь.
— Как только вернется — пойдешь во двор. Скажи, что в сортир припекло. Найдешь во дворе наших и передашь, чтобы один присмотрел за этим окном, а остальные пусть заходят.