Лесной фронт. Благими намерениями...
Шрифт:
— Филипп! — Я повернулся к сараю. — Забирай Яна, и уходите! Присмотришь, чтобы нас не обошли с твоей стороны!
Так, теперь опускаем флажок над рукояткой гранаты, ставим на взвод… Граната, кувыркаясь в воздухе, полетела в кустарник. Я вжался в землю. Взрыв! Как только осколки перестали свистеть над головой, не теряя ни секунды, метнул еще одну. Бабах! Тут же снова высунулся. Показавшийся немец замер в винтовочном прицеле. Два выстрела щелкнули один за другим. Ганс повалился на землю. Попал или он просто залег?
— Антон, гранаты есть? — Не дождавшись ответа, я посмотрел на Антона, который прочесывал короткими очередями кустарник. Похоже, он за грохотом
Наконец-то расслышал. Повернулся ко мне, я повторил вопрос. Антон покачал головой и снова вернулся к своему занятию. Сзади раздались несколько выстрелов, протрещал автомат. Обходят! А кто-то нас прикрывает. Молодцы мужики! Не побежали без оглядки!
— Антон, отходи! — крикнул я. — Прикрываем друг друга!
Я выстрелил еще три раза. Вроде бы даже в кого-то попал. Антон отполз на десяток метров назад и залег за другим деревом. Ударил очередью на пять патронов по наступающим немцам. Теперь и мне пора. Последовав примеру Антона, я схватил ранец за лямки, покинул свое укрытие и пополз к растущему сзади дереву. Над головой просвистели две пули. Еще одна зарылась в землю метром левее. Оказавшись в укрытии, я снова дважды выстрелил. Что-то, пролетев по воздуху, упало возле дерева, которое я только что покинул, и, шипя, покатилось по земле.
— Граната! — Я сжался, стараясь как можно лучше спрятаться за стволом.
Времени, пока горел замедлитель, хватило на то, чтобы вспомнить взрыв железнодорожного моста и свои мысли по поводу того, что надо открывать рот, чтоб не оглушило. Зажав уши руками, я широко раскрыл рот. Грохнуло… Не так сильно, как тогда, но, несмотря на открытый рот, в ушах зазвенело. Что-то свистнуло, пролетая мимо. Осколок ударил в дерево. Сквозь звон в ушах я расслышал мат Антона, сменившийся длинной очередью. Я выстрелил в первого же немца, которого выхватил взглядом. Попытался снова выстрелить, но ударник только звонко щелкнул. Сука!
Запасных магазинов к СВТ у меня не было. Пришлось вытащить магазин из винтовки и перезаряжать его в темноте, разбавленной только вспышками из ствола ДП. Щелкнув, магазин встал на место. Я снова выглянул. Немцы, прижатые пулеметным огнем, залегли и только отстреливались. Зато стрельба сзади все разрасталась. Значит, те, которые у дома, нас здесь держат, а кто-то пытается обойти? Если бы не ребята, прикрывающие нас, все уже давно закончилось бы. Но если не поторопиться, то все закончится очень скоро. Максимум у нас — две минуты. Блин, вариантов-то все равно нет… они уже подошли почти вплотную!
— Антон, за мной!
Я вскочил и, скрываясь за стволом, закинул ранец за спину. Чуть выглянул и дал с колена сразу пять выстрелов подряд. Петляя, как заяц, бросился к какому-то строению — то ли очередному сараю, то ли коровнику или свинарнику. Краем сознания зафиксировав пролетевшую слишком близко пулю, я забежал за угол и нос к носу столкнулся с немцем. Он застыл метрах в двух от меня — видимо, как раз подкрадывался к тому углу, из-за которого я неожиданно выскочил. Почему-то мой взгляд сразу зацепился за сверкнувшие серебром в лунном свете руны на петлице… СС! Ох ты ж, мать твою так!
Скорее рефлекторно, не соображая, что делаю, я бросил в него винтовку. Не выстрелил! Видимо, какая-то часть мозга, работающая в авральном режиме и отвечающая за экстремальные ситуации, сразу оценила, что прицелиться и выстрелить я все равно не успею. И руки, повинуясь этому сигналу, швырнули СВТ в немца. Получилось удачно. Немец, как раз вышедший из ступора, в который тоже впал от неожиданности, нажал на спусковой крючок своего карабина, но в этот же миг приклад моей винтовки ударил по его стволу, и пуля прошла гораздо левее меня. А я, уже очнувшись, выхватывал из-за пояса пистолет. «Электрик», поняв, что не успевает передернуть затвор и выстрелить снова, бросился на меня, пытаясь ударить стволом карабина, будто в штыковой атаке. Дважды хлопнул пистолет, немец споткнулся и повалился на меня, все же успев чувствительно заехать мне стволом по ребрам. Я потерял равновесие и, случайно выстрелив еще раз, упал на землю. Тут же кто-то отбросил в сторону лежащий сверху труп и рывком поставил меня на ноги. Антон! Краем глаза я заметил, как из-за противоположного угла показался и тут же упал еще один немец. Донесся звук выстрела. Не теряя больше ни секунды, мы с Антоном перепрыгнули низкий заборчик и понеслись через огород к растущему за ним густому кустарнику.
Вы когда-нибудь преодолевали полсотни метров открытого пространства под перекрестным огнем? Впереди, в кустарнике, сверкают вспышки выстрелов прикрывающих нас с Антоном товарищей, сзади гремят выстрелы преследующих немцев. И пули, выпущенные с обеих сторон, свистят вокруг, иногда прошивая ночную темноту штрихом трассера. И все это при свете луны, под аккомпанемент криков и команд на немецком языке и заливистого лая собак со всех дворов села. Еще и бежать пришлось не по ровной местности, а по огороду, засаженному картошкой. Тут бы ноги еще не сломать… Я бежал так, как никогда в жизни не бегал. Не знаю, поставил ли я рекорд, но на эти пятьдесят метров у меня ушло всего секунд шесть и, черт его знает, сколько ударов бешено колотящегося сердца. Каждую секунду… Нет, каждую долю секунды я ожидал удара в спину, который означал бы, что для меня эта война закончена. Весь мир превратился только в грохот вырывающихся из раскаленных стволов пороховых газов, истошный лай собак и бешеный стук сердца. Я видел только темную, неровную стену кустарника впереди, приближающуюся, казалось, так медленно…
— Антон! — сквозь шум в ушах я расслышал чей-то крик.
Оглянулся — Антон падал. Тут же под ногу подвернулась какая-то колдобина — вспаханная земля будто поджидала, пока я отвлекусь, — и я, чуть не сломав руку, растянулся во весь рост. Быстро развернувшись, я пополз назад. Антон, лежащий впереди темным холмиком, зашевелился и пополз мне навстречу. Жив, слава богу!
— Куда? — только и спросил я, когда подполз поближе.
— Нога… — простонал он и, стиснув зубы, добавил еще несколько крепких словечек.
— Доползешь? — Я кивнул в сторону кустарника.
Антон, не ответив, продолжил ползти к укрытию. Я оглянулся — до кустарника около пяти метров. Отобрал у Антона пулемет и залег, стараясь вжаться в землю. Со стороны дома продолжали стрелять. Пули, злобно повизгивая, уходили в основном в кустарник. Надеюсь, никого из наших там не зацепит. Я прицелился на вспышки — немцы не рисковали предпринять такой безумный бросок сквозь открытое пространство, какой только что проделали мы, — и взялся короткими очередями прочесывать те места, где, по многим предположениям, укрылся противник. Несмотря на яркий лунный свет, ни одна человеческая фигура в прицел не попадалась. Как только я начал стрелять, немцы перенесли огонь на меня. Мимо просвистели сразу несколько пуль, короткая автоматная очередь взрыла землю в паре метров передо мной. Я перекатился вправо и, установив пулемет, снова дал пару очередей. И снова перекатился. Еще очередь. Патроны закончились. Я оглянулся — Антон как раз достиг кустов, и кто-то пытался затащить его внутрь. Пора и нам честь знать.