Лесные твари
Шрифт:
– Нет, подожди! – до Демида начало доходить. – А чего ж это зверь не уйдет с кровохлеба? Чего он сидит на нем, ждет, пока его сожрут?
– А этом-то все и дело! – Кикимора наставительно поднял палец. – Кровохлеб-то его убаюкивает! Он ведь совсем не простой камень, этот кровохлеб. Еще батюшка мой мне говаривал, что кровохлебы Создателем нашим для того сотворены, чтоб вроде бы как воротцами в другие миры быть. А батюшка мой большой знаток всяких природных чудес был. Дак вот, сидит, значит, птичка-то на камне этом, а он вроде как ей картинки из другого мира показывает. Она засмотрится, птаха-то, залюбуется, и не заметит, как он ее живьем сглотает.
– Занятно рассказываешь… – Демид с отвращением посмотрел
– Великоват ты для него. Не по зубам.
– А на кой черт ты тогда меня ему скормить пытался?!
– Да ладно, Дема, брось придуриваться, что не понял! – Кикимора сердито сдвинул брови. – Специально это я проделал, чтобы пробило тебя, обормота такого. Чтоб доверился мне, в прятки перестал играть. Потому как вижу я, что не доверяешь ты мне ни на граммульку малую. Чуть ли не за главного прислужника карха считаешь. И, хоть я выше башки своей прыгну, верить ты бы мне не стал. Такой уж ты человек недоверчивый, крутить-колотить! И решил я тебе очную ставку устроить. Этот кровохлеб-то я давно заприметил. Проснулся он, когда знак на нем случайно нарисовали, кровью намазали. Ну, он и шевельнулся, а я это дело засек. Глаз у меня наметанный на всякие чудесности. Потом, когда Король свалил отсюда, я сюда вернулся. Прикормил маленько этого кровохлеба. Пригодится, думаю…
– Кем прикормил-то?
– Крысами! – раздраженно рявкнул Кикимора. – А ты думал – кем? Младенцами некрещеными? Достал ты меня, братишка, своим неверием! Я тебе помочь хочу, а ты…
– Объясняй, – сказал Демид.
– Этот кровохлеб – он тебя с тонким миром связал. А тонкий мир, который с этим бункером связан, и для обыкновенного человека не виден, он души здесь убиенных содержит. Ты с ними разговаривал?
– Разговаривал.
– Они сказали тебе про Карлика?
– Сказали.
– Вот! – Кикимора удовлетворенно скрестил руки на груди. – То-то! Карлик – он в этом кодле главный. Карх жрет тела людей, а карлик получает их души.
– Ну и что? Слушай, Кикимора, ты-то тут причем? Зачем мы приплелись сюда – ты что, мне это дома не мог сказать? Чего ты вообще лезешь в эту историю?
– Я, между прочим, для тебя стараюсь, – в голосе Кикиморы появилась обида. – Задницу свою рву, чтобы помочь тебе. Я, оно конечно, понимаю, что ты великий воин, Последний Кимвер и все такое. Что ты в таких самоявленных помощниках, как я, не нуждаешься. Только по мне, знаешь что? Осел ты, Демид! Тупой осел. Гонору в тебе выше крыши, и подозрительности, а еще не благодарный ты ни на грош! Если б не я, тебя еще там в тюряге грохнули бы. А и выжил бы тогда, все равно менты бы тебя скрутили – и пикнуть бы не успел. Ты, Дема – недоносок еще, тьмы от света отличать не научился. И понимать не понимаешь, когда перед тобой злыдень, а когда – друг настоящий! Можешь все свои победы одному себе приписывать, мне это по хрену, у меня от этого душа не заболит. Только теперя одному тебе в этом мире делать нечего. Тут на тебя такая армия ополчилась – у них-то раздоров нет, кому командовать, кому подчиняться. Ты даже помыслить себе не можешь, какая это силища! Они тебя сожрут, а ты даже понять не успеешь, что случилось. Тебе свою армию собирать надо, а ты заместо этого ото всех бегаешь, от друзей нос воротишь, да гордость свою лелеешь непомерную…
– Дай лапу, – сказал Демид.
– Что?!
– Руку пожать тебе хочу. – Дема шагнул к ошарашенному Кикиморе и обнял его крепко.
Так они и стояли, облапившись, и тискали друг друга, и Кикимора даже положил голову на плечо Демиду, и тонко подвывал, а Дема гладил его по башке и повторял:
– Прости, брат. Прости, жизнь такая сволочная, что не веришь никому. Я правда рад, что мы встретились…
Демид еще не знал, кто такой Кикимора на самом деле. Но сейчас ему не было до этого дела. Он был
Да нет, нет, нет! Правда состояла совсем в другом! Демид не любил сознаваться в своих истинных чувствах, но на этот раз вынужден был это сделать. Правда была в том, что он почувствовал привязанность к невероятному уродцу – Кикиморе. Демид Коробов, настороженно относящийся к замусоленному слову "любовь", не пускающий в мир свой никого, кроме самых дорогих и надежных людей, вдруг почувствовал, что может полюбить этого полумонстра-получеловека.
Демид улыбнулся и покачал головой, не веря сам себе.
У него никогда не было брата.
– Пойдем, – сказал Кикимора, вдоволь наобнимавшись, и даже смахнув пальцем с носа сентиментальную слезу. – Тебе ж чего сказали? Карлик сюда должен придти, за этими душами. Уходить нам надо, пока не зашухерились.
– Нет уж, хрен этому Карлику! – Демид схватил тряпку, лежащую на полу, обмакнул ее в лужицу грязной воды и начал остервенело стирать знаки со стен. – Шиш тебе, Карлик вонючий! Сегодня ты без обеда останешься, – бормотал он, смывая со стен одного паука за другим. – Надо ж, чего выдумал, нечисть дьявольская – душами питаться. Я тебе попитаюсь, отродье ты адово, я тебе устрою дьяблотены из камамбера…
Кикимора сперва смотрел на него как на ненормального, а потом выхватил из кармана носовой платок, заляпанный высохшими соплями почти до твердости фанеры, размочил его в луже и присоединился к Демиду.
– Слушай, Дема, а ты ведь молодец! Может, и в самом деле сработает?
– Сработает, обязательно сработает! – Дема вовсе не был уверен в эффективности метода, но готов был сделать сейчас что угодно, чтобы хоть немножко досадить ненавистному и неизвестному Карлику. А главное, он чувствовал движение. С каждым стертым, размытым в кровавое пятно пауком слышался странный вздох облегчения – словно измученная, истощенная заключением душа выпархивала на свободу и в последний раз окидывала взглядом юдоль земную, перед тем, как свободно вспорхнуть и унестись в новый мир, который люди называют раем или адом, понятия до сих пор не имея, что в действительности таится в этом самом загадочном из тонких миров.
И Демид был прав. Он здорово испортил настроение Карлику в тот день.
Карлик не любил, когда раскрывали его секреты.
ГЛАВА 28
Демид наотрез отказался идти назад тем же путем, каким они тащились сюда.
– Где мы сейчас находимся? – спросил он.
– Ну… – Кикимора замялся. – Если честно, то до верху совсем недалеко. Если б мы с тобой сейчас вверх полезли, то вышли бы рядом с Гордеевкой.
– Елки-палки! Это ж всего три остановки на автобусе от нашего дома! Стоило два часа червяками извиваться, чтоб уйти так недалеко? Ты что, голову мне морочил? Или тренировал, чтоб жизнь сладкой не казалась?
– Ты не понимаешь! – Кикимора смотрел встревоженно. – Не можешь ты сейчас поверху внаглую разгуливать, Дема. Свинтят тебя мусора, как пить дать! В автобус он полезет… Совсем, что ли, крыша съехала?
– Тачку возьмем, – уверенно сказал Демид. – Ничего не случится. Под мою ответственность.
В глухом закоулке, около маленькой частной станции ремонта машин, крышка канализационного люка приподнялась, поползла в сторону, и оттуда показалась голова существа в дурацкой пластиковой шапке с опущенными ушами. Потом существо выползло на волю, оказавшись невероятно грязным человеком в джинсах и сырой рубашке, прилипшей к тощему телу. Оно опустило руку в люк и помогло выбраться на волю второму человеку, выглядевшему не менее экзотично. На втором был войсковой резиновый плащ, резиновые сапоги и перчатки. Лицо его украшали усы и наполовину отклеившаяся бородка.