Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
– Лью сказала, что тебе можно доверять, - говорит братец Юу.
– И ещё говорила, что ты почти как лекарь. Ты был женат... знаешь, как облегчить начало метаморфозы?
Ч-черт! Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу!
Стоп! Лью?! Лью - сказала?!
– Что ты сделал с моим Господином, убийца?
– срывается у меня само собой. Я делаю шаг вперед.
Видимо, это совершенно адекватная реплика. Он чуть смущается, сдает позиции, мотает головой - "нет":
– Я - не убийца. Это был поединок... поединки... Послушай, сюда
Я и сам вижу, что нужна помощь. Я подошёл слишком близко к аборигенам, я уже - часть этого мира и этой системы. И я имею отношение к бедняге Мцыри, мне его жаль... Какого дьявола... они сделали из него девушку?! Он всё-таки впутался...
Я присаживаюсь рядом на корточки - и Лью поднимает глаза. Его страдающая мордашка в одночасье осунулась, губы искусаны в кровь и опухли, под глазами синяки; он весь мокрый от слез и пота. Хватается за мои руки, как утопающий за соломинку.
– Ник, я не думала... я не хотела... всё вышло случайно...
Боги, боги мои... Подмосковье, девятнадцатый век! Лорд Грегори, открой... Что же теперь будет с ним... с ней? Бедная дурёшка, на Земле у таких вляпавшихся ещё был какой-никакой условный шанс всё скрыть и исправить, Нги-Унг-Лян шанса не дает.
Массирую Лью виски и - на удачу - те точки под челюстью, которые помогают приглушить боль землянину. Он... она, черт, никак не привыкнуть - горячая, очень горячая, только кончики пальцев влажные и прохладные. Метаболизм уже раскачался, процесс набирает обороты - сердце бьется часто и сильно, пульс тоже частит и дыхание участилось. Вообще, сколько я могу судить, нормальная метаморфоза. Без обмороков, болевого шока и сердечных кризов - если данные биологов основаны на сносной статистике.
Её кавалер присаживается рядом на корточки. На его лице - самые искренние забота и сострадание.
– Что я скажу её матери?
– изрекаю я тоном сурового стража.
– Метаморфозу она переживет, конечно - а дальше?
– Я на ней женюсь, - говорит он тихо.
– Я - Мужчина Н-До из Семьи Л-Та, мое положение достаточно для брака с баронессой.
Мужчина, ага.
– Ты Официального Партнёра прикончил, - говорю я, и "тыканье" сходит с рук. Моя манера принята и здесь.
– Что скажут твои родители и его родители, Н-До?
Леденеет тоном:
– Пусть говорят, что хотят.
Лью смотрит на Н-До со странным выражением, делает движение рукой, будто хочет стереть кровь с его лица - но не смеет дотронуться. Н-До берет её руку, прижимает к груди незапамятным жестом, одинаковым, очевидно, у всех антропоидов - "послушай, как бьется сердце". Лью отвечает виноватой и благодарной улыбкой.
Что-то во всём этом видится странное. Неувязка. Не верю в сражение Лью с этим парнем - она, положим, дурёшка, но... дралась она с Ляном. Вот что. Просто не стала бы с другим. И Н-До её смущает.
Да он лжет обо всём, что произошло! Ах ты, черт подери...
Я слышу легкие шаги. Оборачиваюсь.
Худенький невысокий юноша с совершенно девичьей рожицей, в подчёркнуто
Юу подходит к нему, сжимая кулаки.
– Ча, что за нечисть принесла тебя сюда?!
Ар-Нель улыбается напряженной улыбкой, с ужасом в глазах:
– О, Уважаемый Второй Сын Л-Та, - и отступает назад, - вы ведь не думаете, Господин, что я шпионю за вашим братом? Я всего-навсего разыскивал несчастного Ляна, об этом просил Господин Смотритель...
– и отступает ещё.
– О, благорождённые Господа! Да если бы мне могло прийти в голову, что тут происходит, неужели я пришёл бы сюда?! Я оставлю вас сию же минуту...
Юу обнажает меч, Ар-Нель отступает спиной вперед, натыкается на колючий куст, качает головой:
– Господин Второй Л-Та, я не хочу, я не могу драться с вами... позвольте мне уйти...
– Позволь, - бросает Н-До брату.
– Всё равно все узнают.
Юу с сердцем вкидывает меч в ножны, Ар-Нель мгновенно исчезает за поворотом аллейки. Н-До приподнимает Лью, и я подсовываю под неё мою свернутую куртку. Рубаха Лью в крови насквозь, я нервничаю, думая о том, сколько крови она потеряла, и прикидываю, насколько прилично осмотреть её как следует. Кажется, я - первый землянин, непосредственно наблюдающий самое начало метаморфозы у здешнего разумного существа; предельно ценная информация и для биологов, и для психологов.
Лью не хочет, чтобы я её рассматривал. Мне кажется, что ей хуже не от метаморфозы, а от страха и стыда. Нерезко, но твердо отстраняет мою руку.
– Как ты себя чувствуешь?
– говорю я как можно мягче.
– Очень больно?
– Странно, - отвечает она шепотом.
– Жарко. Тяжело - в животе и вот здесь. А больно... уже потом.
"Вот здесь" - это в груди. Вернее, там, где начал формироваться бюст. Быстро, я бы сказал...
Её руки дрожат. Н-До обнимает её за плечи.
– Пожалуйста, не бойся, - говорит он, но мне кажется, что ему тоже страшно.
– Послушай, Ник, - обращается он ко мне, - а её поместье - далеко?
– Хочешь сбежать?
– спрашиваю я.
– А как? Верхом ей ехать нельзя - она кровью истечет.
– Н-До, зачем?
– шепчет Лью, заглядывая ему в лицо.
– Ничего не изменим, нельзя бежать - мы не трусы, верно?
– но её трясет от ужаса.
Я слышу приближающиеся голоса. Юу шипит сквозь зубы:
– Ча - покойник!
– Всё равно узнали бы, - говорит Н-До, махнув рукой.
– Ничего не поделаешь.
Он укрывает пропитанную кровью одежонку Лью своим кафтаном - и тут на аллейке становится очень светло и многолюдно. Рваный факельный свет придает сцене драматический пафос. Смотритель, хозяин, подлетает к Н-До, багровый, задыхаясь и тряся подбородками, замахивается - Н-До с неподвижным лицом останавливает его лезвием меча, плашмя.