Лестница из терновника. Трилогия
Шрифт:
Зато мне сообщают, что сегодня у Господина гостят родители Официального Партнёра его старшего сына. Я вспоминаю, как Лью с горящими глазами описывал мне фехтовальную технику этого Ляна, и мне невольно делается грустно. Жизнь есть жизнь, всё закономерно, но Мцыри в ближайшее время будет очень худо.
Хотя, быть может, это и к лучшему, думаю я. Поревет и перестанет забивать себе голову блажью.
Я устраиваюсь на траве у ограды и смотрю на праздник. Мои земные коллеги должны хорошо это себе представить - развлечения достаточно необычны.
Танцы с ножами и мечами, равно как и жонглирование холодным
Дальше - больше. Ближе к вечеру воздух буквально пропитан эросом, комические сценки - и те имеют явственный подтекст, понятный даже мне. Через некоторое время молодежь - на взводе, их подогрела эта атмосфера жестокости и соблазна; земляне в таком состоянии тискаются по углам, жители Нги-Унг-Лян затевают драки. Глаза респектабельных господ загораются острым и жарким огоньком. Мелюзга дерется на палках, вернее, на тростнике, стеблях травы, изрядно напоминающей земной бамбук, - аж треск стоит, но эти потасовки никого, кроме самих малышей, не занимают. Зато на интересных юношей, которые рубятся не только на палках, но и на боевых мечах, жадно смотрят, тискают эфесы, облизывают губы, часто дышат - обмениваются репликами, довольно неловко делая вид, что действо интересует лишь чисто технически. Взрослых тоже взвели эти танцы-шманцы. Делаются хорошие мины - но хочется видеть кровь; понятно же, что ран серьёзнее случайной царапины не будет - но всё равно ждут. Бой - обещание и намек; так земляне упоенно наблюдают за танцорами танго.
Сражаются до изнеможения. Потом пьют настойку на местных цветах, разбавленную кипяченой водой и напоминающую по вкусу холодный чай, слушают музыкантов, умываются, стирают кровь с царапин и слизывают её с пальцев. Молодежь взвинченно весела и демонстративно миролюбива - бойцы плетут венки из пожелтевших и полиловевших листьев, мурлычут друг с другом, упиваясь воспоминаниями и перипетиями боя; им явно хорошо. Старшие снова едят, будто хотят заесть слишком сильные чувства, пьют вино и прикидываются равнодушными. У многих - прицеливающиеся взгляды.
Я давно потерял Лью из виду - он развлекается где-то со своей компанией. Я смотрю на приготовления к фейерверку и слушаю, как сказительница, уже не первой молодости, с ног до головы укутанная в тёмную ткань, вышитую золотыми трилистниками, поет, аккомпанируя себе на струнном инструменте с длинным грифом. У инструмента мягкий нежный тон, а голос певицы - глубокое сильное контральто.
"...В ночном бою у излучины рек они сошлись на последнюю битву,
Нэд-О, и с ним солдаты барона - и Эн-Кт с его отчаянной бандой -
Сравнившие следы на прибрежном песке, как сравнивают отпечатки ладоней.
А ветер нес удушливый запах воды, темноты и свежего мяса..." - я понятия не имею, о ком говорится в балладе, но, честное слово, сочетание прозрачных осенних сумерек и нервного страстного голоса сказительницы вызывает приступ настоящей жути.
Начинается фейерверк. Он изобретателен и великолепен. Аборигенам нравится огонь - закономерно при таком стиле жизни; огненные цветы в синем прозрачном небе, шутихи и фонтаны огня - всё это представляет собой завораживающее зрелище. Жонглеры заменяют отточенные лезвия горящими факелами. Лица гостей делаются одухотворенными. Я любуюсь вместе со всеми, чувствуя несколько детскую радость.
Игры с огнем подходят к концу, когда меня окликает незнакомый парнишка, по виду - постарше Лью, жесткий серьёзный блондин в кафтане цвета какао. На широком воротнике - в высшей степени причудливый орнамент.
– Это ты - Мужчина Ник?
Я встаю. Он зябко пожимается - явно нервничает. Очень интересно.
– Тебе надо пойти со мной, - спокойный приказ. Ничего себе...
– Я тебя не знаю...
Сдерживается, чтобы не вспылить. К нему нельзя обращаться в единственном числе - и он не желает, чтобы я задавал вопросы. Говорит подчёркнуто спокойно:
– Я - Юноша Юу из Семьи Л-Та.
Круто. Официальный Партнёр Ляна тоже из Семьи Л-Та. Об этой Семье говорят, как об аристократах почти королевского рода - с какими-то неназываемыми проблемами, правда. Всё чудесатее и чудесатее.
Я иду за Юу, больше ни о чем не спрашивая. Вокруг начинается нечто по-настоящему интересное. Психосоциальный материал высшей пробы. Интрига.
Юу выходит через высокую калитку.
Я иду за ним в закрытую часть сада, любопытное местечко - совершенно ампирный лабиринт из подстриженных кустов в версальском стиле. Мне очень интересно и слегка неспокойно.
Фейерверк закончился, совсем темно. Автоматически включается "режим ночной съемки", инфракрасные датчики в моих глазах-камерах - я чувствую себя помесью киборга с вампиром. Мир окрашивается в радиоактивно-зеленоватое колышущееся свечение; Юу чувствует себя не так уверенно, как я - он не может видеть в темноте, как кошка, и вряд ли легко ориентируется в чужом саду. Он, щурясь, вглядывается в сумрак - и, в конце концов, негромко окликает:
– Старший, я не вижу тебя!
– Не кричи, Второй, - отзывается из-за стены ветвей негромкий и слишком ровный голос.
– Я здесь.
Я иду на голос, тихо поражаясь: что может делать здесь его старший брат, ради которого всё это пышное действо и затеяно? У него свидание с Ляном? А я зачем? Откуда они вообще меня знают? "Мужчина Ник"?!
Выхожу из кустов на аллею - и прямо под ногами вижу труп Ляна. Он без кафтана, а рубаха залита кровью из перерезанного горла и глубокой раны ниже ребер. Его меч - в ножнах на поясе. Песок вокруг пропитан кровью, как губка. Я чувствую что-то вроде шока.
Старший брат Юу, высокий, очень стройный парень с точёным жестоким лицом, лет двадцати, по крайней мере, встает с земли, глядя на меня в упор. Он тоже в одной рубахе, заляпанной кровью; кровь течет из пореза на виске, через щеку - до подбородка и на шею. У его ног какое-то существо, скрученное в узел, прячет лицо в рукав, а босые ноги - в окровавленные тряпки. Вот тебе и праздничек...