Лестница Шильда
Шрифт:
– Уже неплохо. Но какими заменителями вы пользуетесь?
Янн сел и прислонился к постели.
– Всеми иными занятиями Воплощенных. Мы обмениваемся дарами. Стараемся вызвать восхищение и притяжение у других. Показаться им привлекательными. Иногда растим детей вместе.
– И даже так? А какими подарками вы можете обменяться?
– О, произведениями искусства. Музыкой, например. Или теоремами.
– Оригинальными?
– А то!
Чикайю это впечатлило. В математике оставалось еще предостаточно неизведанных территорий, куда более сложных и захватывающих, чем физическое пространство. Но обнаружить никем ранее не доказанную теорему — свершение отнюдь не рядовое.
– Это, пожалуй…
– Да.
– Как часто?
– Девять раз.
Увидев, как Чикайя восхищен, Янн рассмеялся и пояснил:
– Это не всегда так судьбоносно. Будь оно так, поступок этот вполне отвечал бы по сложности обретению средневекового дворянского титула, и никто бы не заморачивался им.
– Итак, ты начал с чего-то полегче?
Янн кивнул.
– Когда мне было десять, я не нашел ничего лучшего, чем преподнести моей даме сердца пару отображений, преобразовывавших группу вращений в четырех измерениях в основное расслоение [70] над трехмерной сферой. [71] Древние придумки, но я их для себя переоткрыл.
А как они были приняты?
– О, они ей очень понравились. Она обобщила их на более обширные пространства и отдарила мне результат.
– Ты не мог бы мне продемонстрировать?
70
Топологическое обобщение декартова произведения на многомерные пространства. (прим. перев.)
71
И данном эпизоде речь идет о переоткрытии Янном формулы Эйлера-Родригеса-ван Эльфринкхофа для вычленения группы трехмерных вращений SO(3) как подгруппы группы четырехмерных вращений в евклидовом гиперпространстве SO(4). В кватернионной форме она известна как формула Гамильтона-Кэйли. Математический результат этот действительно весьма почтенного возраста: Бенжамен Олинде Родригес пришел к нему в середине 1840-х гг., а ван Эльфринкхоф сумел обобщить достижение французского математика в 1897 г. (прим. перев.)
Янн начертил диаграммы и уравнения небрежными жестами рук, а Посредники показали их парящими в воздухе. Чтобы придать смысл группе четырехмерных вращений, требуется отобразить их на трехмерную сферу направлений в четырех измерениях, сопоставив каждое вращение с направлением, в котором оно затрагивает ось абсцисс. Отметив все повороты, для которых роль оси абсцисс оставалась одинаковой, можно затем дополнительно отсортировать их путем вращения в остальных трех направлениях. Таким образом исходная группа расслаивалась в набор копий трехмерных вращений, то есть обычную плотную сферу, на границе которой противолежащие точки склеиваются, поскольку любая пара вращений вокруг противоположных осей совмещается друг с другом при повороте на сто восемьдесят градусов. Подобно искусной отрисовке перспективы на двумерной картине, эти расслоения значительно упрощали понимание топологии более обширной группы.
– Другое отображение сперва инвертирует все вращения, так что вся конструкция выворачивается наизнанку, — показал Янн с ностальгической улыбкой. — Я понимаю, как это сентиментально, но первая попытка остается с тобой навсегда.
– О, да.
Математически здесь не было ничего сложного, но Чикайе картинка запала в душу, как первая торжественно подаренная самоделка Воплощенного ребенка.
– А как это было с тобой?
– Обычно больший успех сопутствовал мне с цветами.
Глаза Янна округлились.
– Да нет. Твоя первая любовь. Как это было?
Чикайя подумал, не солгать ли, но это у него всегда плохо получалось. Но что ответить? Он не хотел придумывать кого-то еще, вымарывая Мариаму из своей жизни.
– Я не могу тебе объяснить, — сказал он.
– Но почему?
Теперь Янн выспрашивал подробности с удвоенным рвением.
– Ты переживал бы из-за нее сейчас, четыре тысячи лет спустя?
– Ты был бы удивлен моей реакцией. — Чикайя тянул время, лихорадочно соображая, как отразить натиск собеседника, не заинтриговав Янна еще сильнее. — У меня есть история получше, и ее я тебе могу поведать, — нашелся он наконец. — О первой любви моего отца. Согласен на такую замену?
Янн неохотно согласился.
– Когда моему отцу было четырнадцать, — начал Чикайя, — они с Лайош [72] полюбили друг друга. Началось все зимой, когда они взяли привычку забираться друг к другу в дома ночью и спать вместе.
Янн поинтересовался:
– А почему им приходилось тайно залезать туда? Они опасались, что родители их остановят?
Чикайя на миг потерял дар речи. Этого ему еще никогда и никому не приходилось объяснять.
Нет. Родителям все было известно. Но прикольнее делать вид, что это секрет.
72
В венгерском языке это мужское имя. (прим. перев.)
Янна, казалось, чуть озадачила его реплика, но он готов был принять слова Чикай и на веру.
– Продолжай.
– К лету они совсем извелись. Они могли только ласкать и целовать друг друга, ничего больше, знали, что эта неопределенность продлится еще сколько-то. Но не понимали, сколько. Они плавали вместе, гуляли и ждали, когда же это случится. Длили эту замечательную болезненную тоску.
Чикайя улыбнулся, скрывая усмешкой внезапно нахлынувшую печаль. Он сомневался, что когда-либо вернется на Тураев поговорить с незнакомым отцом.
– В разгар лета они гуляли на окраине. И там мой отец стал свидетелем самого странного и ужасного события, какое только случалось на Тураеве за тысячу лет. Он увидел, как приземляется космический корабль. Древний, как мир, с примитивным двигателем, он опускался на языках пламени, испепеляя растения и переплавляя скалы.
Янн был поражен.
– А Лайош, она, что… — Его обуревали эмоции. — Твой отец увидел, как Лайош…
– О нет, нет же! — Чикайю поразило, сколь абсурдное предположение выдвинул Янн, однако искренность, прозвучавшая в его реплике, согрела ему душу. Ему доводилось встречать фанатиков, для которых было само собой разумеющимся, что рассказ о трагической гибели твоей первой возлюбленной оставит бестелого совершенно равнодушным.
— Даже анахронавты не приземлились бы местным на головы, — объяснил он. — У них было соответствующее оборудование.
Янн расслабленно выдохнул.
– Итак. Твой отец и Лайош повстречали анахронавтов. Какими они оказались?
– Они улетели с Земли за четырнадцать тысяч лет до того момента. Еще в доквасповую эпоху. Они уже располагали биотехнологией, позволявшей сохранить плоть жизнеспособной на такой срок, однако потратили много времени зря в криогенном сне.
– Криогенном сне? — зачарованно повторил Янн. — Я всегда знал, что такие люди существовали, но ни разу не встречался ни с кем, кто бы слышал рассказ о них от свидетеля событий.