Лестница Шильда
Шрифт:
Умрао всплеснул руками; этот жест Посредник Чикайи интерпретировал как отрицание.
– В отсутствие внешних побудительных факторов способ раскроя пены у вас всегда будет одним и тем же. Вы неизменно будете наблюдать в себе те же самые популяции вендеков. Другие существа, перемещаясь мимо вас, увидят, как ваши составляющие меняются, но и вы сможете высказать аналогичное мнение о них самих. И каждая сторона может с равным успехом заявлять, что лучше знает, как сама устроена.
Чикайя подумал.
– И что же, нам ничего не остается, как построить всю теорию на зыбком основании массы покоя? Как если бы, проносясь
– Да.
Сульджан торжествующе выкрикнул:
– Есть эхо!
Чикайя обернулся к экрану. На нем высветился простой блип — график вернувшегося импульса. Разрешающая способность метода Сульджана уступала таковой для методики Янна и Бранко, но именно это и позволяло сульджановым импульсам проникать глубже. Сигнал не отражался от срединных слоев моря вендеков, где монотонно воспроизводилось одно и то же соотношение популяций, и сам факт его прихода означал, что зарегистрированы перемены в этом соотношении на более глубоком уровне. Хайяси уже была рядом с Сульджаном, у консоли.
– Это, наверное, и есть тот самый слой, как Умрао предсказывал, — возбужденно сказала она. — Десять в сороковой степени узлов вглубь Барьера.
Расма наклонилась к Чикайе и шепнула на ухо:
– Или сто километров, переводя на старое доброе реакционное наречие.
Умрао это, казалось, польстило.
– Тем не менее нам стоило бы определить точную природу новой популяции, в которую преобразовалась околобарьерная смесь, — заметил он, оглядывая собравшихся. — Это уже задача для вас. Диапазон и разрешение. Ну?
– Я уверена, что и Правая Рука способна творить чудеса, — отпустила шуточку Расма.
Чикайя заметил:
– А ведь они тоже ловят эхо, прямо сейчас, а?
Две Руки были разведены на расстояние около сотни километров. Вполне возможно, что рассеянный сигнал фиксируется обоими установками.
– Только если точно знают, куда смотреть, — Расма подняла руки, словно бы защищаясь от подозрений. — Только не говори, что у меня тут у одной шпионофобия.
По Комнате прокатилось что-то вроде неслышимого разочарованного вздоха. Конечно, полученные результаты были очень важны, но по эмоциональному воздействию они не шли ни в какое сравнение с первым взглядом на планковскую структуру Той Стороны. Да, эта макроскопическая структура тоже занимательна, но вытащить из нее детали будет тяжело. Скальная толща в сотню километров глубиной не помешала бы зондирующему импульсу, но вендеко-смещение не походило на понятное, простое, предсказуемое отражение и рассеяние сейсмических волн между корой и мантией. Скорей уж оно напоминало движущуюся границу двух сложных экосистем. Пускай экспедиция возвратилась на базу из дикой саванны относительно невредимой, это ничуть не означает, что поход в граничащие с саванной джунгли окажется так же легкоосуществим.
Сульджан проронил:
– Думаю, оно движется.
Последовательные импульсы возвращались с немного разнившимися задержками. Отражающий слой сохранял более или менее постоянную позицию относительно расширявшегося Барьера, но зондирующий сигнал дрейфовал туда-сюда.
– Что это — колебания?
– Скорее всего, — ответила Расма, — в прибарьерной области что-то
Сульджан смерил ее уничтожающим взглядом.
– Я весь в предвкушении дальнейших экспертных оценок с галерки. Эхо слишком резкое и четкое. Если бы скорость распространения импульса менялась в зависимости от изменений среды, это бы заметно уширяло сигналы.
– Гм, гм. — Расма, не став с ним спорить, ушла в себя. Ее глаза остекленели. Что-то проверив и пересчитав, она вынырнула из рабочего пространства и заявила: — Да, ты прав. Изменения должны быть слишком быстры и регулярны. Источник отклонений хорошо локализуется. Так что дело тут не в среде, а в отражающем объекте.
Чикайя повернулся к Умрао.
– Есть идеи в запасе?
– Ничего подобного я в симуляциях не видел, — признал тот. — Но я просто перемешивал популяции вендеков из околобарьерной области. А в этом слое могут обитать совсем другие популяции.
Колебания прекратились. Янн смотрел на график.
– И все? Никакой кривой затухания?
Колебания начались снова. Чикайя оглядел комнату и заметил, что несколько людей уже ушли. Очевидно, прозвон потустороннего эквивалента планетарной ионосферы не представлял для них особого интереса. Но ведь все, что способно изменить механизм распространения сигнала, должно быть критически важно. Если этот слой способен перемещаться, нельзя исключать, что его можно разрушить и обнаружить под ним еще более глубокие структуры.
Колебания опять замерли и после паузы (несколько секунд) возобновились.
– Сто тридцать одно колебание, — возвестил Янн.
– И о чем это нам говорит? — отозвалась Расма.
Янн постучал пальцами по столу. Одной рукой он отбивал такт эхо-импульсов, другой — ритм самого отражающего слоя. Чикайя с трудом подавил желание приказать своему Посреднику, чтобы тот перестал отображать иконку Янна. Постоянный барабанный стук его порядком раздражал. Но он еще никогда никого не вымарывал из своей сенсорной карты и не собирался прибегать к этим ухищрениям в дальнейшем.
– Сто тридцать семь, — объявил Янн.
– Ты полагаешь, что длиннопериодический циклический процесс модулирует более быстрый? — поинтересовался Чикайя.
Янн загадочно улыбнулся.
– Не знаю.
– А вот я знаю, к чему ты клонишь! — вдруг простонала Расма.
– Чего ты? — обернулся к ней Чикайя, но она не ответила, вместо этого обратившись к Янну: — Я готова поставить все что угодно: ты ошибаешься.
Янн решительно помотал головой.
– Я не играю в азартные игры.
– Трусишка.
– У нас нет активов, интересных каждой из сторон.
– Кто же тебе виноват, что ты свои выбросил? — возразила она.
Умрао вставил:
– Я что-то совсем потерял нить беседы. Люди, вы о чем?
– Сто тридцать семь, — считал Янн, — сто тридцать восемь, сто тридцать девять.
Он замолчал. Одновременно прекратились и колебания.
Чикайя бросил:
Ну да, медленный цикл слегка варьирует во времени. Удлиняется. И что это нам дает?