Лестница Шильда
Шрифт:
– Это фрактал? Ты можешь определить его размерность?
Расма проделала какие-то вычисления.
– Нет. Размерности нет, ни целочисленной, ни какой-то иной. Ветвление вообще не самоподобно. Избыточная самоповторяющаяся информация отсутствует.
– Можно изменить настройки импульса и послать его снова. Вот детали. — Голос Бранко прозвучал из воздуха, как если бы он был среди бестелых, но на самом деле он просто отказался выходить из каюты и нырять в толчею. Некоторые Добытчики противились идее делиться свежими результатами с человеком, который ни разу не озвучил своей фракционной лояльности,
Расма сказала:
– Спасибо за щедрое предложение, но с этим придется подождать. — На конференции, где обсуждались идеи Янна, решено было отвести не меньше недели на обработку и интерпретацию результатов, и только после этого возобновить активную деятельность. Бранко вздохнул. — Хотите — делайте, а хотите — не делайте. Мне никакой разницы.
Расма вывела предложенную Бранко последовательность на всеобщее обозрение. Она модифицировала исходное состояние Янна таким образом, что (как это следовало из сопроводительных расчетов) устанавливался шахматный порядок эхо-возврата компонент импульса; отслеживать, как меняются графы со временем, стало бы гораздо легче. Если прием сработает, они получат не просто неподвижную картинку, а настоящий фильм о Той Стороне.
– Мы должны немедленно испытать этот метод! — воскликнул Сульджан. Бхандари из дальнего угла Комнаты выразил несогласие. Со всех сторон посыпались возгласы поддержки и альтернативные предложения. Чикайя был бы рад заткнуть уши, но его так прижали, что он не мог пошевелить руками. Дурдом. Но такая атмосфера Комнаты опьяняла его. Внезапно ему припомнились старые добрые деньки на Пельдане, когда совместно с несколькими друзьями он запускал радиоуправляемую машину на пролетавший поблизости астероид. Тогда все тоже только и мечтали, что завладеть джойстиком.
Расма крикнула:
– Да заткнитесь же!
Постепенно установилось что-то отдаленно напоминавшее тишину.
– Внимательно ознакомьтесь с предложениями Бранко, — взмолилась она. — Обдумайте его. Через пятнадцать минут проголосуем. И если кому-то охота пройтись, размять ноги… пожалуйста, не спешите вернуться. Голосовать можно откуда угодно.
В Комнате снова поднялся шум, но против никто по существу не выступал. Расма обессиленно уронила голову на контрольную панель. Янн наклонился с потолка к Чикайе.
– Вы все сдурели. Тут скоро кого-то раздавят всмятку.
– У некоторых нет выбора, кроме как расчищать себе свободное пространство.
– Да тут полно места, — услужливо заметил Янн.
– Ага, дай мне руку, и я тебе покажу, сколько тут места. — Корабль мог бы отрастить ярус потолочных сидений, но высота потолка гарантировала, что кого-нибудь все время будут пинать по голове.
– Эх, некоторые люди так негибки… Когда Касс прибыла на Станцию Мимоза, она потребовала предоставить ей тело. Мы подчинились — это входило в наши обязанности. Но мы изготовили его достаточно маленьким, чтобы осталось хоть немного места.
Чикайя прежде об этом не слыхал.
– Насколько маленьким? — уточнил он.
Янн поднял руку и свел большой и указательный пальцы на расстояние в несколько миллиметров.
– Ах ты ж садистское отродье.
Чикайя с трудом протолкался через толпу
– Как тебе это? — осведомился он, указав на полимер.
– Слишком рано строить интерпретации, — отозвалась она.
– Но эта штука обладает внутренней структурой, — настаивал он, — разве не так? Ты сама уже достаточно рассказала о ней.
Расма продолжала осторожничать.
– Это не суперпозиция всех возможных состояний, взятых с равными весами. Это не квантовое blancmange, [88] максимизирующее энтропию. Но остается еще множество вариантов разупорядочеиия того или иного рода.
Чикайя не стал настаивать, но сам факт, что импульс Янна вернулся к ним, принеся дополнительную информацию, свидетельствовал о перспективности подхода с навязыванием Той Стороне каузальных процессов. Как бы ни противоречил он законам физики в обычном их понимании, механизмы на его основе работать могли. Теперь стоило задуматься о постройке более сложных экспериментальных установок. Быть может, даже тел и кваспов!
88
Желе из миндального или обычного молока. (прим. перев.)
Еще более важным ему виделось следующее: не преуспей они в подобных экспериментах, место, куда они так долго пробивались без всякого результата, в массовом сознании так и осталось бы безжизненной пустыней. Но сейчас это обманчивое восприятие начнет рассеиваться. Когда Чикайя прибыл на «Риндлер», подразумевалось, что за Барьером нет ничего, кроме иной разновидности пустого пространства, а доискиваться там даже крохотной порции вещества, наполнявшего жизнью Эту Сторону, не было никаких оснований. Они едва бросили первый взгляд на структуру Той Стороны, а уже стало очевидным, что сто миллионов кубических световых лет вакуума, поглощенных его мимозанским противником, преобразились в нечто на порядки более сложное и интересное.
– Как ты считаешь, следует ли поделиться нашим открытием с оппозицией? — поинтересовался Чикайя. — Если до них наконец дойдет, что мы имеем дело не просто с корродирующей пространство пустотой, они могут взять паузу на размышление.
Расма расхохоталась.
– Ты что, всерьез веришь, будто их это переубедит?
– Кое-кого из них может. И я не понимаю, что мы теряем.
– Я тоже. Но дело в том, что я более чем уверена: они докопаются до тех же самых структурных деталей, что и мы, независимо от предоставленной им информации.
– Ты подозреваешь, что у нас завелись их шпионы?
– А как иначе?
– Почему ты так уверена? У нас тоже есть шпионы среди них?
– Если есть, то они мне пока неизвестны, — уточнила Расма.
– Но это не простая аналогия. Даже самый неосторожный Защитник на порядок лучше заботится о своей безопасности, чем самый аккуратный из наших сторонников.
Провели голосование, и предложение Бранко получило девяносто два процента поддержки. Расма начертила модифицированный импульс. Все снова погрузились в ожидание.