Лестница в небо. Том 2
Шрифт:
Нама, готовщий технику, повернул голову ко мне:
– Айдо, спасибо, что помог. Чувствую, еще одного визита сюда я бы не пережил. Ладно, передай ей, что я не обижаюсь... Но если она еще раз назовет меня 'комком шерсти', я за себя не отвечаю! В конце концов, пусть не завидует, у самой-то волосы есть только на го!..
– ленивец перехватил мой взгляд и осекся.
– Э-э-э, понял, не дурак. Мы пошли!
Я дождался, пока белые облака, затопившие подвал, рассеются, и вновь посмотрел на два свитка в руках.
– Мне кажется, оставлять на полгода без присмотра
Глава 10.
Я натянул на гвоздь последнюю веревочку, отодвинулся назад и критически осмотрел свою работу. Несмотря на то, что за окном разгорелся полноценный рассвет, видно было плохо - в мои окна солнце заглядывало ближе к десяти часам. Нежиться в кровати и улыбаться робко заглядывающему в комнату солнышку - это так приятно... Но вот уже три подряд утра меня лишают этой насущной необходимости!
Еще раз оглядел довольно нелепую конструкцию, нахмурился было, но вспомнил недавнее кино 'Прибытие адского механизма', которое показал мне Шин, и ухмыльнулся. Оказывается, гениям тоже нужны знания по эргономике! А мне еще с этим гением разговаривать...
Впрочем, для своих целей созданная мной штуковина годилось как нельзя лучше, да и одноразовая она. Вряд ли мне позволят провернуть такое повторно, но... Последнее слово в этом споре должно остаться за мной! На протяжении трех дней с меня последовательно сдергивали одеяло, ставили рядом с кроватью невесть где выкопанный механический будильник, а вчера даже попытались разрисовать лицо... Это нужно прекратить, поэтому сегодня я проснулся до рассвета и устремился по стопам Гекко, занявшись возделыванием нивы изобретательства чудо-оружия. Мне проще, чем ему - в деле устраивания мелких пакостей у меня были прекраснейшие учителя и соратники. Разве что, в отличие от далеких времен счастливого детства и исходя из уровня реакции шиноби, на последнем участке натяжения пришлось приспособить самодельный блок с повышающей передачей ради скорости, а то ведь цель этой миссии ранга S отпрыгнет в коридор - и пропало утро напряженного труда!..
Я мерзенько хихикнул, произвел последние приготовления, отступил в самый темный угол комнаты и приготовился ждать. Кажется, теперь я представляю, какие чувства испытывает огромный и злобный хищник, сидя в засаде за мгновение до того, как наброситься на невинную беззащитную жертву. И эти ощущения мне нравятся, хе-хе...
Потянулись долгие минуты. Невидимое солнце за окном полностью выбралось из-за горизонта и приготовилось отправиться в свой ежедневный путь по синему небу, рассекая теплыми лучами и без того еле видимые перистые облачка... И ничего не происходило. Я нервно покосился на оконную раму, где на створках можно было различить тонкие линии печати 'Прочность'.
– Неужели почувствовала мои эмоции? Я ведь старался злорадствовать тихо, чтобы она не услышала...
– немного растерянно пробормотал я, но вдруг в коридоре волшебной музыкой прозвучал скрип лестницы.
Стук уверенных и целеустремленных, но легких шагов по деревянному полу все приближался и приближался. Я подобрался и приготовился к мигу своего триумфа, но перед моей комнатой движение замерло. Несколько секунд за стеной кто-то переминался с ноги на ногу, а затем дверь резко распахнулась.
– Айдо, я...
– дальнейшие слова навсегда останутся одной из нераскрытых загадок мироздания, ибо моя веревочная паутина натянулась, колесики - одно больше, а второе меньше - крутанулись, законы классической Ньютоновской механики, на которых, наверное, построено большинство миров Вселенной, вынудили их сделать разное количество оборотов на одной оси... и резко вздернутое за днище ведро выплеснуло на шагнувшую в комнату Таюю бурлящий поток чистой родниковой воды.
Девушка замерла неподвижно, а из-под мокрой красной челки на меня уставились карие глаза. Ресницы с блестящими капельками воды растерянно порхали вверх-вниз, а на дне зрачков царила пугающая пустота. Знаете, этак когда ты изо дня в день садишься на автобус, проходишь в дверь конторы, открываешь свой кабинет, машешь ручкой коллегам и садишься за свой стол, и это длится так долго, что происходит уже без участия сознания. И вдруг в один прекрасный день, пройдя обычным маршрутом, ты дергаешь дверную ручку... а на твоем стуле сидит синий мопс и пьет чай, мирно беседуя с тараканами в локоть величиной. Он оборачивается и говорит тебе: 'А, заходи. Опаздываешь, Белый Кролик уже ускакал!'. Ты резко захлопываешь дверь, приваливаясь к ней спиной... и перед тем, как вновь ее открыть - в твоих глазах стоит именно это выражение.
Не знаю, что Таюя готова была увидеть в моей спальне. Скорее всего, почти все: от мирно спящего меня в компании Ино и Сакуры одновременно - до развернувшейся битвы с Треххвостым Исобу, лезущим из ванной, чтобы отомстить... Но ведро холодной воды на голову за моей дверью явно оказалось для девушки тем, что почти разрушило ее мир.
Мой самоконтроль оказался слишком слаб для такого зрелища и я сдавленно захихикал. Таюя моргнула, пустота в глазах сменилась обиженной гримаской на лице... а мне стало стыдно.
Я выбрался из своего темного угла и зашагал к ней:
– Ю, извини это все Йоко. Она хулиганит по утрам, вот и пришлось... принимать асимметричные меры.
Я подошел вплотную, поднял было руку, но мое внимание вдруг отвлекла неровная полоса, пересекающая ее левый глаз от середины лба до щеки.
– Все еще не зажил? Ю, с печатью все в порядке?
– я с беспокойством показал взглядом на последствия встречи с Акацки.
– Да, с печатью все хорошо, она зарастила рану сразу. Просто почему-то срослось неудачно. И очень чешется...
– тихо добавила она, смутившись.
Я легонько провел большим пальцем по розовому шраму. Таюя издала звук, больше всего похожий на кошачье мурчание и опустила веки, а моя рука двинулась ниже, по пути погладив нежную шею, и нырнула ей под футболку... пробравшись под мокрым воротником к левой лопатке, там, где устроился фуин 'Восстановление'. Небольшое мысленное усилие, с плеча на шею плеснули черные линии, шрам полыхнул зеленым, растворяя соединительную ткань, и на лице девушки осталась только узкая полоска бледной, светлее остального лица, кожи.
Я погладил ее по щеке:
– Вот так гораздо лучше. Прости, Ю, печать все же не ирьенин, думать и исправлять сделанное не умеет.
– Айдо...
– девушка подняла на меня огромные карие глаза.
– Я скучала. Очень...
– Я тоже...
– неожиданно хрипло вырвалось изнутри. Я бы обязательно шагнул еще ближе к ней, если бы и без этого мы не стояли вплотную.
– Но ведь... Йоко скоро...
– Когда я перебиралась жить сюда, я закрыла свою комнату в деревне на ключ и потеряла его. А ты там был...
– голос, тише шелеста опавших листьев, прозвучал для меня первым пушечным залпом в грядущем тяжелом сражении.