Леся и Рус
Шрифт:
— Я устала, Рус. Бегать, играть в непонятки.
Он хмурится, но продолжает молчать. А я…
— Плохая была идея жениться на мне. Так тебе Богдану не вернуть. Они не отдадут, потому что…
Договорить мне не дает, затыкает рот поцелуем.
Он целует жадно, и в этом поцелуе все: его злость, боль, обида и надежда. Робкая, пробивающаяся нежным ростком сквозь бурю страсти и дикого желания. Надежда все исправить и просто жить. И я теряюсь в этом поцелуе, отвечая не меньшим напором. Не поддаваясь, а наступая. Не боясь, а признаваясь. В своих ошибках, в своей боли и в том, что я всегда, каждую минуту жила ним, даже если была с другим.
—
А он не исчез, каждой открыткой швыряя меня в мой персональный ад. И я жила в нем все тринадцать лет. Жила и...ненавидела его за то, что не давал нормально дышать, не позволял забыть ту девчонку, что когда-то была с ним счастлива.
И сейчас не позволяет, снимая нас с паузы.
Лифт с тихим жужжанием трогается в путь, чтобы через минуту впустить нас в огромный пентхаус. А еще через мгновение я оказываюсь прижата к стене, окутанная черным пленом горячего взгляда. Одно прикосновение — и на душе незаживающий ожог. Руслан просто стоит, ладонями упершись в стену над моими плечами, а я снова хочу его поцеловать. И внутри все дрожит натянутой струной от этого желания. Я дрожу и сгораю, превращаясь в горстку пепла, потому что он отталкивается от стены и отступает назад. Один шаг — и между нами вновь бездна в тринадцать необратимых лет.
Ерошит волосы и на выдохе:
— Здесь душ, — открывает стеклянную дверь. — Чистые полотенца и халат найдешь там же.
И сбегает по винтовой лестнице на второй этаж.
— Ну и кто из нас трус? — говорю, горько хмыкнув. Отлепляюсь от стены, на ходу стягиваю с себя водолазку, джинсы, белье, сваливая бесформенной кучей в углу ванной комнаты. Огромной, ослепительно белой. И тоже прячусь под тугими струями теплой воды, смывая с себя запах тюрьмы, помешанный с горьким ароматом мужчины, что стал моим наваждением.
Я не знаю, сколько торчу в душе, докрасна растирая кожу и в десятый, наверное, раз смывая с волос пену, но когда выбираюсь из укрытия, серый пентхаус окрашивает багрянец заката. Заворачиваюсь в белый халат, такой теплый и огромный, что я ощущаю себя маленькой девочкой, брошенной и одинокой. Как тогда, когда стояла на пороге дома Руслана, промокшая до нитки и вздрагивающая от каждой вспышки грозы.
…— Дура, — прорычал, втянув в дом и прижав к себе так крепко, что дышать почти невозможно. Вцепилась пальцами в его плечи и разревелась. Громко всхлипывая и слегка подвывая.
— Рус… — звонкий девичий голосок прошил током и осознанием: он не один, снова. Вернулась злость, такая острая, колющая кожу сотнями мелких иголочек. Попыталась вывернуться из его горячих рук, но это оказалось так же сложно, как танцевать с температурой сорок.
— Славка, нужна сухая одежда. Твоя подойдет. Притащишь ко мне в комнату, — холодно раздавал указания. — И не вздумай матери ляпнуть.
— Да я могила, братик, — хохотнула девушка и убежала вглубь дома, уловила ее босые шаги.
— Теперь ты, — оторвал меня от себя. Хмурится и, кажется, даже злится. На меня? Поежилась и снова сделала попытку вывернуться из его хватки. Но он ловко подхватил меня на руки. — Сиди смирно, — рыкнул и понес куда-то. А я что? Обняла его за шею и носом уткнулась в пахнущую акварелью грудь. Поднялись по ступенькам. В коридоре меня поставили на пол и подтолкнули к деревянной двери. — Там душ. Тебе нужно согреться.
А я замерла перед дверью. Стало вдруг страшно.
— Помочь? — тихий шепот за спиной.
Вздрогнула от неожиданности. Вода с волос стекала по плечам, сарафан прилип к телу. Я дрожала, но идея оказаться в душе вместе с Русланом показалась...правильной и странно надежной. И я кивнула, вызвав недоумение на красивом лице парня. Обернулась, поймав его растерянный взгляд. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но тихо выругался и затолкал в ванную комнату. Рывком стянул с меня мокрый сарафан, оставив в одном белье, впихнул в душевую кабинку, захлопнув стеклянные дверцы.
И оставил меня одну. Маленькую, брошенную, совершенно несчастную. Сползла по стеночке на холодный пол и всхлипнула. Обхватила себя руками, вспоминая совсем другие. Стало еще горше. И противно, потому что два часа назад я чуть не переспала с пьяным мужчиной, который принял меня за другую. Вот так вот, Сашка. Так тебе и надо. Ты никто, так, мелкая козявка, навязывающаяся взрослому мужчине. Так она сказала, когда я выбежала из его квартиры. Обсмеяла. Маленькой шлюхой назвала. И нырнула в его объятия.
— Вот так вот, Сашка, — повторила сама себе, притянув колени к груди. — Так тебе и надо.
— Ну и что это за приступ самобичевания? — хриплый голос прокатился по коже мурашками и растекся по венам теплом. Подняла на него уставший взгляд. — Блядь, откуда ты взялась на мою голову?
Поднял на ноги, покрутил вентиль крана и подставил меня под тугие горячие струи. Хотел отпустить, но едва убрал руки, меня качнуло в сторону. Снова тихий мат и горячие ладони прижали к сильному телу.
Тугие струи били по коже, так нежно и приятно. И дрожь выпускала из своих клешней, как и холод. И зубы перестали стучать в лихорадке. Тихо вздохнула, стараясь не шевелиться. Стою в душе с мужчиной, которому два дня назад предлагала стать моим любовником, а он выгнал меня взашей, еще и брату все рассказал. А теперь прижимает к себе так крепко и надежно как-то. И я впервые себя ощущала защищенной. Странное ощущение, расслабляющее.
— Согрелась? — дыхание обжигало кожу. Мотнула головой. Ничего не согрелась. Трясусь как осиновый лист. — Черт, — глухое. И шершавая ладонь ложится на лоб. Горячая ладонь. Прижмурилась от удовольствия и потянулась следом, когда Рус убрал ее. — Да ты горишь вся.
Горю? Нет, мне холодно. Снова. Так сильно, что я сейчас замерзну или просто умру, прямо здесь. Как сквозь туман я видела, как Руслан закрутил кран, как избавил меня от мокрого белья, а я даже смутиться не успела. Я же за этим пришла. Соблазнить. Стать его. Отомстить. Да, отомстить! Но Руслан завернул меня во что-то теплое, уложил в кровать, закутал одеялом, заставил выпить какую-то горькую гадость и...лег рядом, сграбастал в охапку и приказал спать. Спать так спать…
...Вспоминаю, как он лечил меня три дня, а потом передал с рук на руки Алексу. И так и не стал моим первым мужчиной. Тогда не стал. Сказал, что если через два года я не передумаю, то он весь мой. Я не передумала. Окидываю взглядом пентхаус. Огромный, просторный с панорамными окнами, серым диваном, такими же стенами, кухонной зоной, напичканной современной техникой и совершенно пустой. В этом пентхаусе нет жизни, все серое, безликое, совершенно не похожее на Руслана.
Подхожу к окну. За ним шикарный вид на город и набережную, омываемую темными водами залива. Переступаю ногами на мягком ковре, и чудится, будто песок под ногами. Мягкий, горячий. Слышу шелест волн и собственное сорванное дыхание.