Летаргия
Шрифт:
– Реалистично воспринимают, – ответил чиновник и прибавил. – . Сколько ты получаешь на своем заводе?
Левин ответил
– А если я предложу тебе возглавить наш театр в качестве директора и режиссера и развяжу тебе руки для полной самостоятельности. А чтобы тебе понравилось мое предложение, назначу хорошую зарплату, намного выше, чем у тебя на заводе. Но самое главное, – предоставлю свободу действий. Мне все равно, как ты реформируешь театр, главное результат. Ну, что по рукам? Родион призадумался: предложение чиновника показалось заманчивым: у него будут развязаны руки, он сможет вернуться к юношескому увлечению театром, сменить род деятельности, который в глубине души ему порядком поднадоел, так как казался рутинным и скучным. Интересным было и предложение о деньгах, да и повышение статуса – льстило его самолюбию. И он согласился.
Но тут к ним пришли и пригласили на шашлыки. Мужчины поднялись и вышли во двор.
– Если вы дадите мне театр, я обещаю, что превращу его в современный арт-проект, в котором найдут себе место для отдыха и развлечения все желающие, особенно молодежь , – говорил Родион, следуя за чиновником к беседке с мангалом, у которой шумела мужская кампания.
– Отвечаешь за базар?
Родион уверенно кивнул.
– Хорошо, я пробью тебе эту должность и предоставлю свободу. Спонсорам важен итог – деньги. Они уже обкатали похожий проект в столице, там театр и ресторан соединили, это притянуло народ и они получили хорошую прибыль.,– многообещающе ухмыльнулся чиновник и подмигнул.
Так в ожидании шашлыка решилась судьба театра, имевшего вековые и славные традиции и не менее славную историю.
В первый же год своей работы на новом месте, Левин переименовал театр в студию или экспериментальную площадку, на которой можно было воплощать любые новаторские идеи. Чем он энергично и занялся, используя всем известные пьесы русских классиков.
Как и обещал своим высоким покровителям и спонсорам, он безжалостно расстался с пережитками советской эпохи, которые, по его мнению, тормозили процесс преобразований. Поменял название театра, который теперь гордо именовался « Экспериментальный Театр-студия на холме ».
В театре заканчивался ремонт. И по его коридорам и помещениям взад и вперед сновали рабочие в касках и заляпанных краской спецовках. Острый и въедливый запах краски и ацетона, сырой штукатурки казалось, пропитали все вокруг. Уже переделали парадный вход и лестницу, гардеробную. И теперь рабочие заканчивали ремонт в зрительном зале. Разобрали и увезли на дачи местных чиновников хорошую и добротную мебель, заменив лаконичной и современной в минималистическом стиле, от стен отодрали мозаичные панно и панели, а портреты известных актеров и писателей отнесли и поставили в углу директорского кабинета, который теперь занимал сам Левин. Саму сцену разобрали, сравняв ее по уровню со зрительным залом. По замыслу Родиона между выступающими на сцене актерами и зрителями в зале не должно теперь быть никаких искусственно возводимых барьеров, отделяющих друг от друга, все должны стать участниками идущего на сцене спектакля, его благодарными зрителями и судьями.
Серые стены зала отштукатурены и не побелены, и от этого прежний красивый уютный зрительный зал напоминал зал крупного сетевого торгового центра.
Актеры репетировали каждый день, где придется. Иногда им приходилось надевать на лица респираторы и маски, чтобы меньше дышать запахами краски, и они становились похожими на спасателей МЧС. Родион предложил актерам в свободное от репетиций время ремонтировать на свой вкус свои гримерные комнаты. И молодые актеры с энтузиазмом принялись за дело: решительно сдирали обои, счищали старую штукатурку, и сами ровняли стены, стремясь поскорей закончить надоевший ремонт.
Театр превратился в современную и авангардную площадку для молодежи, отторгнув из своих стен людей пенсионного возраста. Этим людям театр был вторым домом, но с приходом Левина им больше не было места в его обновленных стенах. К тому же Левина страшно раздражали все эти аккуратные и седовласые старушки в кокетливо сдвинутых черных беретиках, в старомодных белых блузках и н воротниках жабо и крупными брошками, они казались ему пережитками прошлого века, пугали его и молодых актеров, устроившихся в театр из любительской театральной студии , в которой сам Родион занимался. Их старомодный вид казался ему укором и сбивал с движения в новое стремительное будущее.
Ожидалось открытие сезона. И на премьеру, о которой говорили, что она будет необычной и смелой, ожидался приезд высоких гостей из Москвы, а также спонсоров, вложивших средства в проект создания единого развлекательного и совмещенного с театром пространства.
Перед Левиным стояла задача удивить своих гостей и показать избалованной и искушенной публике что-то абсолютно новое и оригинальное.
Глава 3
В августовском воздухе разливалась прохлада, которая обычно бывает ранней осенью, и является предвестником грядущей зимы. Парк был современным и ухоженным, но в это время выглядел малолюдным.
В этой части города он был продолжением леса, только руками людей и придавшим ему нужное совершенство и завершенность четких и строгих форм. Ровно постриженные кусты акаций и роз росли единой шеренгой вдоль замощенных светлым камнем дорожек, черные фактурные скамейки смотрелись особенно изящно и гармонично вписывались в облагороженный и красивый ландшафт берез, корабельных сосен и пушистых елочек. Охранники в светлых униформах медленно прохаживались по дорожкам или дремали в своих небольших серых будочках, разбросанных по территории. По плиточной дорожке молодая женщина катила коляску, прошли мимо, бодро размахивая лыжными палками две старушки, занимавшиеся скандинавской ходьбой.
За парком на площади Левин заметил собравшуюся толпу людей и подумал, что это палатки для уличной торговли. Однако, когда он приблизился, то увидел, что это стихийный митинг.
Пожилая женщина с собранными в пучок жидкими седыми волосами подскочила к нему и выставила вперед плакат, на котором оказалось написано:
« Администрация театра во главе с Левиным выгнала артистов на улицу», « Новый худрук не имеет театрального образования», «Требуем остановить разрушение провинциального театра ».
Родион оглядел митингующих, и узнал некоторых из них. Перед ним стояли бывшие артисты из старой труппы, которых он уволил, как только пришел на работу в театр.
– На ловца и зверь бежит….Ну, что, Родион Ильич, можете быть довольны? Вы разогнали артистов, обрекли их на нищету.. А ваши спектакли никому в городе не нравятся. Вы показываете пошлость на сцене. Вам должно быть стыдно, – раздались сердитые выкрики из толпы, которая также узнала своего врага.
«Необразованные, недалекие люди, не разбираются в искусстве, но пытаются мне что-то доказать… Гнусно, нелепо…», – рассуждал про себя Левин. Сначала он думал уйти, но потом остался, желая понять мотивы собравшихся и униженных им артистов. Скоро должна состояться премьера, и он хотел полного триумфа в надежде избежать любых провокаций.