Летчик. Фронтовая «Ведьма»
Шрифт:
По дороге ехал мотоцикл, с двумя фрицами. Колоритные такие гансы, рукава закатаны по локоть, на груди бляхи висят, на цепочках. Кажется, это у них такая полиция есть. Как же они называются? А, вспомнил. Полевая жандармерия. Да и чёрт с ними, мне от них только транспорт нужен. Ехали немцы не быстро, а стрелял я примерно с тридцати шагов, промахнуться может только слепой. Я таковым не являюсь. Быстренько проверил карманы бравых немецких солдат, забрал оружие, а тушки утащил в кусты. Тяжёлые ребятки, неплохо, наверное, питаются, но справился. Заодно прихватил бляхи на цепочке, что они на шею вешают. Завёл драндулет и покатил по дороге. Бак почти полный, проеду на сколько хватит. А там видно будет. Взял направление на восток. Чем хорош мотоцикл? А тем, что на нём можно ездить по бездорожью. Большие дороги я решил объезжать, там может быть активное движение солдат Вермахта, а мне туда точно не надо. Я пылил уже три часа, не меньше, когда увидел таблички с надписью,
Приблизившись совсем близко, увидел картину. Легковой автомобиль слегка застрял. Машина с открытым верхом, марку рассмотреть не могу. Но приличная «тачка», явно штабная. Водитель буксует на авто. Какой-то немецкий офицер пытается толкать, помогая водителю. Второй офицер более важный стоит и ругается на нерадивого шофёра. Рядом с недовольным и важным немцем стоит фрау. Да-да, немецкая баба, причём в форме. Знаков различия я не вижу отсюда. Важный немец и фрау стоят ко мне спиной. Вот немка что-то начала говорить своему «патрону» на ухо. А кто он ей ещё может быть? Разве что любовник? Фрау спросила, важный немец кивнул головой. И немка направилась в лес. Зачем? Всё банально, он видимо захотела в туалет, а пошла в мою сторону. Очень хорошо. Я двинулся навстречу немке. Она как кошка долго выбирала место, где бы присесть. В результате отошла метров на пятьдесят, задрала юбку и присела. Это мой шанс, тем более я сидел в кустах, от фрау метров десять. Крадусь как лесной зверь, пока немка кайфует, видимо долго терпела. Кулаки у тушки Евгении явно не десантные, поэтому долбанул рукоятью ТТ по затылку немке. Она даже не вскрикнула, охнула правда, но звук авто заглушил её оханье. Связал ей руки своим ремнём, вместо кляпа использовал свой лётный шлемофон. Нет, конечно, весь шлем я ей в пасть не запихал, так чуть-чуть, самый краешек. А теперь надо действовать быстро, пока её не хватились. Пока подкрадывался, водитель выехал из колдобины, и немцы стали озираться по поводу своей фрау. Тянуть больше нельзя, и я открыл стрельбу. Из пистолета я стреляю лучше, чем из автомата. Вот и завалил всех троих, используя свой штатный ТТ. Теперь надо разобраться, какая нелёгкая занесла немцев на дорогу. Из живых только немецкая мадам, но пока без сознания. Я не гордый, подожду. А пока соберём трофеи.
Партизанская погоня, из пяти верховых и охотничьей собаки, несколько раз сбивалась со следа. Лысков нервничал. Мысли метались в голове: «Опытная, тварь. Табак разбросала, чтобы собаку со следа сбить. Нет, её надо гарантированно убивать, иначе мне конец». Собака действительно теряла след, но с собой партизаны взяли платье девушки, поэтому удавалось вновь поставить пса «на след».
— Егорыч, она же вроде лётчица, откуда так хорошо по лесу научилась бегать? Вон даже табак применяет, чтобы со следа сбить, — спрашивал любопытный Митяй.
— Если она шпиёнка, то значит учили её всяким премудростям. Если поймаем, вот тогда и спросим, — отвечал Егорыч своему подопечному.
Погоня добралась до дороги, где Красько напала на мотоциклистов. Недолгие поиски и нашли два трупа немецких солдат. Вместо девчонки на дороге только след от мотоцикла.
— Можем возвращаться. Она явно на технике уехала. Теперь точно не догоним, а вот на немцев можем напороться, — высказался партизанский охотник.
У всех партизан было такое же мнение. Дальше преследовать не было смысла. Вот только Лыскова это не устраивало, но сделать он ничего не мог. Страх поселился в его голове, тем не менее маленький отряд развернулся в обратную дорогу.
Июль, 1943 год. Оккупированная Украина. Под личиной фрау
Я собрал оружие и документы немцев. Дамочку притащил к машине и устроил на заднем сидении. Надо было валить отсюда как можно быстрее, так на всякий случай. Я понял почему немцы застряли. В этом месте дорога пересекала мелкий овражек, который влево и вправо углублялся. Видимо после дождя образовалась лужа вот немцы и застряли, на мою удачу. Трупы я перетаскал в овраг, чтобы не бросались в глаза прохожим, ну или тем, кто проедет мимо. В машине обнаружились два портфеля и чемодан. Что там я пока не смотрел, оставил на потом. От места захвата машины отъехал километров на десять. Нашёл место в лесной роще, там спрятался, надо было допросить фрау-мадам. Она уже очнулась и испуганно пялилась на меня. Остановившись, я внимательно её рассмотрел, волосы светлые как у меня, только длиннее и собраны в узел на затылке. Такая причёска, кажется, называлась «шишка». А может и нет, я не знаток женских причёсок. Я минуты две рассматривал немку, чем-то мы с ней схожи, только она постарше и губы более тонкие. По комплекции тоже вроде одинаковые, сиськи у неё больше, а вот задница примерно, как моя. Одежду при захвате я ей не испортил, так чуть-чуть запылилась. Что мне очень даже пригодится. Я уже принял решение, что переоденусь в эту немку. Прежде чем расспрашивать, надо раздеть её, причём совсем. Голый человек как правило деморализован, такого и допрашивать проще. Я вытащил кляп у фрау и предложил ей раздеться, она сначала упиралась, но пара хороших затрещин помогла ей принять правильное решение. Сейчас она была в трусах и бюстгалтере. Я задержал внимание на нижнем белье. А ничего такое бельишко, шёлковое. Снимаем, нам и постирать будет не трудно. А то шьём понимаешь из парашютов, а всякие стервы из Вермахта хорошим бельём пользуются. Итак, дамочка сидит нагишом, возле колеса машины. Голый человек чувствует себя неуютно и дискомфортно, а значит её будет проще «колоть» на информацию. Теперь можно переходить к вопросам. Я присел напротив фрау, в руках кручу нож, для антуража и быстрых ответов немки. Перед допросом я посмотрел зольдбух немки, у военнослужащих Вермахта это документ личности и выдавался всем без исключения. С фрау я говорил на немецком языке, так что понимать она меня должна сразу.
— Начнём, пожалуй, фрау Моника Краузе. Для начала я хочу предупредить тебя. Я задаю вопросы, ты отвечаешь правдиво и подробно. Если я почувствую, что ты меня обманываешь, то отрежу тебе палец или ухо. Пойми ты мне всё равно расскажешь то, что я хочу знать, — начал я свою задушевную беседу с немкой.
— Ты партизанка? Отпусти меня, тебе заплатят большие деньги. Моя семья очень богатая. Я могу помочь тебе переправится в любую страну мира. Ты красивая девушка и можешь жить совсем другой жизнью, — немка сделала попытку подкупить меня.
— Не будем отвлекаться на иллюзорные желания. Ты сделала попытку сыграть на моей жадности, и твоя попытка провалилась. Вернёмся к нашим вопросам. В твоих документах указано, что ты сотрудник СД. Начни со своего задания или обязанностей. Как ты оказалась в этой «дыре»?
В своей прошлой жизни я мало интересовался Великой отечественной войной. Правильней сказать, не знал подробностей. И уж тем более не разбирался в службах Вермахта. Фильмы о войне, конечно, смотрел, предполагал, что СД и СС какие-то важные структуры Вермахта. Да и не нужны мне были подробности всего этого. Даже воюя здесь не первый месяц, не задавался целью получить такие знания. Мне нравится летать и в этом мой жизненный интерес, а в разведку меня не тянет совсем. Фрау Краузе думала, видимо взвешивала всё «за» и «против».
— Какой мне смысл что-то говорить? Ты всё равно меня убьёшь, предложи что-нибудь, — спокойно произнесла она.
— Умереть можно по-разному. Быстрая смерть или мучения, согласись разница достаточно большая. Начинай отвечать или я подумаю, что тебе отрезать в первую очередь.
— Ты большевичка? Назови себя, тогда будет смысл говорить, — предложила фрау, а я отметил, что держится она хорошо.
— Нет, я не большевичка и не состою в партии коммунистов. Обо мне пока говорить рано. Жду ответов от тебя.
— Пообещай, что оставишь меня в живых, тогда я начну рассказывать, — она торговалась и мне это было понятно.
В живых я мог оставить её только в одном случае, забрать в плен. Но передвигаться с ней будет ещё тот геморрой. Проще её грохнуть. С другой стороны, при наличии у неё каких-либо важных сведений можно и повозиться. Для меня идеально вернуться на своём У-2. Двигаться под личиной офицера СД сомнительная идея, могу проколоться на любой мелочовке. Прифронтовая полоса — это не парк для прогулок. Если не грохнут немцы, то вполне могут постараться наши. Допустим я пройду все эти препятствия. Бесед со следователем НКВД мне не избежать. В этом моменте будет играть роль как я вернулся, на самолёте или в форме немецкого офицера. В справедливость органов я не верил. Понятно, что меня не бросит командир, плюс с Судоплатовым я знаком. Но вероятность попасть под молотки «кровавой гэбни» всегда существует.
— Чтобы оставлять тебя в живых, нужно понимать твою ценность. Но в этом случае я могу попробовать вытащить тебя на нашу сторону, а там однозначно плен.
— Плен — это лучше, чем смерть, но ещё лучше если отпустишь меня, тогда я расскажу многое, — фрау снова торговалась.
Я задумался, а ведь я ещё не смотрел, что за портфели в машине. Там могут быть очень важные данные. Я встал и достал из машины два портфеля. Следующие полчаса я листал бумаги, пытаясь понять их назначение. Здесь имелись карты и распоряжения, но я ничего не понял толком. Хотя предположить мог, что документы представляют собой ценность. Но возиться с этой фра-мадам ой как не хотелось. Пока я думал немка вновь заговорила.