Летим в космос (сборник)
Шрифт:
В этом рапорте прослеживается две проблемы. Первая – нужен ли собственно человек при полетах космических аппаратов. Об этом спорят до сих пор. В зависимости от того, кто на какой должности стоит и к какому ведомству относится.
Характерный пример. Г. Титов, как и все космонавты, считал роль человека в космическом полете чрезвычайно важной. Однако, в силу своего характера, он не ужился в Центре подготовки космонавтов, закончил академию Генштаба и стал-таки генералом, но в ведомстве, где запускали беспилотные спутники-разведчики. И уже на всех научных конференциях не было более ярого противника использования человека
Вторая проблема, это техническое оснащение человека при наблюдениях из космоса. Хорошую аппаратуру для рассматривания Земли разработали специалисты конструкторского бюро В. Челомея, и расположили ее на орбитальной станции «Алмаз». Она работала потом на орбите под названием «Салют-3» и»Салют-5».Заранее готовясь к работе на ней, в отряд космонавтов набрали группу военных инженеров, подготовили прекрасную тренажную базу. На станциях успели отработать 4 экипажа с очень хорошими результатами.
Но всю программу под удобным предлогом «борьбы за мир» прикрыли. Было уничтожено и все тренажерное оборудование.
Эта же история, с подачи М. С. Горбачева повторилась и с космическим кораблем «Буран», аппаратура которого на 90% могла быть использована военными. Его смогли на 100% удачно вывести в космос и посадить на Землю в автоматическом режиме. Но пилотируемый вариант сочли нецелесообразным.
Но ведь даже гражданский космонавт, делая обыкновенные панорамные снимки Земли в научных целях, невольно снимал и военные объекты в этом районе, если они были. Тем более что аппаратура не только позволяла отличить на снимках телегу от автомобиля, но разобрать номерной знак на этом автомобиле. Все зависело от того, кто будет рассматривать или расшифровывать эти снимки.
В этом отношении можно привести очень характерный пример. Сугубо гражданский космонавт, бортинженер В. Лебедев в течение всего своего 211-суточного полета в 1982 году ел дневник. Он описывал все что видел, что чувствовал, что делал. По возвращению из полета многие космонавты с помощью журналистов пишут статьи, книги. Не стал исключением и Лебедев. Ему сразу же после возвращения предложил свои услуги некий представитель издательства на очень выгодных условиях. И Лебедев отдал ему свои дневники для обработки в литературный вариант. Но оказалось, что представитель этот был из Германской разведки.
Так что пилотируемую космонавтику можно использовать и так.
НЕВЕСОМОСТЬ – КАКАЯ ОНА?
\Испытано на себе\
НЕВЕСОМОСТЬ... Существуют разные научные ее определения, но думаю, что лучше всего сущность этого явления передает само слово – невесомость. То есть отсутствие веса, силы взаимодействия с опорой... После пятидесяти лет космических стартов, полетов и экспедиций о невесомости написано и рассказано очень много. И все-таки, она до сих пор остается таинственной незнакомкой даже для космонавтов. Для каждого она своя, индивидуальная. «Заигрывала» невесомость с людьми задолго дот первого космического полета. Еще летчики-штурмовики времен Великой
Так что известность, и вместе с тем таинственность, популярность и недоступность тревожили людей с давних пор.
Надо ли говорить, какие я испытывал чувства, когда ходе выполнения одной из работ в рамках моих служебных обязанностей мне представилась возможность совершить полет на самолете, задачей которого было кратковременное воспроизведение невесомости.
Увы. Возможность еще не реальность. Пока я обходил начальников, добиваясь окончательного разрешения на полет в самолете-лаборатории, приподнятое настроение не покидал меня. Все-таки не каждому удается поплавать в невесомости, испытать хоть часть тех ощущений, которые дарит человеку космический полет.
В беготне, в хлопотах об опасностях затеянного предприятия я даже не задумывался. В мыслях и ощущениях было одно – полететь! И, в конце концов, окончательное разрешение на полет было получено.
Осознание важности и исключительности предстоящего события переполнило меня и... начало тревожить. Задолго до испытания невесомостью началось самое настоящее испытание себя на моральную стойкость, на крепость жизненных позиций.
Коллеги заговорили со мной приблизительно так.
– Молодец! Тебе здорово повезло. Не каждому это позволяют. Как ты только сумел?
От этих слов я, кажется, становился выше ростом, раздувался как пузырь, не в силах сдержать довольную улыбку. Однако, тут же кто то добавлял.
– А тебе не страшно? Говорят, что ощущения в невесомости довольны неприятны. И вообще... В такие полеты обязательно берут с собой парашюты, да и полет на самолете уже сам по себе не безопасен.
Мне уже не завидовали. Меня жалели.
После еще двух-трех таких разговоров тревожно екнуло где-то под сердцем: «А вдруг действительно что-нибудь случится! Невесомость есть невесомость. А мне до сих пор жилось спокойно, «как всем». Я не влезал ни в какие истории, был аккуратен в работе. К тому же, этот парашют... С его непонятной надежностью».
И все же я упрямо возражал сам себе: «Не должно быть сюрпризов. Сколько лет летаю на самолетах, и ничего не происходило опасного. В сущности, необычной будет сама невесомость. Зато проверишь себя еще и невесомостью, почувствуешь это неизведанное состояние».
Запаса энтузиазма у меня все-таки было достаточно много. Сопротивлялся я чужому голосу, хоть и с некоторыми колебаниями, но все еще бодро. И только возвратившись домой, и, увидев тревогу в глазах жены, понял, что мне будет нелегко отстаивать свои позиции. Жена искренне удивлялась моей бодрости, моему желанию лететь.
Были мгновения, когда я всерьез задумывался о неизбежном прыжке с парашютом и... поеживался. Под ребром неприятно посасывало, и я вспоминал, что медики разрешили мне полет, исходя только из состояния моего здоровья. Они даже не поинтересовались моим опытом парашютных прыжков, которого, конечно же, у меня не было.
По совету доктора на предварительном инструктаже спать я лег пораньше, но сон в ту ночь был тревожным. Несколько раз просыпался. Все боялся опоздать на электричку. И приходила даже мыслишка о том, что, если я просплю свой поезд, может быть это и будет самый подходящий для меня вариант.