Летняя история
Шрифт:
— Да? — уточнил Шувалов.
— Да, — подтвердила Ложкина и вцепилась руками в простыни, она была намерена доказать, что Шувалов зануда, и посему отвечать на его ласки не торопилась.
— Ты ведь не собираешься сделать мою задачу легче? — услышала у своего уха, и следом почувствовала лёгкие поцелуи на шее, груди и вокруг сосков.
— Нет, — она подавила собственный судорожный всхлип.
— Я так и думал, — в это мгновение, почему то уже оказавшаяся расстёгнутой рубашка отлетела в сторону,
Его поглаживания были лёгкими, как и поцелуи, потом они плавно перетекали в более грубые и даже властные, так, что Ложкина забывала, что на самом деле она не собиралась отвечать Шувалову. Её тело отвергало план Татьяны, тело наслаждалось ласками и наглостью Лёни, подстраивалось под него и отвечало полной взаимностью.
Телу Ложкиной нравился Шувалов, и оно было радо тому, что самому Шувалову, похоже, очень даже нравилось тело Ложкиной и даже, что было странно — и сама Ложкина. Она чувствовала себя не только особенной, она ощущала себя единственной на всём белом свете, даже удивительной.
— Э, нет, — остановила Леопольда, когда его губы опустились очевидно ниже линии талии, — мы договаривались не об этом, — сама себя ругая за принципиальность.
— Нет, нет, нет, — усмехнулся Шувалов, когда Татьяна решила, вопреки договору, быть сверху, и она снова оказалась на спине.
Она даже поскуливала в нетерпении, а потом стонала, когда Лёня медленно входил в Татьяну. Она вздыхала и тяжело дышала, когда он менял угол и амплитуду, а потом, когда угадывались её желания — она могла только отвечать, а в конце, на пике, закричать громко, проигнорировав открытое окно.
— А теперь всё будет по-взрослому, — заявил Шувалов, когда закрыл окно, и нагло улыбнулся.
— Я уже кончила, — пискнула Таня.
— Я ещё даже не начинал.
И он начинал и начинал. И ни разу за всю ночь не изменил миссионерской позиции, и Ложкина поняла, как сильно ошибалась на счёт неё и Шувалова.
от автора: Ура, ура, товарищи! У этой парочки даже первый секс мог произойти исключительно на спор и из вредности характера Ложкиной)))
Глава 6
Ночь прошла, как в зыбком, рябком сне. Под утро, уже в полусне ощущая лёгкие поцелуи в висок и щёку, Татьяна всё же уснула, а когда проснулась, не поняла, который час.
Почувствовала только поцелуи и капли воды на шее и по спине. Просыпаться окончательно не хотелось, она зарылась носом в подушку и пробурчала недовольно.
В ответ почувствовала на своей груди руки Лёни, которые выводили круги, не задевая всё ещё чувствительных сосков, перемещаясь к низу живота, давая понять о намерениях Шувалова.
— Эй, — Ложкина недовольно
Время «пари» прошло, и как бы ни было приятно продолжение, оно не слишком укладывалось в сценарий Татьяны — хорошо отдохнуть. Секс по дружбе, по её мнению, был невозможен, и если одну ночь можно списать на стечение обстоятельств, то продолжение уже сложно чем-то оправдать.
— Давно хотел тебя такую, — услышала фон Хер Шувалова.
— Какую?
— С утра, сонную, мягкую, податливую, — совсем легко провёл по соскам, и Татьяна вздохнула.
— Давно хотел?
— Уфу… считай, с первого дня, как стал просыпаться с тобой в одной постели.
— Это не ты, это утренняя эрекция.
— Таня, не говорите ерунду, доктор, — и он продолжил поглаживать податливую, полусонную Ложкину, которая решила не сопротивляться, а, лавируя где-то между сном и реальностью, просто отдавалась умелым ласкам Леопольда.
Совсем немного поёрзала и устроила удобней подушку под животом.
— Так лучше? — спросил Лёня.
— Да, — коротко ответила.
Он без слов развёл коленом ноги Татьяны и вошёл, не резко, но настойчиво, останавливаясь на секунды, чтобы проверить реакцию и продолжить поступательные движения, выйти и снова настойчиво войти, и ещё раз, и ещё, приподнимая женщину на себя, пока всё, что смогла Ложкина — это закинуть руки назад, хватаясь за плечи и шею Лёни, давая тем самым полный доступ к своему телу, пока амплитуда становилась сильнее и сильнее.
— Ты кончишь? — хрипло.
— Я не знаю, — сумела прошептать Ложкина.
— Понятно, — Лёня аккуратно замедлил темп, лёг на спину, придержал Ложкину, и парой движением пальцев и синхронными фрикциями заставил Татьяну признать своё поражение, которое она ознаменовала победным крепким словцом под приглушённый смех фон Хер Шувалова.
— Надо вставать, — произнёс Шувалов, когда отдышался, пробегаясь мелкими поцелуями по плечу Тани.
— Это ты мне? Или?.. — Татьяна посмотрела выразительно на то, что было прикрыто простынёй.
— Ехидная ты, Ложкина, — улыбнулся, как умел только он — снисходительно и даже по-королевски, фон Хер Шувалов.
— Нет, я просто люблю точные формулировки.
— Отлично, вот тебе точная формулировка. Сейчас без пятнадцати два, скоро обед, вставай, одевайся, мама ждёт.
Анна-Эльза накрывала к столу в одно и то же время, и крайне не любила, когда кто-то, без уважительной причины, не являлся к обеду в установленный час.
— Ладно, — Татьяна попыталась встать, закутываясь в простыню.
— Тань, — Шувалов рассмеялся, — вообще-то, я тебя видел.
— Ну и что, — пробурчала Ложкина под уже громкий, но на удивление доброжелательный смех Лёни.