Летняя улыбка
Шрифт:
Забыв обо всем, Зайла опустилась на колени и поползла в темноту. Боже, какой же здесь мрак! И из глубины не доносилось ни звука.
– Дэниел? – Ее голос прозвучал так жалко и испуганно, что ей самой стало противно. Все-таки она трусиха! Зайла опустила голову, глубоко вздохнула и поползла быстрее.
Внезапно она стукнулась обо что-то головой с такой силой, что искры посыпались из глаз. В испуге она быстро подняла голову и ударилась обо что-то еще раз. Что это было? Подбородок!
– Оу-у! – Темная глыба перед ней издала приглушенный стон, за которым последовало вполне разборчивое ругательство.
– Это ты, Дэниел? –
– Кто же тут еще может быть, позволь спросить? И какого дьявола ты тут делаешь? Кроме, конечно, того, что пытаешься вышибить из меня мозги.
– Я беспокоилась за тебя, – ответила она, судорожно в него вцепившись. – Из-за змей!
– Что?
– Здесь в пещере могут быть змеи. – Он был таким большим, теплым и надежным! Зайла пододвинулась поближе, и теперь его руки крепко ее обнимали. Она слышала, как под ухом бьется его сердце, наполняя царящую кругом темноту жизненной силой. – А почему ты выключил фонарик?
– Экономлю батарейки, у меня нет запасных. Фонарик нам еще пригодится. Я проверил все щели и закоулки, а потом выключил его и полез к выходу. – Его руки поглаживали ее плечи, но Зайла понимала, что в этом не было ничего чувственного. Тем не менее его прикосновения вызвали горячую дрожь во всем ее теле. – А тебе не пришло в голову, что если ты так боишься, то гораздо умнее было бы не ползти мне на помощь, а ждать снаружи?
Она покачала головой:
– Если чего-то боишься, то лучше встретить опасность лицом к лицу. Я давно это поняла. Если пытаешься уклониться, страх разрастается внутри тебя, отравляя существование. Так что я должна была пойти.
На секунду его руки замерли.
– Может, ты и права. – Он легко коснулся губами ее волос. – С радостью сообщаю, что спасать меня не было необходимости. Здесь нет ни змей, ни летучих мышей, ни медведей. – Он осторожно отстранился. – Как насчет того, чтобы выползти отсюда? Мне требуется свежий воздух. Эта пещера меньше, чем я думал. – Он развернул ее к выходу и слегка подтолкнул. – Давай.
Когда она вылезла наружу, воздух, несмотря на тягостную жару, показался ей удивительно чистым. Зайла отошла от входа и села, с наслаждением прислонясь к камню. Дэниел выбрался следом и уселся рядом. Он вытащил пачку сигарет из кармана рубашки и зажег одну, потом откинулся назад, опираясь о скалу, и глубоко затянулся.
– Ох, прости! – Он опять полез за пачкой, которую уже успел запихнуть в карман. – Хочешь закурить?
Зайла покачала головой:
– Я не курю.
– Может быть, тебе неприятно, что я курю?
– Нет, мне это все равно. Я просто сама не хочу курить, мне даже сама мысль об этом неприятна. – Она прикрыла глаза и запрокинула голову, позволяя свежему ветерку ласкать шею.
– Это как-то связано со здоровьем?
Она покачала головой:
– Нет, тут дело в зависимости. Мне непереносима сама мысль о том, что потом я не смогу без них. Это меня пугает.
– Пугает? – удивленно переспросил Дэниел. – Довольно странно слышать это от девушки, которая не боится ни медведей, ни террористов, ни змей.
Зайла открыла глаза.
– Ты так считаешь? – Внезапно она поднялась на ноги. – Ты сказал, что поблизости есть ручей.
– Да, внизу, у подножия холма, возле кустов тамариска. – В наступившей тишине Дэниел с трудом различал ее лицо. Ее плечи были странно напряжены. Он медленно потушил сигарету о землю. – Подожди,
– Нет, ничего. Я найду сама. – Она уже почти бегом спускалась вниз по склону.
Дэниел пробормотал что-то себе под нос и осторожно пошел за ней. У этих женщин настроение меняется чуть не каждую минуту! Только что она была просто испуганной маленькой девочкой, льнущей к нему в темноте пещеры, потом сразу же превратилась в зрелую женщину, сдержанную и сильную. А теперь вдруг ведет себя нервно, как тот горячий конь, верхом на котором она была снята на фотографии. Если ему приспичило влюбиться в женщину, то неужели нельзя было выбрать кого-нибудь более предсказуемого?
Он только сегодня познакомился с ней, а она уже пробудила в нем целый водопад самых разнообразных ощущений. Желание, нежность, стремление защищать, ревность… Если бы его мозги не помутила ревность к этому ее драгоценному Дэвиду, он бы был гораздо более дипломатичен в заявлении своих прав на нее. Ясно было, что он напугал ее. Все равно, он должен был заявить о своих правах на нее перед тем, как передать ее Клэнси. Дэниел знал это с той минуты, когда сел рядом с ней в самолете. Это было так, как будто все кусочки мозаики встали наконец на свои места. А со стороны все это кажется полным безумием!
Дэниел все еще хмурился, подходя к тамарисковым зарослям. Зайла наверняка считает его ненормальным: бывший наемник, грубый и неотесанный, вторгся в ее жизнь, разбрасывая вокруг бомбы, и заявил, что она будет принадлежать ему, нравится ей это или нет. Чему теперь удивляться, если девушка так нервничает?
Ему надо бы сдержать нетерпение и быть мягким и воспитанным. Подумать только, ей всего двадцать один! Студентка, которой, должно быть, не приходилось сталкиваться с людьми его профессии. А что он сам делал в двадцать один год? Сначала Вьетнам, потом Центральная Африка, потом… Он даже не мог припомнить все страны, все войны, всех женщин, которые были рядом с ним. Надо очень постараться, чтобы прожитые годы не встали между ними стеной. Ну ничего, теперь он будет исключительно сдержанным, спокойным, и возможно…
Все благие намерения быть сдержанным разом вылетели у него из головы. Зайла стояла на коленях около ручья. Она сняла хлопчатобумажную рубашку и спустила с плеч бретели кружевного лифчика. Она умыла лицо и плечи белым носовым платком. Дэниел узнал тот платок, который дал ей еще в самолете. Золотистые, выгоревшие на солнце волосы рассыпались и укрыли ее легким шелковистым плащом. Зайла подняла руку, чтобы отвести их назад, за спину, потом опять опустила платок в воду и слегка отжала, прежде чем медленно, с наслаждением провести по руке от плеча до запястья.
У Дэниела перехватило дыхание. Ему вдруг представилось, что эти руки скользят по его телу. Он словно наяву ощутил, как нежные ладони гладят кожу. Его сердце бешено колотилось, а желание растекалось по телу горячими волнами.
Дэниел стоял очень тихо, не шевелясь, но Зайла, видимо, почувствовала его присутствие, повернула голову и замерла, словно испуганный олень. Когда она узнала его в полутьме, то натянуто рассмеялась.
– Видимо, я нервничаю больше, чем думала. Ты напугал меня. – Напряжение исчезло из ее движений. Она опять нагнулась над ручьем, чтобы намочить платок. – Это так замечательно! Я отдам тебе платок через минуту, вот только смою пот и песок. А то, наверное, я умру.