Лето ночи
Шрифт:
Отец когда-то сказал, что засунуть в этот угол оба этих агрегата было сущим мучением и что если они когда-нибудь переедут, то оставят их здесь. Дейл был с ним совершенно согласен: он прекрасно помнил, как его отец, грузчики и два вызвавшихся помочь соседа боролись с этими машинами не меньше часа. Окон в этом помещении – как, впрочем, и во всем подвале – не было, и шнур от лампы свисал в самом его центре. Около южной стены зияла почти идеально круглая яма примерно трех футов в диаметре, уходящая круто вниз, прямо в кромешный мрак. Рядом с ней был установлен дренажный насос, который откачивал влагу из подвальных помещений, располагавшихся ниже обычного для города уровня грунтовых вод. Тем не менее за те четыре с половиной года, что они жили здесь, в подвале случились четыре потопа, и однажды отцу пришлось долго стоять по колено в холодной воде, налаживая этот самый насос.
Сейчас Дейл зашвырнул скомканную грязную одежду на стиральную машину, на ходу выключил свет и стремглав промчался через мастерскую, потом мимо топки, а оттуда – в коридор. На этот раз он даже не взглянул на бункер и буквально взлетел вверх по ступенькам. В подвале было холодно
Дейл быстро проскочил в кухню, несколько смущенный тем, что приходится расхаживать по дому в трусах. Лоренс уже плескался в ванне и вовсю трубил, изображая атакующую противника субмарину. К счастью, мама в этот момент вышла на террасу, и Дейл скоренько перебежал босиком холл, взлетел по ступенькам, крутанулся на лестничной площадке и нырнул в свою комнату, чтобы успеть накинуть халат до маминого возвращения. Вскоре он уже валялся в постели со старым сборником научной фантастики в руках, ожидая своей очереди принимать ванну.
Дуэйн Макбрайд уединился в своем тихом и светлом уголке подвала. На расшифровку кода ему потребовалось не больше пяти минут.
Дядя Арт делал записи вовсе не на хинди, а на самом обыкновенном английском языке и даже не переставлял слоги. Конечно, небольшой подсказкой Дуэйну послужило восхищение, с которым и он и его дядя относились к великому Леонардо.
Гений эпохи Ренессанса для своего собственного дневника использовал весьма простой шифр: записывал слова задом наперед так, чтобы прочесть их можно было только при помощи зеркала. Дуэйн вооружился зеркальцем, и перед ним предстали обыкновенные английские слова, только без интервалов между ними. Кроме того, ради большей сложности дядя Арт соединял верхние части букв, что придавало его письменам странное сходство с арабским или ведическими рунами. Вместо точек он ставил символ, похожий на перевернутую букву «F» с двумя точечками перед ней, a «F» с одной точечкой обозначала запятую.
Дуэйн открыл последнюю страницу, чтобы прочесть текст, который мог быть связан с интересующей его проблемой, и увидел, что вначале речь там шла о каком-то профсоюзном лидере, подозреваемом в расхищении общественных средств, а следующая запись представляла собой пересказ политического спора между Стариком и дядей Артом. Он помнил, что послужило предметом спора: Старик был по обыкновению пьян и призывал к насильственному свержению правительства. Пробежав этот абзац, Дуэйн поспешил перейти к последнему отрывку.
11.6.60
Я разыскал материал, за которым охотится Дуэйн! Это было в книге «Апокрифы. Дополнения к “Книге закона”» Алистера Кроули. Мне следовало раньше догадаться, что подобную информацию можно найти именно у Кроули, этого самозваного мага нашего столетия, который кое-что знал о подобных делах.
Провел пару часов, сидя на веранде и размышляя. Сначала я собирался придержать информацию, но маленький Дьюни так упорно старается раскрыть эту местную тайну, что, на мой взгляд, имеет право знать все. Завтра я отвезу ему книжку и познакомлю парня со всем отрывком о «талисманах». Раздел, посвященный Борджа, мне показался довольно странным.
Приведу здесь несколько абзацев, имеющих, по-моему, прямое отношение к делу.
В то время как Медичи предпочитали связываться с миром магии, используя традиционные талисманы в виде различных животных, известно, что семья Борджа на протяжении большинства плодотворных столетий эпохи
Возрождения (плодотворных, разумеется, с точки зрения высокого Искусства) предпочитала прибегать к помощи совершенно иного талисмана, не имеющего отношения к живому миру.
Легенда гласит, что ими была выбрана так называемая Стела Откровения – одна из святынь Древнего Египта, украденная в пятом или шестом веке христианской эры из храма Осириса. Стела Откровения надолго стала источником могущества для семьи Борджа, выходцев из испанской Валенсии.
В 1455 году, когда один из членов этого древнего рода чародеев стал Папой, великая ирония его возвышения состояла в том, что этим достижением он был обязан темной силе ужасного символа дохристианской эпохи. И первым актом этого Папы был указ о сооружении колокола. Почти нет сомнений в том, что этот колокол, привезенный в Рим незадолго до кончины Папы Борджа, был отлит из металла расплавленной Стелы Откровения, которая таким образом приобрела новую форму, более приятную глазам христиан и более доступную пониманию людей, с нетерпением ожидавших прибытия святыни.
Этот колокол, как говорили, значительно превосходил своими размерами любой из подобных магических объектов, имевшихся в те дни почти в каждом из мавританских или испанских королевских дворов. Видимо, Борджа смотрели на такие вещи по принципу: «Все поглотим и все породим». В Египте Стела Откровения была известна как «корона смерти» и ее необыкновенная трансформация была предсказана в «Книге бездны».
В отличие от талисманов живой природы, которые по своей сути были не более чем медиумами, Стела, даже став колоколом, требовала жертвоприношений. Согласно другой легенде, дон Алонсо Борха, перед тем как отправиться в Рим на конклав 1455 года, принес в жертву колоколу свою новорожденную внучку, и, как известно, на этом конклаве именно его, вопреки всем ожиданиям, избрали Папой. Впоследствии, однако, дон Алонсо, а точнее, Папа Каликст III, видимо, утратил интерес к подобным занятиям либо счел мощь Стелы исчерпанной его собственным приходом к власти. Как бы то ни было, жертвоприношения были отменены. Папа Каликст III умер, а колокол был перевезен во дворец племянника дона Алонсо, Родриго Борджа, римского кардинала, преемника архиепископа Валенсийского и ближайшего прямого наследника династии Борджа.
Но, как гласит легенда, Стела – или колокол, в облике которого она теперь пребывала, – по-прежнему требовала жертв.
Приняв
Лицо Лоренса было таким бледным, что на коже явственно проступили веснушки.
– Я… Я не знаю… Я вошел, включил свет и… ну и… В общем, я что-то услышал.
Дейл недоверчиво покачал головой. Ему припомнилось, как пару лет назад зимним субботним вечером, когда мама ушла в магазин, они вдвоем смотрели фильм ужасов «Месть мумии». Как только он закончился, Лоренс услышал что-то на кухне – странные шаги, такие же медленные, скользящие, как шаги мумии в фильме. Страх брата передался и Дейлу, обоим показалось, что «шаги» приближаются, и мальчишки, распахнув окно и выставив вторую раму, выпрыгнули во двор. Вернувшаяся из магазина мать застала сыновей стоящими в одних носках и футболках на улице и дрожащими от холода.
Но тогда Дейлу еще не исполнилось девяти, а теперь уже целых одиннадцать.
– И что же ты слышал? – скептически поинтересовался он. Лоренс оглянулся.
Не знаю. Я не то чтобы услышал… Скорее как-то почувствовал, что ли. Будто в комнате есть кто-то еще.
Дейл вздохнул, зашвырнул грязные носки в корзинку и выключил свет.
Возвращаясь к кровати, Дейл заметил, что дверца шкафа чуть приоткрыта, и толкнул ее, чтобы она захлопнулась.
Но щелчка не последовало.
Думая, что мешает тапок или что-нибудь еще, Дейл остановился и нажал посильнее.
Но дверца не поддавалась – напротив, она спружинила и приоткрылась еще шире. Что-то толкало ее изнутри и хотело выйти…
Дуэйн промокнул лицо банданой. Обычно в подвале было прохладно даже в самые жаркие дни лета, но сейчас по лицу мальчика струился пот. Книга лежала раскрытой на его так называемом «письменном столе», представлявшем собой дверь, уложенную на козлы. Дуэйн торопливо выписывал в свой блокнот то, что казалось ему наиболее важным, а потом отложил карандаш в сторону и стал просто читать.
Он по-прежнему держал перед собой зеркало, хотя уже наловчился и без его помощи разбирать зашифрованный дядей текст.
В определенной мере Стела Откровения, теперь отлитая в виде колокола, пробудилась и обрела новые силы после принесения в жертву маленькой внучки первого Папы из семейства Борджа. Но если верить Книге Оттавиано, [65] Борджа испугались мощи Стелы и не были готовы к Апокалипсису, который, согласно древним папирусам, должен был последовать за пробуждением Стелы. Как гласит «Книга закона», Стела Откровения дарует огромную власть тому, кто ей служит. Но в то же время, когда соответствующие жертвы принесены, талисман становится предвестником «конца света», колоколом, чей погребальный звон возвещает о том, что ровно через шестьдесят лет, шесть месяцев и шесть дней после этого пробуждения наступит Апокалипсис.
Родриго, следующий Папа из династии Борджа, поместил колокол внутрь сооружения, пристроенного к ватиканскому дворцу. Там, в башне Борджа, Александр – так назвал себя Родриго, став Папой, – надеялся удержать Стелу от пробуждения с помощью мистических фресок полубезумного карлика, художника по имени Пинтуриккьо. Эти «гротески», рисунки, сюжеты и персонажи которых были заимствованы в римских катакомбах, должны были сдерживать зловещую мощь Стелы, в то же время позволяя династии использовать преимущества силы этого талисмана.
По крайней мере, так считал Папа Александр VI.
Как в «Книге закона», так и в тайных записях Оттавиано имеются намеки на то, что Стела начала влиять на жизнь этой семьи. Несколько лет спустя Александр VI велел перенести колокол в огромный и неприступный замок Сан-Анджело, но, даже захороненный в этой каменной гробнице вместе с костями давно умерших, талисман не утратил своей власти над человеческими существами, пробудившими его к жизни.
Оттавиано сообщает о безумии, на многие последующие десятилетия охватившем как Борджа, так и весь Рим: убийства и заговоры, ужасные даже с точки зрения весьма жестоких нравов той эпохи, демоны, обитающие в римских катакомбах, загадочные крохотные существа, которых видели и в замке Сан-Анджело, и на городских улицах… В этих записях можно найти множество свидетельств усиления власти Стелы по мере ее пробуждения.
После смерти Оттавиано легенда о Стеле канула во мрак. Великий дом Борджа пал. А когда на трон Святого Петра вступил первый из Медичи, [66] его рескрипт повелел удалить колокол из Рима, расплавить, а проклятый металл захоронить в освященной земле подальше от Ватикана.
Никаких сведений, которые могли бы пролить свет на дальнейшую судьбу Стелы Откровения, до наших дней не дошло. Легенда о ее власти, «всепоглощающей и всепорождающей», весьма популярна среди современных некромантов.
65
Трудно сказать, кто именно имеется в виду. Возможно, Петруччи Оттавиано (1466–1539), итальянский книго– и нотоиздатель.
66
Первым Папой Римским из этого рода был Джованни Медичи, принявший имя Льва X; его понтификат длился с 1513 по 1521 г.
Дуэйн медленно отложил в сторону дневник дяди Арта. На-верху, в кухне, слышались спотыкающиеся шаги Старика. Чуть позже до Дуэйна донеслось его невнятное бормотание, хлопну-ла входная дверь, взревел двигатель пикапа, и машина, пару раз чихнув, рванула с места. Воздержание Старика закончилось. Мальчик не понял, в какую именно сторону поехал отец – к пивной «У Карла» или к бару «Под черным деревом», – но точно знал, что вернется тот очень не скоро.
Несколько минут он просидел, глядя на лежащую на столе книгу и на свои записи, потом встал и пошел наверх, чтобы запереть входную дверь.