Летопись дел времён Иоанна Грозного
Шрифт:
– Будто состоишь при государе, но по тебе не скажешь. Одет просто и дешево.
– Я иду в храм, а перед Богом неважно в каком ты одеянии.
– В какой храм путь держишь?
– Всех Святых на Кулишках.
– Место известное. Дмитрий Иванович Донской и жена его Преподобная Евдокия заложили. Только к сегодняшнему дню обветшала церковь. Надо новую ставить каменную. А ты кем при дворе государя служишь?
– По должности считаюсь окольничим. На самом деле выполняю особенные поручения государя. Только вот в последнее время работы не предвидится. А без
Теперь уже Еремей испытующе смотрел на Сергия.
– Ловкий ты парень, вмиг сообразил о чем разговор надобно вести. Но попал вовремя и к месту. Скажу про потребность – для книгопечатанья нужны буквы литеры. Один брат Иван Федоров не поспевает, да и мощей у нас маловато. Кабы ты обернулся в Европу, ну там в Италию, или куда еще и добыл бы литера кириллицы.
– Похоже мы с тобой сговоримся. И мне будет в удовольствие помочь в государевом деле. Сказывай, что искать, кого и о чем спрашивать в Европах.
Разговор с монахом продолжался еще долго. В церковь Еремей попал уже поздним вечером. На следующий день двинул в Посольский приказ. Вопрос у него был несложный и некрученый. Хотел он справиться о том, как часто англичане приезжают на Московию и в качестве кого – купцов ли, учителей, «разномыслов», дипломатов. Но в Посольском приказе знали только один случай появления на Москве англичан – это визит Ричарда Ченслера. Подьячий заметил, что Еремей эту ситуацию знает лучше, чем он. Один служка заметил, что иноземцы иногда скрывают свою национальность, называются другим народом. Были случаи, когда литовцы и поляки выдавали себя за немцев.
Еремей двигался в сторону ярмарки. Ему требовался уже знакомый купец. Перс однажды его выручил, и Еремей надеялся на его помощь.
– Помню тебя. Ты у меня брал женский костюм на один день за хорошую плату. Вернул все вовремя, только тогда я не знал об истинных твоих потребностях. Потом, когда стали описывать вид принцессы, я все понял. До сих пор не могу найти ответа на вопрос для чего потребовалось у Кремлевской стены организовывать хоровод.
– Снова к тебе разговор, причем весьма серьезный.
– Пока ты мне не скажешь про себя все, ни на какие темы говорить с тобой не стану.
– По должности состою при дворе Иоанна Васильевича, выполняю его поручения.
– Не думаю, что царь поручил тебе устроить сборище у стен Кремля.
– Нет, мне он такого поручения не давал, но твоя помощь содействовала хороводу и все вместе позволило задержать двух воров. Более подробно сказать тебе не могу.
– Ладно, мне и этого достаточно, если конечно не врешь. Что нужно теперь? Одеть целый гарем?
– Хочу узнать, как часто тебя посещают земляки – купцы, которые следуют через Москву в другие страны.
– Часто или не часто, но раз в три – четыре месяца получаю письма из дома от родных. Иногда их передают те купцы, которые следуют дальше Смоленска и Пскова. Зачем интересуешься?
– Мне надобно уехать из Московии. Только отъезд сделать по-тихому. Вроде был человек и нету его. Искать меня особо никто не станет.
– Все мои земляки очень дорожат своим именем или, как говорят на Востоке «сохраняют лицо». В сомнительное действие их вовлечь не получится. Ты ведь бежишь отсюда, стало быть натворил беды.
– Ошибаешься. Хотя скорее всего дело в страхе. Ты не уверен в своих земляках, боишься, что деньги возьмут и оставят меня без содействия. А тебе здесь еще торговать и торговать. Или хуже того, повезут в другие страны, отъедут за границы Москвы, ограбят и убьют. Денежки поделят.
По мере того, как Еремей нагнетал страсти, придумывал все новые и новые крамолы, лицо перса становилось суровее и злее. Наконец он не выдержал и заорал, что никому не позволит думать плохо о персах и Персии.
– Тогда помоги мне, – уже настойчиво заявил Еремей.
– Помочь могу только советом. Но дай слово, что никому передавать не будешь.
– Клянусь ни одна живая душа не узнает. Говори! – сказал Еремей.
– Сделаешь две казенных бумаги. Одну в виде именного приглашения от барона или князя, лучше всего немецкого, на их языке. У немцев государство состоит из кусков. Там каждый князь сам себе император и дума, и вече. Подпись должна быть с печатью. Второе письмо на русском от дьяка или боярина, где тебе разрешают ехать к иноземцам.
– Московского господина я сумею уговорить, а вот как немецкого добуду?
– Ты так ничего и не понял!
Купец достал снизу ларец, открыл его и показал свиток. Письмо имело внушительный вид. Гладкая будто шелковая бумага, плетеная перевязочная лента. Латинскими буквами в готическом изображении был выведен текст. Снизу стояла длинная кучерявая подпись и печать с изображением морды зверя.
– Теперь понял? – спросил купец.
Еремей отрицательно покачал головой.
– Нет никакого барона Рейнхарда. Нет никакого княжества Брандентурбурга. Теперь понял? Кто будет проверять? Тем более, если при твоем досмотре найдут с десяток золотых монет. Еще не забудь в письмо барона вложить перевод, поляки не всегда могут по-немецки, а русский понимают почти все.
Еремей задумался, а купец спрятал свиток в ларец и снова положил куда-то под прилавок.
– Но самое главное, – продолжил он свои поучения, – провезти деньги. Поляки очень жадные до них. Посему подели средства на три части. Одну часть назовем «дорожными» деньгами. Их положи в доступные места, в карманы, кошель. Вторую назовем «тайниковой». Зашей их в порты, кафтан. Многие прячут в сапогах, даже в специально сделанных каблуках. Надо чтобы поляк их нашел сам и возрадовался бы своей победе. Иногда даже маленькие суммы, но спрятанные в тайниках спасали положение. Третью часть можно назвать «основной». Если удается эти средства сохранить, значит решишь все для чего ехал. Но тут советов дать не могу. Каждый придумывает сам, чтобы потом советчик не оказался виноватым.