Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова
Шрифт:
В пять утра с трудом разместились счастливчики в машине и покатили к озеру Тана, километров, по-моему, аж за пятьсот!.. Ну, за один день не доедешь, в шесть вечера совсем темно, как отрубает день — вокруг почти экваториальная Африка! Дорога порой серпантином виляет над глубоченными каньонами, в темноте ездить опасно. Много любопытного увидели мы по пути: ровную саванну с одинокими зонтичными акациями и баобабами, окруженную со всех сторон поднимающимися друг над другом волнистыми горами; густую бахромчатую зелень тропических лесов; стаи черно-белых «порез», которых здесь не считают обезьянами, потому что их мордочки похожи на человеческие
Как ни петляла дорога, но она шла строго в одном направлении, и поэтому сидящим у окон приходилось полдня изнывать на солнцепеке в тридцатиградусную январскую жару и лишь затем блаженствовать в тени, когда жгучее светило переваливало зенит. Большой зануда, боцман Нестерчук надоел всем своими капризами. С утра до двенадцати он ехал в тени, и вот, по справедливости природы, стало его припекать. Минут сорок он терпел, потом принялся ворчать:
— Вообще-то надо поступать по-товарищески, — обратился он к тем, кто наконец-то оказался в теневой стороне, — независимо от того, как вначале сел. Утром ведь не очень жарило! Теперь, предлагаю, нужно каждые два часа меняться местами.
И приходилось меняться: ему ничего не докажешь. Такой уродился — нытик.
Если кому надо по необходимости выйти, ноет:
— Время тратим…
Когда же ему самому понадобится, весело приказывает:
— Стоп, машина! Перекур, ребята. Так и быть, разомните косточки, — будто для всех постарался, заботливый. Заночевали на полпути к озеру Тана в каком-то городке в маленьком отеле «Турист» вроде барака-мазанки, крытом гофрированным железом, с рядом дверей и оконцев.
На высоченном дереве во дворе дремала громаднейшая птица — очень пернатый хищник. Дерево стояло по соседству с дверью боцмана. Птица сразу не понравилась Нестерчуку, руками на нее замахал, кричит: «Кыш отсюда, кыш!» Хозяйка гостиницы удивлялась: «Сто лет птичка на дереве живет, никому не мешала!»
«Орла» прогнать боцману не удалось, вякнул тот с высоты что-то по своему и опять задремал.
Ничего с ним не поделаешь — явление природы. Вздохнул боцман и сел на ступеньках под общей лампочкой читать толстенный детектив. Читает, кивает головой — привычка такая — и глаза вверх задирает — с опаской на «орла «поглядывает. Хозяйка была набожная, сразу его зауважала. Кастрюльку горячей воды ему для бритья персонально вскипятила. Шофер Богале потом рассказывал: она решила, что боцман на ночь Библию читал и мысленно с богом разговаривал, когда на небо смотрел.
Утром мы побродили по городку, и боцман решил непременно заглянуть к ювелиру: обручальное кольцо стало ему мало, хорошо бы расширить. Если все мы за плавание в дальних морях похудели, то он, наоборот, поправился. Зашли в тесную мастерскую, в уголке сам мастер притулился перед маленьким горном и железным столом с разными хитрыми инструментами. Среди них я паяльник увидел — наш, отечественный! — из пионерского набора «Умелые руки». Обратился Нестерчук к мастеру по-английски со своей просьбой. «Ван момент!» — оживился кустарь. Мол, мигом!.. «А сколько будет стоить?» — «Ван быр». Дескать, один быр! Снял он при помощи мыла кольцо с пальца боцмана. «Сейчас растянет, — заулыбался боцман, — замучило проклятое».
Не успел он опомниться, как умелец просунул внутрь золотого кольца напильник и — жжик, жжик! — принялся расширять… Что тут с нашим боцманом стало, побелел, как серебро! Еле отнял свое обручальное у мастера. «Вы что?» — кипит Нестерчук, а тот непонимающе улыбается.
Дернул я пострадавшего за рукав, на пол показал: вокруг золотые пылинки сверкают, а в углу мусорное ведро стоит и веник. Проглотил еще какие-то слова боцман и, не моргнув глазом, выложил за работу один быр. Кольцо, правда, пришлось ему теперь впору.
А умелец гостеприимно прощается:
— Заходите еще!
Вся группа, кроме самого боцмана, от беззвучного смеха содрогается.
Затем я себе с ходу джинсы купил — удобны для путешествия. А для боцмана — тоже на пятидесятом году захотелось пофорсить — нигде подходящего размера нет. Все эфиопы худощавые, стройные. А он никак не унимается: «Может, где-нибудь под прилавком?..» Ну, человек!
В конце концов приехали все-таки в город Бахр-Дар, он-то и стоит на берегу озера Тана, откуда берет начало Голубой Нил, как Ангара — из Байкала.
На улицах высились ряды пальм, кое-где на них среди бела дня садились дикие белые гуси. Чудеса!.. Но расстроенный боцман их в упор не замечал, а когда ему показывали, отмахивался:
— Мне бы ваши заботы!
Шофер Богале огорчался, что мы не побываем в национальном природном парке Аваш, где на воле живут львы и леопарды.
— Не попадем, и отлично! — заявил боцман, узнав о том, что у входа в заповедник висит строгое предупреждение: «Вы совершаете путешествие на собственный риск. За вашу жизнь администрация парка ответственность не несет!» — хотя исправно берет плату за въезд по два быра с человека — заранее, вперед, а то вдруг он не вернется.
Остановились мы в отеле «Гийон», прямо возле Тана, в парке с могучими баобабами, на которых густо сидели натуральные носатые туканы и крупные стервятники с голыми шеями. В озере плавали дикие пеликаны, издали напоминая парусные лодки.
Мы гуляли по берегу, фотографировались… Боцман вдруг сказал, что минут на десять отлучится, город посмотрит, а сам отправился брюки себе высматривать.
В одиночку, проверено, ходить хлопотно. Пацаны — чистильщики обуви, уличные торговцы пристают — проходу нет. Кинулся от них боцман от ворот отеля через улицу — чудом его «фольксваген» не задавил, чуть ли не по пяткам проехал!..
А ведь Африка не Подмосковье. В ней до сих пор много чего загадочного. Мы вот еще по пути заметили: гонят ли пастухи черных горбатых быков вдоль шоссе, цепочку мулов или осликов «агйя» — похоже на наше «и-го-го», правда? — обязательно перед самым носом машины ударят палкой животину, и та сигает на другую сторону дороги с риском потерять хвост.
Мы спрашивали шофера Богале: зачем они это делают? Он белозубо улыбался: машина от животного как бы отсекает злого духа. Бык, мул или ослик сразу теряют свой дурной характер, становятся терпеливыми и послушными. Смешно, да? Суеверие?.. Если люди хранят и соблюдают свои особые обычаи, значит, как говорится, нет дыма без огня. Конечно, в древности никаких автомобилей не было. И наверняка тех осликов гоняли поперек тропы прямо перед носом бегущих верблюдов. Главное, результат: как ни странно, ослики во все века изменялись для хозяина в лучшую сторону.