Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова
Шрифт:
— Всех конкурентов — к стенке, — многозначительно сказал Кирпич.
Они клятвенно заверили, что никогда больше, так сказать, ни словом, ни помыслом… Сами, мол, увидите!
— Посмотрим, — процедил я.
— А может, вступить в эту вашу… гильдию? — робко спросил Берет.
— Рылом не вышел.
Уходя, для пущего эффекта я грохнул одиночным выстрелом в небо. И мы не спеша скрылись в лесу.
Как только деревья заслонили нас, мы помчались к машине, на ходу снимая каски, сдирая плащи, пряча в них оружие, и стирая грим.
В Москву вернулись без
— Деньги я отнесу врачу, — сказал я своей команде, поблагодарив всех за личное мужество. — А если не примет, — пожалуйста, в кассу.
— Животных жалко, а то б не взялись. Мы не за деньги старались, — обиделся один из парней.
— Мы такие, — кивнул второй. Хорошие ребята. Из «Гильдии каскадеров»!
— Я тоже не такой, — сказал Кирпич. — Но… — и кивнул на машину, — ремонту много.
Петрович потом при мне позвонил куда-то в «Автосервис» не последнему из начальников, у которого лечил любимого курцхаара, и нашу «Ниву» мигом привели в порядок: любо-дорого посмотреть! Нам «любо», им «дорого» — за ремонт расплатился ветеринарный кооператив. Этого им не запретишь.
Как Петрович ни отнекивался, а деньги я ему вручил — иначе дружба врозь — и попросил посчитать.
Сюрприз… Оказалось две тысячи триста пятьдесят два рубля! Выходит, мазурики свои добавили. Выгребли из карманов все, что имелось. К нашему налету они уже успели закончить дележ.
Не возвращать же теперь!
Лишние деньги я отдал на опыты Гене. Вероятно, вы догадались, кем он был. Одним из обычных киностудийных пиротехников. Кстати, на картине пиротехник отвечает за оружие, которое раздает при выезде на натуру массовке. Представляете, сколько у него всего!.. Понятно, что как боевое оно вовсе никуда не годится. Но те же автоматы, винтовки и пистолеты хлопают холостыми патронами — будь здоров!
Чем он рисковал? Выгнали бы с работы — вот чем. Отчаянный парень.
Про тех двух ребят я уже сказал, что они каскадеры. Видал их потом в фильме, на котором работал и Гена. По-моему, с ними можно было бы смело ехать и без оружия. Но в моем плане было и свое преимущество: зато никакой драки с членовредительством!
А вообще-то мы все, наверное, могли схватить срок — пусть даже и условный — за самоуправство. Судьба миловала.
Под конец хочу добавить: на ветстанцию рэкетиры больше не являлись и не звонили. Думаю, ведут себя тихо. Такое потрясение — на всю жизнь!
А кооператив «Антирэкет» открыть не разрешили. Заявили категорически, что не могут поощрять костоломство и мордобитие, без коих в этом темном деле явно не обойтись. Для этого, мол, милиция есть.
Круг замкнулся.
ЖУТКИЙ ОДИНОКИЙ ЧЕЛОВЕК
— Канада — сказал Ураганов, — вторая по площади страна после нашей. А так почти одинакова, если не считать Прибалтики. В Канаде, кстати, много украинцев. К ним мы еще вернемся. Ну, значит, о просторах. На каждого канадца приходится по сорок гектаров, а у нас на каждого — только по четыре гектара: ведь нас в одиннадцать раз больше. Говорят, очень похожая на Россию страна. Не по дорогам и магазинам, конечно, а по природе. Да что там автострады и супермаркеты — их можно построить, а вот природу не построишь, ее можно только разрушить. Так что насчет площади природы у нас с ними полный порядок. Собственно, я-то дальше Виктории не бывал. Это портовый город на Тихом океане, известный своим судостроением и деревообработкой. По количеству населения вдвое меньше моего Курска.
— Райцентр, — хмыкнул толстяк Федор.
— Чья б мычала, — мягко возразил Валерий. — О городе надо судить не по количеству населения, а хотя бы по жилому фонду, то есть по числу зданий. А то ведь в один барак можно и тысячу человек набить при желании.
— Если ты на мой барак намекаешь, — обиделся кучерявый детина Глеб, — то у нас там не тысяча, а всего триста два человека. А, кроме того, он последний в Марьиной роще остался — скоро снесут.
— Лет через пять! — захохотал толстяк Федор, да так, что аж прослезился.
— Чего ржешь-то попусту! Отольются тебе твои лошадиные слезы! — вконец разобиделся Глеб.
— А почему мне? — вскипел Федор.
Еле мы их уняли. Жилищный вопрос — острый. Тут надо быть деликатным. Ураганов тоже хорош, вылез со своим бараком. Если уж сравниваешь, то подумай вначале. В конце концов тем же канадцам все их благополучие не с неба свалилось, сами же строили, да еще им украинцы помогали. Французы тоже старались. Никто ничего не растаскивал по своим национальным углам. И потом, им, канадцам, нетронутая природа досталась, а у нас цари до революции понастроили черт-те чего! Сносить не успеваем. А у них? Любому ж известно, что на голом месте строить значительно легче.
— Так будете слушать или нет?.. — сказал Валерий. — Я вам про одного канадца украинского происхождения хочу рассказать…
Тарас — так звали того канадского украинца — держал небольшой магазин, точнее — лавку рыболовных снастей на припортовой улочке. Там мы и познакомились. Его предки переселились в Канаду еще до революции. Впрочем, они из Западной Украины перебрались. В отличие от них фермером Тарас не стал, пошел по торговой части. Ясно, что английский язык он знал, как родной, а родной, украинский, — как я английский. Было ему лет тридцать пять. Бездетный холостяк.
Рыболовные магазины — это, пожалуй, единственные торговые точки, мимо которых я не могу равнодушно пройти, будь то у нас дома или за границей. Для меня такой магазин — все равно что для женщины обувной. Обязательно загляну. А уж у Тараса было на что посмотреть: спиннинги «Дайва», безынерционные катушки, жилки всех диаметров и любого цвета, блесны, мушки, крючки и так далее. Кстати, я у него леску на поводки купил — 0,18. Разрывная прочность — 2,5 кэгэ. Даже не купил, он так подарил, узнав, что я русский. Земляк земляка… Сами понимаете. Да и русские в городе Виктория редко бывают, как и покупатели — в лавке Тараса. Конкуренция.