Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море
Шрифт:
– Мне разрешено! – прозвенело колокольчиком с высоты, из яблочной кроны.
Надо сказать, что голос у русалки, в отличие от её внешности, был очень молодой и весьма приятный.
– Кем это тебе разрешено, сомий плавник, карпова икра, головастик недоделанный?
– Ты, бабка Сима, не ругайся. Особенно при мальце. А разрешено Горынычем. Кем же ещё?
– Ну, да, - мрачно кивнула Сима, - Он один тут у нас печати на всё шлёпает и разрешения раздаёт.
– У меня и справка есть! С подписью и гербовой печатью, как
Совершенно от этой своей печати осмелев, тётя Груша перелетела чуть пониже, уселась на длинную крепкую ветку и принялась раскачиваться на ней, как на качелях.
– Ля-ля-ля, - беспечно напевала русалка, дирижируя сама себе рукой с зажатым в ней яблоком, - Ля-ля-ля! Ля-ля! Тру-ля-ля!!!
За те несколько минут, что Агриппина Селивёрстовна скрывалась среди яблоневых веток, с ней произошла буквальная метаморфоза и явное преображение. Теперь её макушку украшал правый Венькин кед кверху подошвой. Нахлобучен он был на манер царской короны. Очевидно, обувка не налезла русалке на хвост, потому она и приспособила её на голову. Свисавшие с кеда шнурки обвивали русалочью причёску и уши и были завязаны у неё под подбородком на маленький игривый бантик. Вид её при этом был весьма самодовольный и надутый от гордости.
– Ну, её, охальницу. Тьфу. Идём отсюда, - раздался вздох над Венькиным ухом, - У нас ещё де-е-ел!!! Воды вскипятить, пшено перебрать, муку сквозь сито просеять.
Удивлённый Венька обернулся и ахнул. Перед ним стояла печально-серьёзная и чем-то очень озабоченная Фима. Волосы её были аккуратно прибраны под косынку, фартук разглажен. В руках она держала небольшую плетёную корзинку.
– Пойдём Корябу проведаем. Поможешь мне.
Глава 16. Коряба.
«Когда ж она уймётся с этими своими раздвоениями? – с досадой подумал Венька, - Не уследишь за ней. То мётлами швыряется и бранится, как извозчик. То какие-то Корябы у неё. Помогай ещё ей, видишь ли. Сказать, что ли, что живот болит?».
Но Фима не Сима. Она своё дело знает. Её на мякине не проведёшь.
Крепко схватила она Венькину руку – боялась, наверное, что он вырвется и убежит. Но бежать Веньке было некуда. Да он и не собирался, если честно. Просто не очень хотелось ему с Фимой куда-то идти. Скучно с ней. С Симой-то веселее, хоть и опасливо немножко.
– Снеслась, поди, уже, Коряба-то, - объяснила Фима, не выпуская Венькиной руки, - Надо яиц для омлета набрать. Если получится, конечно.
Для омлета – это хорошо. Омлет Венька очень даже любит.
– А куда мы идём-то?
– Да вот, в сарайчик. У неё там насест.
Вместе они обогнули яблоню, прошли между грядками с капустой, завернули за смородиновый куст.
– Сейчас-сейчас, - приговаривала Фима, - Тут недалеко.
– Ко-ко-ко-о-о-о-о, - подхватило где-то рядом, внизу, под самыми ногами, - Ко-ко! Ко-ко-ко-о-о!!!
На вытоптанной площадке перед ветхим, покрытым соломой сараем важно расхаживала рябая курица - кривобокая и вся какая-то неухоженная и пыльная. Та самая, которую Венька видел в день приезда.
– Ну, давай, что ли. Приступай, - Фима протянула Веньке свою плетёную корзинку и повернула прочь, - А я пошла опару ставить. Гости сегодня у нас. Надо уважить.
– Ко-ко! – курица проводила Фиму красным сердитым глазом, покосилась на Веньку и задумчиво поковыряла землю длинным хищным когтем, - Ко-ко! Ко-ко-ко!!!
Как приступать и с какой стороны к этой ощипанной Корябе подъехать, Венька не имел ни малейшего представления. Он попытался обойти её с боку. Курица встопорщила перья и громко, по-змеиному, зашипела, нацелив на Венькину босую ногу свой могучий, как у ястреба, клюв.
– Ишь, ты! – сказал Венька и попробовал зайти к ней в тыл с другого фланга.
Коряба подпрыгнула высоко в воздух, растопырила в стороны крылья и загородила своим телом подступ ко входу в сарай.
– Ты что? – растерялся Венька, - Совсем спятила? Сбрендила? Сошла с ума? Белены объелась?
Услышав такие в свой адрес оскорбления, курица моментально перешла из обороны в яростную атаку. Мелко перебирая ногами и пригнув низко к земле тонкошеюю голову, она чуть ли не по-пластунски быстро поползла в Венькину сторону.
– Но-но! – в испуге прикрикнул на неё Венька, - Но-но-но!
Но курица не лошадь. На неё такие понукания воздействия не имеют.
– Ко-ко! Ко-ко-ко-о-о-о-о-о!!! – издала Коряба грозный боевой клич и, похлопывая себя по бокам крыльями, пошла на Веньку тараном, как бронированный танк.
Тут уже у Веньки коленки подкосились окончательно, и он осел на землю, судорожно шаря вокруг себя руками. Чем бы таким эту агрессоршу остановить? Что бы в неё этакое запульнуть и бросить?
Венька нащупал в кармане твердобокий плод и вспомнил про тёти-Грушино угощение. Молодильное яблоко!
Бамс! – полетело яблоко прямиком в куриную голову.
Фр-р-р-р-р!!! – истерично захлопала крыльями Коряба и…
И тут случилось неожиданное.
Вместо того, чтобы упасть недвижно или хотя бы попытаться Веньке отомстить, курица вдруг вцепилась когтями в это яблоко, как в драгоценный подарок. Обхватила его любовно крыльями. Навалилась на него всем телом, прижала к земле.
– Кво-о-о-о-о-хо-хо!!! – довольно заквохтала Коряба, отщипывая клювом здоровенные куски и поглощая их с жадным аппетитом, - Кво-ко-о-о-о-хо-о-о-о!!!
Похоже, она совершенно забыла и про Веньку, и про сарай, и про свою с таким рвением оберегаемую кладку.
«Вот ведь женщины! – неодобрительно подумал Венька, - Только бы им молодиться!».
Впрочем, ему это было только на руку.
Стараясь ступать совершенно бесшумно, он обошёл увлечённую яблоком Корябу и тихонько проскользнул в сарай.