Летящие к солнцу 1. Вопрос веры
Шрифт:
– Думаешь, у меня получается?
– Я осторожно погладил ее пальцы.
Удивление. Сполохи злости вся ярче. О, как же беснуется мой двойник! Столько питательной еды пропадает даром.
– Что получается?
– Забавно. Девушка, которую я держу за руку, которая стоит напротив меня на расстоянии поцелуя, пытается сделать вид, что зашла сюда случайно, и рука вовсе не ее. Но я не позволил себе наслаждаться этим. Бетонная стена обрушилась перед вскрикнувшим двойником. А я, сжав средний палец Вероники, с неожиданной ловкостью заломил его.
–
– заорал я, склонившись над скорчившейся Вероникой.
– Пока время есть, покажешь пару упражнений? Хочу шесть кубиков пресса и огромные бицепсы, чтобы ты могла мною гордиться!
Надо было ожидать, что захватом пальца Веронику Альтомирано не обезвредишь. Сначала я увидел движение, потом ощутил, как губы размазываются по зубам. Палец выскочил из кулака, и я получил еще один удар под дых. Медленно осел на пол вдоль стены.
– Николас Риверос, - вздохнула Вероника.
– Я тебя поздравляю. Убить такой момент...
Она вышла с балкона, и я, с трудом поднявшись, ступил следом. Стоял, провожая взглядом ее, идущую по коридору. Через пару десятков метров коридор поворачивал, и Вероника остановилась, повернулась ко мне.
– Тебе только страх не дает жить, - крикнула она.
– Когда-нибудь ты научишься его побеждать, и, наверное, дар проснется.
– Я не испугался.
– Шагнул к ней - не чтобы приблизиться, а чтобы показать серьезность произносимых слов.
– Я просто не нуждаюсь в моментах. Не хочу ни подачек, ни прощаний, и уж тем более наслаждаться этим ты меня не заставишь. Если та крошечная искра чего-нибудь да стоит, ты, мать твою так, будешь моей женой, а на меньшее я не согласен. И наш первый поцелуй будет у алтаря и не раньше. А до тех пор я уж постараюсь научиться сам испытывать чувства.
Теперь ее лицо для меня стало закрытой книгой. Как же мне хотелось выпустить двойника на волю! Он-то в миг поймет, что к чему. Но я стоял перед Вероникой - обычный человек - и у меня не было сил проникнуть в ее душу.
– Ты дурак, Николас, - вздохнула Вероника. Дверь в ее душу снова приоткрылась, но лишь для того, чтобы выпустить наружу легкий сквозняк.
– Неужели все, что нас окружает, хоть чуть-чуть похоже на романтическую сказку?
– Нет, - вынужден был признать я.
– Это постапокалипсис, и мы - его всадники. Те, которые вернут миру солнце.
Грустная усмешка. Вероника покачала головой.
– Ну да... Продолжай так думать.
Она скрылась за поворотом, а я все стоял, слушая, как где-то далеко бьется в истерике мой эмоциональный двойник.. А может, я не прав? Может, не стоило его запирать? Может, он - скорее дар, чем проклятие?
Рядом со мной кто-то появился, и я, покосившись, увидел Джеронимо.
– Николас!
– торжественно начал он.
– Ты только что сделал предложение моей сестре.
– Да?
– озадачился я.
– Это так прозвучало?
– Я за тебя!
– Джеронимо похлопал меня по плечу и потряс средним пальцем в том направлении, куда ушла Вероника.
– Вот она нам все обломает! Мы
Джеронимо ориентировался в коридорах и переходах так, будто всю жизнь здесь прожил. Когда я поинтересовался источником такого умения, он сказал, что видел схему метро на стене лаборатории.
– У меня фотографическая память, - пояснил Джеронимо.
– Но некоторые фотографии нужно иметь отдельно от головы, иначе они ее забивают, если ты понимаешь, о чем я.
Мы прошли в очередной коридор, над входом в который висела надпись: "Козармы". Ниже какой-то шутник, вероятно, из умников, приписал: "Cause army".
– А в этом что-то есть, - походя бросил Джеронимо.
– Но мы здесь за другим.
Коридор оказался широким, и двери украшали его с двух сторон. Совершенно одинаковые двери, даже без номеров. Но Джеронимо вышагивал уверенно, и я понял, что мы идем на все усиливающийся нежный звук тамбурина.
Наконец, коридор уперся в средних размеров зал. Здесь в беспорядке стояли длинные скамьи и такие же длинные столы. Видимо, тут солдаты принимали пищу. Но сейчас им было не до еды.
Не меньше полусотни мужиков склонились над чем-то, что поглотило их внимание без остатка. Они толкали друг друга, матерились, передавали что-то из рук в руки. Иногда слышался смех, иногда - восторженные возгласы.
Несколько девушек со скучающими лицами бродили взад-вперед. То и дело подходили к блюду с Чупа-Чупсами на одном из столов и, взяв конфетку, продолжали гулять.
– Веронике бы здесь понравилось, - усмехнулся Джеронимо.
Командир с равнодушным видом ходил поодаль. Заметив нас, приветственно поднял руку, и мы поспешили к нему. Пришлось обогнуть кучу-малу, и за ней я увидел того самого солдата, который обыскивал Джеронимо. Солдат оказался верен слову: он сидел в серой гражданской одежде и самозабвенно играл на тамбурине. Кажется, у него даже получалось.
– Ну что, уже собрались?
– спросил командир, когда мы остановились напротив него.
– Да, пора, - кивнул Джеронимо.
– Спасибо за гостеприимство и все такое, но долг зовет.
Командир сурово сдвинул брови - показал, что долг он очень хорошо понимает.
– Ясно. Можете пока отдохнуть, а мы подготовимся. Наши подрывники рассчитали, что нужно заложить два заряда, которые сработают один за другим. Первый пробьет вам дыру на поверхность, а другой обвалит все за вами.
– И сколько времени уйдет?
– спросил я.
– Часа два, может, три. Если поезд заведется, конечно. Иначе придется ехать на дрезине, но на путях могут быть триффиды... Тогда - сутки и больше.
– Чем скорее - тем лучше, - подытожил Джеронимо.
– У нас тут начался слишком серьезный конфликт, и его нужно как можно скорее чем-нибудь разбавить. Кстати, могу я получить свое имущество?
– Он указал на увлеченную толпу.
Командир свистнул и пощелкал пальцами. Как ни удивительно, все солдаты тут же подскочили, уставившись на него.