Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929
Шрифт:
Несколько раньше Троцкого, если судить по корреспонденции, свои тезисы под заголовком «Что надо сказать конгрессу Коминтерна» подготовил Преображенский. Он послал их Троцкому, разослал и многим другим ссыльным. В отличие от весьма объемных документов Троцкого тезисы Преображенского составляли всего несколько страниц [884] . В них сохранялась традиционная критика курса официального партийного руководства, но в то же время весь тон документа и особенно его выводы звучали совершенно по-новому. Не идя еще на прямую «капитуляцию», стремясь действовать в пределах солидарности ссыльных оппозиционеров, Преображенский — один из наиболее образованных и эрудированных соратников Троцкого — высказывал мнение, что опасность дальнейшего поворота политики партии вправо устраняется переходом ее руководства к активной борьбе против кулака. Автор тезисов констатировал уменьшение разногласий оппозиции с ЦК по ряду вопросов международной и внутренней политики. «Мы готовы приложить все наши усилия к поддержке всякого шага ЦК по пути ленинской политики, мы хотим помириться с большинством партии на основах проведения нового курса, мы просим Конгресс вернуть нас в партию, в рядах которой мы лояльно и искренне осуществим наше обязательство не прибегать к фракционной деятельности» — так завершалось это примечательное обращение Преображенского.
884
Архив
Троцкого весьма встревожила инициатива Преображенского, ибо он ощущал по письмам других своих соратников, что и у них возникает соблазн попытаться возвратиться в партию и вернуться к активной деятельности, избавившись от ссылки. Сохраняя благожелательный тон в переписке с Преображенским и нарочито посвятив свое ответное письмо от 24 мая в основном бытовым и текущим делам, не критикуя тезисы Преображенского по существу, Троцкий в то же время ссылался на отрицательное отношение к документу Преображенского со стороны других ссыльных [885] . Он приводил текст двух полученных им телеграмм. Одна из них была от группы ссыльных из села Колпашева Томской губернии, в том числе за подписью Смилги и Альского; другая — из Усть-Кулома (Республика Коми) от Белобородова. В первой телеграмме говорилось: «Предложения-оценку Евгения решительно отвергаем, ответьте немедленно». Вторая гласила столь же непререкаемо: «Предложения Евгения считаем неправильными». «Во всяком случае из доброй сотни голосов только три человека высказались за тезисы Преображенского», — писал Троцкий Раковскому. Так что пока удавалось вроде бы в основном сохранять солидарность и единодушие большинства ссыльных оппозиционеров и их сплоченность вокруг непримиримых установок Троцкого.
885
Троцкий Л. Письма из ссылки. 1928. С. 64–66.
Получив тезисы Преображенского в разгар своей работы над новыми документами для VI конгресса, Троцкий придал им особенно резкую и полемически заостренную форму, адресовав не только конгрессу Коминтерна и руководству ВКП(б), но и собственным сторонникам. Он полагал, что следовало бы выступить с коллективным обращением оппозиционеров. Своему единомышленнику Багдасарову, находившемуся в ссылке в Чимкенте, он писал, что «смысл заявления: высказать то, что есть. Никаких преувеличений, никакого игнорирования нынешних офиц[иальных] попыток вырваться из трясины, но и никакой дипломатии, фальши, развращенного политиканства в духе Зиновьева, Каменева, Пятакова» [886] .
886
ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 20. Од. зб. 2651. Арк. 55–57; Архив Троцкого. Фонд 13. Т-1448b.
В письме Раковскому от 14 июля Троцкий признавался, что работа над документами к конгрессу Коминтерна была своего рода средством отвлечения от тяжких душевных страданий, от глубокой скорби, связанных с недавней потерей младшей дочери. «Это было трудно. Но с другой стороны, необходимость выполнить эту работу во что бы то ни стало послужила как бы оттяжным пластырем и помогла пронести ношу через первые наиболее тяжкие недели». Рассказывая, что у него получилась книжка объемом в одиннадцать печатных листов, Троцкий не приписывал инициативу ее создания только себе самому. По его словам, он стремился подытожить то, «что было плодом нашей коллективной работы за последнее пятилетие, когда Ленин отошел от руководства партией и когда воцарилось бесшабашное эпигонство, жившее сперва на проценты от старого капитала, но скоро пустившее в расход и самый капитал» [887] .
887
Архив Троцкого. Фонд 13. Т-1943.
Иначе говоря, Троцкий рассматривал документы, подготовленные к VI конгрессу Коминтерна, как своего рода итог всей теоретической, публицистической, разоблачительной, протестной деятельности оппозиции, начиная с 1923 г., когда оппозиции в буквальном смысле еще не существовало, но зарождалась дискуссионно-критическая струя в большевизме, приверженцы которой, считая себя подлинными преемниками Ленина, вступали в мужественную борьбу против того, что позже оформилось как сталинизм.
Документы Троцкого с критикой программы и всей деятельности Коминтерна были скрыты делегацией ВКП(б) как от большинства участников конгресса, так и от партии. Но все же машинописная рукопись Троцкого в сильно сокращенной форме была отпечатана в нескольких экземплярах в качестве секретного документа и роздана членам программной комиссии без указания автора на титульном листе, но с подлинным заголовком, причем члены комиссии были поставлены в известность, кем именно этот текст был написан. Как бы в насмешку и над самим документом, и над членами комиссии, им сообщили: выдаваемый им материал дается не в дискуссионном, а в информационном порядке и обсуждению не подлежит. Идея отпечатать сокращенный текст документа в нескольких экземплярах, видимо, принадлежала Бухарину, причем представитель компартии США на конгрессе Джеймс Кэннон [888] даже предположил, что появление документа в программной комиссии конгресса вызвало недовольство Сталина и стало еще одной причиной отстранения Бухарина от дел [889] .
888
Кэннон Джеймс (1890–1974) был членом Социалистической партии США с 1908 г. Являлся одним из основателей Коммунистической рабочей партии в 1919 г. В 1920 г. стал национальным секретарем партии и редактором ее газеты The Toiler («Трудящийся»). С 1928 г., после исключения из компартии, являлся руководителем движения сторонников Троцкого в США до конца своей жизни. С 1936 г. являлся членом Социалистической рабочей партии, в которой возглавлял левое крыло. В 1938–1953 гг. являлся национальным секретарем этой партии.
889
Glotzer A. Trotsky. Memoir & Critique. Buffalo, New York: Prometheus Books, 1989. P. 21.
«Критика программы Коммунистического Интернационала» состояла из трех разделов. Они были посвящены общим вопросам международной революции в противопоставлении
890
Троцкий Л. Коммунистический Интернационал после Ленина. С. 65.
Троцкий повторял, расширял, дополнительно аргументировал критику теории социализма в одной стране, подтверждая свою приверженность концепции перманентной революции в международном масштабе. Подчеркивая зависимость СССР от мировой экономики, от международного рынка, Троцкий утверждал, что в проекте Бухарина «революционно-историческую диалектику заменила крохоборчески-реакционная утопия замкнутого социализма, который строится на низкой технике, развивается «черепашьим темпом» в национальных границах, связанных с внешним миром только страхом перед интервенцией» [891] . Теория социализма в отдельной стране рассматривалась как «источник социал-патриотических блужданий» (так был назван специальный раздел «Критики») [892] . Троцкий здесь прозорливо подметил пока еще только начинавший складываться национализм сталинского руководства, поведение которого сопоставлялось с курсом официального руководства германской социал-демократии во время Первой мировой войны. Интернационализм превращается, утверждал критик, в схоластическое прикрытие заведомой фальши.
891
Там же. С. 97.
892
Троцкий Л. Коммунистический Интернационал после Ленина. С. 113–118.
Переходя к критике стратегических и тактических установок Коминтерна, Троцкий прежде всего останавливался на характеристике современной эпохи, определение и анализ которой отсутствовали в проекте. Он отбрасывал примитивную мысль, что революционный характер эпохи состоит в возможности в каждый данный момент захватить власть. Революционность эпохи он видел «в глубоких и резких колебаниях, в крутых и частых переходах от непосредственно революционной обстановки… к победе фашистской или полуфашистской контрреволюции, от этой последней — к временному режиму золотой середины, чтобы затем опять довести противоречия до острия бритвы и поставить ребром вопрос о власти» [893] .
893
Там же. С. 123–124.
Немалое внимание в критике уделялось отношению к буржуазно-демократическим, социал-демократическим партиям и к «фашистским» организациям. При этом Троцкий, точно так же, как и все деятели коммунистического движения, да и значительная часть демократической общественности, понимал фашизм расширительно — не как специфически итальянское явление, а в качестве правого, реакционного политического крыла буржуазных и мелкобуржуазных слоев различных стран. Однако в прямом противоречии с официальными коммунистическими установками Троцкий начал проводить прямое противопоставление фашизма демократической буржуазии и социал-демократии, что оказалось весьма важно для понимания сущности правоэкстремистских движений и определения путей борьбы с ними, хотя и в этом вопросе у Троцкого сохранялся очевидный «классовый крен». Он писал в своей «Критике», что положение о тождестве социал-демократии и фашизма является «нелепо-упрощенным», что таковым тождеством руководство Коминтерна напрочь перечеркивает не только политическое различие между этими силами, но и отличие между открытой гражданской войной и «периодом «нормализации» классовой борьбы»: «Можно сказать, что социал-демократия есть левое крыло буржуазного общества, и это определение будет совершенно правильно, если не забывать, что социал-демократия все еще ведет за собой миллионы рабочих и в известных пределах вынуждена считаться… с интересами своего обманутого пролетарского доверителя. Но бессмысленно определять социал-демократию как «умеренное крыло фашизма»… Для самой простой политической ориентировки нужно не валить все в кучу, а различать, что социал-демократия и фашизм представляют собою полюсы — единого в минуты опасности — буржуазного фронта, но полюсы» [894] .
894
Троцкий Л. Коммунистический Интернационал после Ленина. С. 147.
Но если опасность исчислять не минутами, а годами или считать эту опасность постоянно действующим фактором, теория Троцкого о единых полюсах — социал-демократии и фашизме — становится идентичной сталинскому подходу к этой проблеме. В очередной раз Сталин просто украл идею Троцкого, приноровив ее к собственной программе.
Троцкий подробно останавливался на зигзагах и поворотах в коминтерновском курсе, на необоснованных, как он полагал, крутых поворотах от левизны к правому курсу и наоборот, именуя это «ультралевой политикой на правых дрожжах» (так он назвал одну из главок своей «Критики»). Со свойственной ему образностью он проводил здесь любопытное сравнение: «Один род движения нужен человеку, когда он поднимается по лестнице, другой — когда он спускается по ней. Самое опасное положение — это такое, когда человек, потушив свечу, заносит ногу для подъема вверх, тогда как перед ним ступеньки вниз. Тут неизбежны падения, ушибы, вывихи» [895] . В подтверждение этого приводились уже знакомые примеры — катастрофы коммунистического движения в Германии, Болгарии, Эстонии, разгром кантонского восстания 1927 г. Особенно подробно Троцкий останавливался, однако, на провале правых комбинаций Сталина, в частности в связи с китайской революцией и Англо-русским комитетом.
895
Там же. С. 149.