Лев Троцкий
Шрифт:
Л. Л. Седов добился того, что «Бюллетень оппозиции» установил связь со многими странами всех континентов, библиотеками, книжными магазинами, книжными фирмами, политическими организациями различных направлений. Интерес к журналу и подписка на него были довольно значительными, что позволяло выпускать его регулярно, хотя и небольшим тиражом, на протяжении свыше двенадцати лет. [1178]
В СССР журнал сначала нелегально ввозили лица, возвращавшиеся из заграничных командировок, а также иностранцы. Пытался передавать журнал упоминавшийся шифровальщик советского полпредства в Осло Куроедов. [1179] Но читать это издание в СССР удавалось лишь единицам. Зато высшие коммунистические чины имели возможность знакомиться с «Бюллетенем оппозиции» обстоятельно. Через подставных лиц журнал закупали для Сталина и его
1178
Об этом свидетельствуют переписка, адресные книги, финансовые документы и другие материалы (HI.NC, box 372).
1179
Л. Д. Троцкий: После высылки из СССР // Исторический архив. 1992. № 1. С. 36.
Для Сталина и его приближенных «Бюллетень» не мог не представлять угрозы. Сам его лексикон по силе обличения и негодования не мог быть сопоставлен ни с одним изданием в мире, причем обличения с очень знакомых большевистским вождям «марксистско-ленинских» позиций. Просматривая «Бюллетень», Сталин, естественно, прежде всего обращал внимание на статьи о собственной персоне, которые публиковались почти в каждом номере. В своем журнале Троцкий вел непрерывную словесную дуэль с советским диктатором. Это было единственное в мире русскоязычное издание, где с глубоким знанием дела и к тому же на базе свойственной большевикам догматики разоблачалась диктатура «кремлевского горца».
К движению сторонников Троцкого вскоре примкнули новые лица — некоторые по заданию советских спецслужб, подобно Зборовскому, некоторые российские и советские граждане, находившиеся за рубежом, по своему почину, но почти все они вскоре оказались в руках агентов ОГПУ.
С французскими оппозиционерами установил связь проживавший в Брюсселе М. Милль, который руководил небольшой организацией русскоязычных евреев. Поскольку Милль владел немецким и французским языками, Троцкий заинтересовался этой личностью. Милль на несколько недель приехал на Принкипо. Оказалось, что он был родом из южной части Украины и в детстве жил недалеко от родной Троцкому Яновки. Оба они с удовольствием вспоминали родные места. На Троцкого Милль произвел вначале благоприятное впечатление. Ему было предложено переехать в Париж и начать там создание Интернационального секретариата Международной левой оппозиции.
Возлагая надежды на организаторские способности Милля, Троцкий обращался к нему с многочисленными инструктивными письмами, поначалу дружескими, затем критическими и даже гневными. Их содержательной стороны я коснусь ниже, в связи с рассказом о формировании международного коммунистического оппозиционного движения. Пока же только упомяну, что в конце концов с Миллем произошел разрыв. В 1932 году он обратился в советское полпредство с просьбой разрешить ему возвратиться в СССР. Разрешение было получено, и Милль отбыл в Харьков. Существует предположение, что он, подобно Зборовскому, с самого начала был агентом ОГПУ. [1180] Во время «большого террора» Милль исчез: возможно, был расстрелян.
1180
HeijenoortJ. Op. cit. P. 96.
Еще одним сторонником Троцкого из числа советских граждан, находившихся за границей, на этот раз тайным сторонником, считался какое-то время сотрудник полпредства СССР в Париже Харин. Опытный и обычно осторожный Троцкий вдруг поверил, что советский дипломат способен осмелиться оказать ему политическую поддержку. Харин передал Троцкому через посредников, что может действовать в качестве связного, в том числе между ним и его сторонниками в СССР. Через доверенных лиц Троцкий послал Харину машинописный текст первого номера «Бюллетеня оппозиции» и несколько подлинных документов, фотокопии которых предполагалось опубликовать в этом номере. Долгое время о Харине ничего не было слышно. В конце концов выяснилось, что он был сотрудником ОГПУ и передал этому ведомству все материалы, полученные от Троцкого. В числе пропавших документов был подлинник письма, полученного Троцким от Крупской после смерти Ленина. [1181] Выпуск журнала задержался. [1182] Что же касается письма Крупской, то, к счастью, Троцкий сохранил фотокопию. Оригинал же, по слухам, оказался не в советском архиве, а в кабинетном сейфе Сталина.
1181
См. выше. С. 322–323.
1182
Бюллетень оппозиции. 1929. № 6. С. 20.
В отношении двух русскоязычных сотрудников Льва Седова в Берлине, участвовавших в издании «Бюллетеня оппозиции», — братьев Соболевичусов, Рувелиса и Абрахама, которые жили в германской столице под псевдонимами Роман Вель и Адольф Сенин, доверие Троцкого и Седова также оказалось неоправданным. Вель занимался распространением «Бюллетеня» в Германии, а затем и в других странах. Сенин стал помощником Седова по техническим делам. Вель и Сенин вступили в оживленную переписку с Троцким и делали вид, что исправно выполняют его задания.
Оказалось, однако, что оба они были внедрены в окружение Седова иностранными службами ОГПУ. Главное их задание заключалось не в шпионаже, а в дезорганизации сторонников Троцкого, которые и без того относились друг к другу подозрительно и легко поддавались на слухи и сплетни. Если поначалу германская группа была более или менее сплоченной, то в результате акций братьев Соболевичусов намечавшиеся разногласия раздувались «по принципиальным мотивам», происходили расколы. В конце концов еще до прихода нацистов к власти германские «троцкисты» потеряли влияние, которым вначале обладали.
Но все это обнаружится значительно позже. В 1933 году Соболевичусы эмигрировали во Францию, затем под новыми именами Роберт Соблен и Джек Собл перебрались в США.
Только после Второй мировой войны ФБР удалось выйти на их след и в 1947 году подослать к ним агента. Десять лет шло собирание доказательств с одновременной дезинформацией советских органов, а в 1957 году Соблен и Собл были арестованы в Америке. Соблену удалось добиться временного освобождения под денежный залог, после чего он сбежал в Израиль. Будучи выданным израильскими властями американцам, он покончил жизнь самоубийством в сентябре 1962 года в Лондонском аэропорту — по пути в Нью-Йорк, куда его доставляли под стражей. [1183] Собл, арестованный тогда же, но не выпущенный под залог, «раскололся» и сообщил следователям, что перед приездом в США накануне Второй мировой войны побывал в Москве, где был принят Берией, который сказал ему: «Товарищ Сталин помнит ваше имя и ваши заслуги в борьбе против врага нашего государства Троцкого». [1184] Собл признался, что получал копии писем Троцкого и документы руководимых им организаций, которые передавал советским секретным службам. [1185]
1183
Costello J., Tsarev О. Deadly Illusions. New York: Crown Publishers, Inc., 1993. P. 361.
1184
Levine I. D. The Mind of an Assassin. New York: Farrer, Straus and Cudohy, 1959. P. 41.
1185
New York Times. 1958. April 22.
Так вокруг Троцкого начинали плестись интриги советских тайных служб, которые становились все более разветвленными, хотя далеко не всегда эффективными.
Одним из эпизодов, связанных с этими службами, хотя эпизодом неординарным, была встреча Троцкого с давним его сотрудником, чекистом Я. Г. Блюмкиным. Этот человек — убийца германского посла в Москве Мирбаха — несколько лет служил в штабе наркомвоенмора, привязался к нему. В 1922 году Блюмкин перешел на работу в ВЧК, затем был первым руководителем отдела контрразведки ОГПУ, а в следующие годы являлся резидентом советской шпионской сети, в частности в Турции.
Однажды, еще до выезда в Европу, Лев Седов, проходя по улице Пера, вдруг оказался в буквальных объятиях этого матерого авантюриста, который, безусловно, его выследил, воспользовавшись тем, что как раз здесь находилось Генконсульство СССР, куда, как установил Блюмкин, Седов часто заходил за адресованной отцу почтой в первые месяцы после переезда на Принкипо.
Н. И. Седова рассказывала: «…Кто-то забросил сзади на его шею рукоятку тросточки, а затем с хохотом стал его обнимать. Это был Яков Блюмкин, один из известнейших бойцов Красной армии [1186] и один из самых заметных советских контрразведчиков на Востоке». [1187]
1186
Седова, видимо, передала в искаженном виде суждение своего супруга о Блюмкине, сложившееся после того, как он узнал, что с этим человеком вскоре произошло.
1187
Serge V, Sedova Trotsky N. Op. cit. P. 166–167.