Левантевски, шприц!
Шрифт:
– Ахренеть как песню спеть, – пробормотала она себе под нос и коротко глянула на деловито пристегивающегося фельдшера.
– Чего сидишь? Пристегивайся! – Велел он. – Сейчас Арч как рванет – мало не покажется.
Будто подтверждая его слова, раздался странный низкий звук, Лиза плюхнулась на скамью и судорожно схватилась за непонятные ремни. Машина-коробка вдруг принялась гудеть, наливаясь звуком, который становился все сильнее, а затем рванула с места с такой скоростью, что Лизу швырнуло на кушетку.
– Держись! – Крикнул Левантевски и что есть силы прижал ее, чтобы она не полетела дальше. Несмотря на чудовищную скорость, машину не трясло и было довольно тихо, не считая негромкого гула.
– Эээ … как там тебя, дружище … а что у нас по вызову? – Лиза изо всех сил пыталась держаться как ни в чем не бывало. Подумаешь, машина «Скорой помощи», похожая на Тардис – и не такое видали. Подумаешь … хотя, если подумаешь – то мозг начинает кипеть и взрываться словно попкорн на сковородке. Так что лучше не думать. Не думать и работать – вот лучший способ не сойти с ума. – Так что там по вызову? На что мы едем?
Продолжая удерживать Лизу одной рукой, Левантевски ловко развернул прямо в воздухе почти невидимый розоватый экран, по которому побежали буквы. Это просто новые технологии, мрачно подумала Лиза, распластанная по кушетке как лягушка, приготовленная для препарирования, три дэ или сенсорные нано-технологии или три дэ сенсорные нано …
– Ребенок, человек, чистая форма, шесть полных лет, сыпь и непонятное поведение, – зачитал фельдшер. Лиза прищурилась на экран, однако не смогла распознать ни одной буквы. Плохо дело. Это либо инсульт, либо Альцгеймер, либо нужно принять красную таблетку и проснуться.
– Что значит – чистая форма? – Спросила она, оттолкнув руку и умудрившись выравнять спину. Помощник покачал головой, но ничего не ответил. Внезапно машина резко остановилась, моргнул свет и над головой резко запиликало.
– Отсчет пошел! – Завопил фельдшер, суетливыми движениями отстегнулся, одновременно хватая какой-то чемоданчик, и махом выскочил на улицу. Лиза потерла виски и обреченно поняла: какие бы всеобъемлющие галлюцинации ее не накрыли, придется все равно идти и работать. Впрочем, вводная информация вроде не предвещает каких-то особых ужасов – просто ребеночка обсыпало, поди покусал кто или аллергию словил.
Ужасов действительно не было. Зато были шикарные странности: ребенок, пухлый ноющий мальчонка, был обильно обсыпан ярко-голубыми пузырьками, каждый величиной чуть ли не с вишню.
– Эт-то у нас что? – Деловито спросила Лиза, оглядываясь с мыслью присесть. – Так, так, таааак … не надо плакать, мальчик, ты отлично выглядишь. По крайней мере, я еще не встречала такой веселенькой сыпи. Мда.
Левантевски ненавязчиво махнул чемоданчиком, но Лиза, взглянув на него, поняла, что не сможет открыть эту странную штуку. Поэтому подтянула обеими руками хнычущего пухлика и поставила перед собой.
– Леван … эээ … найди мне перчатки и антисептик, пожалуйста, – попросила она, понимая, что забыла имя собственного фельдшера. Это уже совершенно никуда не годится. Но тот и глазом не моргнул, тут же выдав ей два пузырька. Мама мальчика безмолвно торчала у двери, сцепив руки на груди и пожирая всех присутствующих скорбным взглядом. Ладно, хорошо хоть она пожирает нас молча, подумалось врачу. Лиза покрутила пузырьки и выразительно взглянула на фельдшера.
– Что? – Засуетился он. – Помочь?
– А помоги, – кивнула Лиза и вернула ему пузырьки. Парень взял один и застыл, почему-то терпеливо взирая на нее. – Ну? Чего ждем?
– Руки-то протяни, – удивленно проговорил тот, – я как тебе перчатки нанесу?
Стараясь сделать вид, что все происходит как обычно, Лиза вытянула руки перед собой и парень немедленно обрызгал их сверху, жестом велел перевернуть и побрызгал еще немного.
– Помаши, – коротко сказал он и Лиза покорно принялась изображать птичку. Жидкость застыла, покрыв ее кожу тонкой эластичной пленкой. Подивившись на это, она подставила руки под второй пузырек, который дохнул на нее горячим ярко-алым паром. Никто этому не удивился. Не считая Лизы.
– Все? – Спросила она на всякий случай.
– Все! – Кивнул фельдшер и приткнулся в уголок, что-то со звяканьем перебирая в чемоданчике. Лиза еще раз подтянула к себе мальчугана, который тер глаза и противно ныл на одной ноте. Проведя самый обычный, предписанный стандартами осмотр, она убедилась, что жизни ребенка ничего не угрожает. Но так и не смогла разобраться, отчего эта сыпь такая огромная, да еще и столь непривычного оттенка.
– А что он у вас, мамочка, кушал в последнее время? – Строго сдвинув брови спросила Лиза. – Было в меню что-то новое или непривычное? Была такая сыпь когда-нибудь раньше?
– Ох! – Драматически всплеснула руками мать и ребенок снова заныл, но уже на тон выше. – Вот как знала я, что не нужно идти на день рождения в эту семью! Эти маги! Вечно они что-нибудь понапридумывают, а дети потом страдают!
Лиза попыталась удержать брови, которые обрели самостоятельность и ринулись куда-то в сторону потолка.
– Так, а подробнее? – Осторожно спросила она, понимая, что вроде бы что-то нащупывается. Только маги ну совершенно не вписывались в клиническую картину обычной пищевой аллергии.
– Ох! – Мамаша торжественным жестом приложила платочек к одному, затем к другому глазу. – Понимаете, мы тут побывали на дне рождения одного ребенка. Угощение в основном было нормальным, но вот десерт! Это ж надо было такое придумать! Это немыслимо! Невообразимо!
– Да что там такого придумали на десерт? – Не вытерпела Лиза. – Слона в артишоках? Жар-птицу в сливочном соусе?
– Да классные же были шарики! – Неожиданно пробурчал мальчик, перестав тереть глаза и сердито глядя на мать. – Вкусные!