Лейб-хирург
Шрифт:
— Немцы могут отказаться говорить.
— Нужно заставить.
— Валериан Витольдович! — он повысил голос. — Предлагаете мне дать санкцию на пытки?
— Именно так, Владимир Федорович! Хотите воевать в белых перчатках? А сколько русских солдат и офицеров заплатят за это жизнями? Читали «Войну и мир» господина Толстого? Помните, как Андрей Болконский рассуждает о французах? Они пришли на нашу землю с оружием в руках, поэтому он будет их без жалости убивать. А ведь немцы не только пришли. Они убивают наших раненых и медицинский
— Вам легко это говорить! Не вам же пытать.
— Если потребуется, смогу. Сомневаетесь? После нападения на лазарет я заколол штыком раненого немецкого солдата, который просил о помощи. Знаете, почему? Перед этим он стрелял по лазарету и атаковал его. На здании имелся красный крест, но немцев это не остановило. Они шли насиловать и убивать. Я видел перед собой не человека, а бешеного пса, которого следует уничтожить. И сделал это, хотя заслужил неприязнь со стороны медицинской сестры, которое это видела. Она так и не поняла, что не защити я лазарет, ее бы разложили на полу, а после использования прирезали бы. Бывали в операционной?
— Не довелось.
— Из нее врачи выходят испачканные крови, а то — и в дерьме, если операция на кишечнике. Это неприятно, зато мы спасаем жизни. Вам доверили безопасность государства. Должность сродни хирургической, справить ее и остаться чистеньким невозможно. Не хотите пачкаться — подавайте в отставку! Вам даже поаплодируют наши либеральные интеллигенты. А вот Отечество спасибо не скажет.
— Можно еще рому? — попросил Джунковский.
Не жалко! Я напустил ему бокал. Он взял и выпил его в два глотка.
— Странный у нас разговор, — сказал, поставив бокал на столик. — Я — генерал, командующий Корпусом жандармов, выслушиваю нотации от врача, который годится мне в сыновья, и не нахожу, что возразить. Сколько вам лет, Валериан Витольдович?
— Двадцать четыре.
Исполнилось вроде. Я этот момент как-то упустил.
— Судя по словам, так все пятьдесят. А еще у вас нет уважения к старшим годами и чином. Где вы такого набрались?
— В окопах, Владимир Федорович! А еще в госпитале. Под ножом хирурга все равны.
— Запомню. Благодарю за угощение, Валериан Витольдович. Засим откланяюсь. Не провожайте. Честь имею!
Ушел… Наверняка с большой каменюкой за пазухой. Ну, и бог с ним! Выпить еще? Не буду. Завтра у меня показательные операции в госпитале.
Глава 5
— Здравия желаю, ваше императорское величество!
— И вам здоровья, Владимир Федорович! Чем вызвана ваша просьба об аудиенции?
— Покорнейше прошу принять мою отставку.
— Что случилось?
— Осознал, что не гожусь для исправления обязанностей командующего Отдельным корпусом жандармов.
— Вас в этом кто-то убедил?
— Имел разговор с господином Довнар-Подляским.
— Вот
— Посоветовал для искупления вины направить офицеров из Минского жандармского управления на фронт и поручить им допрос германских военнопленных, при этом, не останавливаясь перед пытками. Главное, как заметил господин лейб-хирург, выдоить их, как корову.
— И что вас смутило?
— Я офицер и дворянин, ваше императорское величество! Отдать такой приказ бесчестно!
Мария встала из-за стола и прошлась по кабинету. Джунковский следил за ней взглядом. Императрица приблизилась к нему и посмотрела в глаза.
— Хотите остаться чистеньким, господин генерал? Чтобы даже пятнышко на мундир не село? В грязи пусть копаются другие?
— Но, ваше императорское величество…
— Понятие чести неприменимо к убийцам. Германия напала на нашу страну без всякого повода. Ее солдаты грабят, убивают и насилуют. На каком основании мы должны относиться к ним по-рыцарски? Они бандиты, презревшие законы человеческие. Это война на уничтожение, поэтому в отношении такого врага применимы любые метода. Жаль, что вы этого не осознали. Я принимаю вашу отставку! Чем планируете заняться?
— Прошу отправить меня на фронт.
— У вас есть опыт вождения войск?
— Нет, ваше императорское величество.
— Не смогу доверить вам даже бригаду.
— Не претендую, ваше императорское величество. Для начала хотел бы послужить в штабе под началом опытного командующего.
— В Ставку вам рановато. К Деникину пойдете?
— Почту за честь. Блестящий генерал.
— Договорились. Я распоряжусь о вашем направлении к Антону Ивановичу. Надеюсь, сработаетесь.
— Приложу все силы.
— До свиданья, Владимир Федорович.
— Честь имею, ваше императорское величество!
— Здравствуйте, Афанасий Петрович! Проходите, присаживайтесь!
— Благодарю, государыня.
— Как там ваш подопечный?
— Весь в делах, государыня. Взялся так, что пробуждает опасения. Ведь только оправился от ранения.
— Он врач, Афанасий Петрович, и ему виднее. Мы знаем, что он в состоянии исцелить себя сам.
— Это так, но молодым людям свойственно переоценивать свои возможности. Как бы не надорвался.
— Не такой уж он молодой…
— Простите, государыня?
— Не обращайте внимания, Афанасий Петрович, это о другом. Вы говорили о делах. Посвятите в подробности.
— Валериан Витольдович побывал у начальника Главного санитарного управления армии. Похоже, ему удалось заразить своими идеями Николая Александровича. При управлении организованы группы из ведущих ученых и врачей. Одна из них работает над методикой переливания крови и прочих инфузий, другая разрабатывает лекарства. Трудятся день и ночь.