Лейтенант Старновский
Шрифт:
– Луценко! Ну что ты возышься! Давай вперед! Сибагатуллин, ты второй! – давал он указания командирам 76-мм орудий, стараясь навести порядок в своей батарее.
Немцы стрелять прекратили, но части, находящиеся на полигоне, по-прежнему с лихорадочной поспешностью продолжали строиться в походные колонны. Командовал всем подполковник Усманов.
Тут к Варданяну подбежал сержант Синицын и спросил:
– Что караулу делать? Снимать часовых?
– Пуст остаюдса охранять имущество! Как всё уляжется, мы вэрнемся! Ты тоже останся! Днэвальные тожэ! Ты старьший!
– Собирать палатки?
– Да! И все что остаетса!
Сержанту явно хотелось драпануть отсюда, и он даже на минутку задумался, как лучше это сделать, но тут со стороны леса раздался выстрел. Подполковник Усманов рухнул с пробитой головой. Следом раздался еще один выстрел. Капитан, который стоял рядом с командиром, тоже упал.
Сразу же поднялась паника! Синицын чесанул назад в укрытие к караулу.
Кругом
– Снайперы!
– Бандиты!
– Это местные кулаки!
– Из леса стреляют, сволочи, вон оттуда!
Варданян инстинктивно пригнул голову, и тут же пуля сбила ему фуражку. Он от неожиданности упал.
Майор Барабулька не растерялся и крикнул:
– Развернуть орудия, фугасно-осколочными по…
Но договорить не успел, пуля ударила ему точно между глаз.
– Твою мать! – выругался сержант, рядом с которым он упал.
Все залегли. Всем стало страшно. Несколько человек всё же стали стрелять из винтовок в ответ.
Бунин, увидев, как красные залегли, не отказал себе в удовольствии и приказал:
– Стреляем на выбор, по три патрона, и уходим перезаряжаться!
Снова раздались выстрелы. Причем каждый находил свою жертву.
Варданян осторожно стал переползать к ближайшей пушке. Там за щитком прятался сержант.
– Заметил, откуда стреляют?
Тот кивнул.
Варданян позвал заряжающего.
– Попов! Осколочно-фугасный, быстро!
А затем скомандовал сержанту:
– Даварачываем арудые!
– Там же снайперы!
– Я сам снайпэр! Давай!
Лежавшие рядом бойцы бросились помогать.
Как только пушка встала в нужное положение, все кинулись на землю. Заряжающий подал снаряд.
В это время Бунин выпустил последний патрон, опустошив магазин в огромную массу растянувшихся порядков русских. Тут он заметил, что среди этой копошащейся массы одно орудие русские разворачивают прямо на них.
– Твою мать! – тихо проговорил он. – Уходим, быстро!
Варданян увидел в прицел последнюю вспышку выстрела врага и тихо сказал:
– Я сам снайпэр!
Пушка рявкнула, и снаряд полетел точно в цель!
Гдава 19. 22 июня 1941 г. Нам бы зацепиться и очухаться!
Бывший штабс-капитан Николай Бунин очнулся и ничего не соображал. Голова раскалывалась словно под ударами сотен ярких молний. Но он, превозмогая боль, встал. Инстинкт самосохранения подсказывал, что нужно уходить с этого места к грузовику, и прежде чем это сделать, диверсант перевернулся на спину, достал из-за пояса сигнальный пистолет и выстрелом послал в небо красную ракету в направлении русских. Чуть приподнявшись, Бунин увидел безжизненное тело своего напарника в неестественной выгнутой назад позе, словно это была сломанная кукла, брошенная навзничь на заросли кустов невидимой рукой того, кому с ней надоело играть. Осколочно-фугасный снаряд русской 76-мм пушки откинул и самого Бунина ударной волной, причинив сильную контузию. Он посмотрел на падающую красную ракету, перевернулся на живот и на карачках пополз подальше отсюда. Он боялся второго выстрела. И не зря. Следующий снаряд буквально засыпал землей одетого в форму капитана НКВД Бунина, и он провалился в темноту. А уже через пару минут новый залп немецких снарядов накрыл полигон русских и те войска, которые там были собраны для предстоящих окружных учений. Здесь находился 459-й стрелковый полк и 472-ой артиллерийский полк 42-й стрелковой дивизии и два батальона 84-го стрелкового полка из 6-ой стрелковой дивизии, то есть части 28-го стрелкового корпуса. К этим учениям, помимо всего прочего, привлекался весь высший и старший комсостав 4-ой армии. Сами учения проводились согласно теме «Преодоление второй полосы укрепленного района». Кроме того, предполагалось продемонстрировать возможности легких танков Т-26, плавающих танков Т-38, бронеавтомобилей, руководство которыми возлагалось на командование 22-ой танковой дивизии. Однако вечером 21 июня 1941 года командующий округом Павлов проведение учений отложил, командиров частей и соединений отозвал в места постоянной дислокации дивизий и полков, но сами учений не отменил. Таким образом, снайперы из группы обер-фельдфебеля Вернера (прототип указан ранее) не имели возможности уничтожить командование этих войск русских. Сам обер-фельдфебель Курт Вернер, получив от дозорных сведения о гибели своих самых лучших снайперов, принял решение продолжить движение группы по дальнейшему маршруту. Колхозная полуторка с НКВДэшниками снова выехала на проселочную дорогу, оставив место своей стоянки в лесу, неподалеку от полигона русских. Диверсанты, сидящие в кузове грузовика, с мрачным видом вслушивались в близкие разрывы снарядов и вглядывались в поднимающиеся над деревьями клубы дыма и пыли. Война пахнула на них смертельным запахом со всей своей неотвратимостью. Погибли два их товарища, сейчас гибнут русские, но кто знает, что их самих ждет через минуту в тылу врага. Нервы были напряжены, взгляд стал острым как никогда, мышцы были готовы в любой момент отреагировать на опасность…
А вот старшему лейтенанту Варданяну ох, как было интересно узнать, попал он
Но этим планам, которые понимали все командиры, начиная от лейтенантов и заканчивая полковниками, не суждено было исполниться. Однако мы не будем забегать вперед, а вернемся к подвижному отряду капитана Белоярова и встретившимися с ним бойцам лейтенанта Старновского. Броневики, подошедшие на помощь в самый критический момент боя, появление которых было встречено радостным «ура», переросшим в грозное атакующее «ура», теперь стояли на перекрестке дорог, контролируя поворот на деревню Михасино и далее на Радваничи, куда в данный момент направлялась некоторая часть пеших людей 22-ой танковой дивизии и присоединившееся к ним подразделений 28-го стрелкового корпуса. В это время лейтенант Старновский обходил строй безоружных новобранцев и бойцов, потерявших свои винтовки. Таких набралось аж 86 человек. Почти два взвода!
Капитан Белояров не пожадничал и выделил старшего сержанта с ППД и двух ефрейторов. Один из них был вооружен ручным пулеметом Дегтярева, а второй с автоматической винтовкой СВТ с примкнутым штыком. Достаточно было только одного взгляда на них, чтобы понять, что это не просто командиры этих людей, а в первую очередь конвоиры толпы безоружных солдат, чтобы те не разбежались. Лейтенант пытливо глядел в глаза солдат, пытаясь понять, струсят ли они, предадут ли, или выполнят свой воинский долг до конца. Обойдя строй, встал напротив них, чтобы его хорошо было видно, и зычным голосом произнес:
– Товарищи красноармейцы! Я лейтенант Старновский. Отныне я ваш командир. Капитан Белояров поставил нам задачу подготовить оборонительные рубежи возле моста у деревни Михасино. Задача важная. Мы выроем окопы, сделаем ДЗОТы и займем оборону, пока нас не сменят.
– У нас даже лопат нет! – нашелся кто-то смелый из задних рядов.
Второй угрюмый голос добавил:
– И оружия!
– Лопаты найдем! А вот что касается оружия, вот вы видите у меня немецкий пистолет-пулемет. Он взят в бою. Фашист, который еще сегодня утром держал это оружие – убит! Вот стоят мои бойцы, у них тоже трофейное оружие. Черкашин, встань рядом, покажи немецкий пулемет!