Лезгины. История, культура, традиции

Гаджиева Мадлена Наримановна

Эти местные Монтекки и Капулетти (помните, у Шекспира в «Ромео и Джульетте»?) добивались своего – разлучали влюбленных. Но в некоторых случаях такие браки даже были желаемыми: кровники переставали враждовать.

Широко практиковались «колыбельные обручения», когда родители договаривались о свадьбе при рождении детей («над колыбелью»). Нарушение сговора могло привести к вражде между семьями. Бывали случаи, когда, повзрослев, молодые пытались расторгнуть

помолвку. Как правило, инцидент заканчивался свадьбой – вмешивались авторитетные люди села! Иногда «колыбельное обручение» могло быть причиной умыкания (похищения), и врагами похитителя становились семьи и похищенной, и ее бывшего жениха. Такие вот страсти!

Как выбирали невесту? Все хотели себе такую жену: красивую, здоровую, работящую, умную, умелую, расторопную, нравственно чистую. Если девушка разговаривала с посторонним мужчиной, кого-то любила, где-то вела себя нескромно и тому подобное, то обретала дурную славу и редко могла удачно выйти замуж. Как говорится, береги честь смолоду.

Полная, крепкая девушка считалась красивой, потому что сможет родить здоровых ребятишек. Худенькая, хрупкая девушка могла и не понравиться. Такими были представления о женской красоте.

В женихе ценились хозяйственность, работоспособность, умение обеспечить семью. К его внешности не относились особо строго.

Выбрав девушку, родители юноши отправляли близкого родственника или уважаемого в селении человека для сговора – чIал чир авун (буквально «узнать мнение»).

Сват брал с собой один рубль серебром, который оставлял на скатерти после угощения. По адату, в первое посещение сватов родители девушки не отвечали согласием, даже если были готовы принять предложение. Поспешное согласие считалось унизительным и вызывало разные недоброжелательные толки («Спешат выдать девушку – тут что-то подозрительное», «Обрадовались, что хоть кто-то сватает»).

Прежде, чем дать окончательное согласие, совещались с родственниками. Такая традиция является очень древней и идет с той поры, когда заключение брака было делом всей родовой общины, а не отдельной семьи.

Засватанным встречаться категорически запрещалось! При случайной встрече на улице невеста поспешно скрывалась в первом попавшемся дворе. Жених тоже старался избегать с ней встреч, чтобы не было пересудов. Считалось, что при их встрече останавливаются солнце и луна посмотреть, как они себя поведут.

За день до свадьбы или в день свадьбы проводился обряд мусульманского бракосочетания – магьар. Он проходил втайне от окружающих, в доме какого-нибудь доверенного родственника.

Свадьба длилась три дня. В первый день в доме жениха собирались родственники. Женщины пекли хлеб, мужчины совещались о проведении свадьбы. В доме невесты также собирались родственники, в основном женщины – подготавливали приданое, готовили ритуальную халву исида, большую часть которой потом на нескольких подносах отправляли в дом жениха.

Второй день начинался с приходом музыкантов – зурначей. Танцы во дворе жениха продолжались до вечера.

Национальным танцем лезгин можно назвать знаменитую лезгинку, без

которой не обходился ни один праздник. Детей учили танцам с колыбели. Вслед за первыми шагами ребенок уже забавно выделывал «па» лезгинки. Мужчины показывали в танце удаль и мастерство, женщины танцевали скромно и величаво, и мужчина не смел даже случайно коснуться женщины. Это считалось позором. Горец, не умеющий танцевать лезгинку и не готовый выскочить в круг по первому приглашению, вызывал недоумение.

Ночные танцы – дем – с участием почти всей молодежи селения, проводили в одном из самых больших дворов селения. Они проходили весьма оживленно, особенно когда в танцевальный круг вступали ряженные в быка. «Бык» бодал зрителей, гонялся за девушками, молодыми мужчинами и детьми. Состоятельные люди приглашали канатоходцев – пагьливанов.

На третий день свадьбы с самого утра в доме жениха вновь собирались родственники, соседи, сельчане с подарками для невесты. Около трех часов дня отправлялись за невестой. Шли пешком. Впереди музыканты, потом мужчины, а за ними женщины. Каждая несла хунча – поднос с исидой, подарками, накрытый нарядным платком.

Для невесты наряжали арбу – крытую повозку, запряженную волами. Как в сказках карету для принцессы. Подойдя к дому невесты, начинали танцевать. Интересным было песенное состязание между женщинами. В них сторона жениха сравнивала невесту с солнцем, луной, цветком, а жениха – с орлом, хвалила свой род и тухум и с тонким, беззлобным юмором высмеивала некоторых со стороны невесты, особенно енге – сопровождающую невесту женщину. Как бы ни была красива и стройна енге, она не избегала насмешек (она и толста, и прожорлива, и клыкаста.) Все сопровождалось шутками и весельем.

Сторона невесты не оставалась в долгу – на каждый выпад отвечала импровизированной песней. Лезгинские женщины умели сочинять на ходу! Как фристайлеры, которых вы любите слушать.

Гостей угощали лучшими блюдами. Уже во дворе дома невесты музыканты начинали играть Свас акъу-дай мукьам (мотив вывода невесты) – грустную мелодию прощания с родным домом. Под эту музыку и после благословения родителей невесту одевали в свадебный наряд, подаренный стороной жениха. Лицо невесты закрывали дуьгуьром – красным платком, символом домашнего очага и невинности девушки.

После того, как дяде (брату матери) давали выкуп за невесту (барана или 1 рубль серебром – халудай пай), ее выводили и усаживали в арбу. Рядом с ней садилась енге с зажженной лампой в руке – оберег от злых и враждебных сил и олицетворение яркой, счастливой жизни новобрачных. Плохой приметой считалось, если лампа по дороге потухнет. Другая родственница или подруга невесты держала зеркало – оберег и символ чистоты.