Лезвие вечности
Шрифт:
В эту ночь он совсем не спал, а в три последующие отдыхал по два-три часа. На четвертые сутки совершенно изможденный Сэйл вызвал Гловера.
– Билл, мне нужны династические списки шумеров и компиляции вавилонского жреца Бероса.
– Господи, Дэйв! – ахнул Гловер. – Тебе нужны не списки, а двадцать четыре часа сна!
– Как скоро ты сумеешь доставить списки, Билл?
– Поговорю с кем-нибудь по Интернету… Но почему шумеры, Дэйв?
– Потому что… – Сэйл потер пальцами воспалившиеся веки. – Я пока
Как только Гловер ушел, Сэйл достал из ящика стола толстую книгу, изданную в Париже в 1901 году. Это были богато иллюстрированные гравюрами и рисунками воспоминания Эмиля Бругша, открывшего в 1881 году недалеко от Долины царей (за грядой фиванских холмов) катакомбы, куда жрецы перенесли мумии многих фараонов. Таким образом жрецы, как видно, хотели уберечь останки от бесчинств грабителей…
Сэйл до рези в глазах вглядывался в иллюстрации. Нетрудно было различить черты лиц хорошо сохранившихся мумий.
– Рамсес Второй, – бормотал Сэйл, перелистывая страницы. – Сети Первый… Сети, Рамсес, працари шумеров… Не может быть… Я или радикально заблуждаюсь, или вообще схожу с ума…
Гловер принес необходимые распечатки. Сэйл торопливо зарылся в них, не удостоив помощника ни взглядом, ни словом. Гловер тихо удалился.
Сэйл ударил кулаком по столу.
– Но расшифровка еще не закончена! – выкрикнул он.
Однако к вечеру работа была завершена – куда быстрее, чем за две недели, ведь ученый не щадил себя.
Перед ним лежали переводы текстов папируса и плиты на современный английский язык. Сэйл был убежден, что в его методы не вкралась ошибка. Однако то, что он прочел, казалось совершенно невероятным.
– Но следует ли понимать это буквально, нет ли тут мистического, религиозного смысла? – вслух рассуждал Сэйл. – Но шумеры… Рамсес… – Сэйл порывисто вскочил и рухнул обратно в кресло, сраженный приступом головной боли. – К черту, – прошептал он. – Завтра в музей… Кое-как добравшись до кровати, он тут же уснул.
8
Гамаль Седар, оторвавшись от бумаг, поднял взгляд на стоявшего перед его столом Дэвида Сэйла. Они были немного знакомы – Сэйл частенько посещал археологический музей, а директор всегда радовался случаю поговорить по-английски.
– Добрый день, мистер Сэйл. Чем я могу помочь вам?
– Сущий пустяк, мистер Седар. Я пишу статью о Джулиане Прендергасте – полубиографическую, полунаучную… И прошу у вас разрешения поработать с его находками. Особенно меня интересует бронзовый стилет, найденный в двадцать пятом году.
Сэйл не сомневался в немедленном любезном согласии директора и очень удивился, когда Седар замялся и предложил ему сесть.
– Что ж, мистер Сэйл… Конечно…
– Нет-нет! Я хочу видеть оригинал.
– Пожалуйста. Он в первом зале пятого корпуса. Неужели вы никогда не видели его?
– Видел – за стеклом витрины. Но в руках не держал. Мистер Седар, вы ученый, как и я. Странно, что моя просьба кажется вам обременительной.
В кабинете воцарилось тягостное молчание.
– Боюсь, исполнить вашу просьбу невозможно, мистер Сэйл.
Англичанин похолодел. Отказ! Это может означать только одно: кто-то опередил его, кто-то разгадал тайну стилета… Но тогда… По какой причине экспонат все еще в музее, а не в лабораториях специалистов?
– Почему? – срывающимся голосом спросил англичанин.
Гамаль Седар колебался. Копия, лежащая в музейном зале, издали выглядит убедительно, но это издали. Стоит Дэвиду Сэйлу, профессиональному египтологу, взять ее в руки, и он мгновенно распознает подделку.
– Мистер Сэйл, – вкрадчивым голосом начал Седар, – не скрою, вы поставили меня в чрезвычайно неудобное положение. Но для нас с вами интересы науки превыше всего. Поэтому я прошу вас сохранить в строгой тайне то, что я вам сейчас скажу.
– Обещаю, – теряясь в догадках, проговорил Сэйл.
– Так вот, – вздохнул Седар, – стилета нет в экспозиции. Это копия.
По спине Дэвида Сэйла пробежал холодок. Он оказался прав?!
– Музей был ограблен, – продолжал Седар с горечью, и Сэйл не смог скрыть изумления – не того он ожидал. – Начальник полиции имеет основания полагать, что похищенные экспонаты попали в руки людей невежественных, не подозревающих об их истинной ценности и не знающих об ограблении. Чтобы выловить наши экспонаты при продаже, мы решили держать факт ограбления в секрете, а наиболее известные экспонаты заменить копиями.
Сэйл не знал, радоваться ему или досадовать. Да и правду ли говорит директор? Вероятно да. Ни у кого из предыдущих исследователей не было ключа. Только случай мог вмешаться… Что маловероятно.
– И как продвигаются поиски? – рассеянно спросил Сэйл, поглощенный собственными мыслями.
– До сих пор, – развел руками Гамаль Седар, – никаких следов.
Дэвид Сэйл пожелал директору скорейшего успеха и вышел на улицу. Сделать выбор между данным Седару обещанием и моральными обязательствами перед родиной было просто, и археолог раздумывал недолго. Ведь то, что он предпримет во имя Англии, не помешает, а, напротив, будет способствовать возвращению экспонатов в каирский музей. Кроме стилета… Но тут уж ничего не поделаешь.