Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество
Шрифт:
– Боишься щекотки? — довольно ухмыльнулся Драко, отстраняясь.
– Ревнивая, значит?
– Ты же знаешь, что боюсь! А насчет ревнивой - рискни, проверь! — Джинни, наконец, повернулась к нему и тут же посерьезнела. Игриво-шутливый настрой слетел сам собой. Серые глаза Драко выражали беспокойство, и его улыбка никак не могла этого скрыть. Драко понял, что она заметила его состояние, и глубоко вздохнул, отводя взгляд.
– Что случилось! Говори, в чем дело! — воскликнула Джинни.
– Прекрати мной командовать, Уизли! — раздраженно фыркнул юноша. — Поттер случился. Он жив и сегодня чуть не попался в лапы нашим. Как ты понимаешь, все из-за этого на взводе.
Видимо, на лице Джинни отразился испуг, потому что Драко совсем помрачнел. Повисла
– Погоди, — она первой прервала молчание. — Ты сказал, что Гарри чуть не попался. Но если ему удалось улизнуть, то о чем ты так переживаешь? Или это не всё? Он покалечен? Или - он не попался, потому что попался кто-то другой, например, Рон? Не молчи, говори, как есть, я имею право знать!
Малфой вздохнул и подошел к камину, подчеркнуто не глядя на Джинни.
– Послушай, Драко, если ты так реагируешь из-за меня и Гарри… Это дела минувших дней! — сбивчиво затараторила она. — Он в принципе всегда был мне как еще один брат, я просто не понимала этого и накрутила себе романтическую книжную любовь! Да, мы какое-то время встречались, и я думала, что была в него влюблена, но это всё в прошлом. Тем не менее, конечно, я боюсь за него и хочу, чтобы он остался жив! Но если он вернется целым и невредимым, мы с ним уже не будем вместе...
– Дело не в этом, — резко перебил Драко.
Джинни почувствовала, как на глаза непроизвольно набегают слезы, и больно закусила губу, чтобы не расплакаться прямо сейчас. Во рту появился металлический привкус крови. Если продолжать так себя кусать, от губ ничего не останется, тьфу ты.
И этот человек еще называет её ревнивой, потому что она, видите ли, боится щекотки! А сам что устроил, просто потому что она абсолютно по-человечески волнуется за Гарри! Надо валить отсюда. Срочно! Подняться и уйти, не оглядываясь и не всхлипывая. Это сейчас будет самым правильным. Черт, всё внутри так и рвется прочь из этой комнаты, подальше от его стройной худощавой фигуры, от его умопомрачительного запаха… Нет. Нельзя. Спокойствие, только спокойствие. Джинни глубоко вздохнула, набрав побольше воздуха в легкие. Она заговорила, как ни в чем не бывало, прилагая неимоверные усилия, чтобы голос звучал ровно и спокойно.
– Полагаю, что сам рассказывать, в чем дело, ты не хочешь, — Джинни украдкой смахнула слезинку, все-таки соскочившую с ресницы, и постаралась говорить максимально ровным голосом. — Мне задавать наводящие вопросы?
– Джинни, — казалось, Малфой с трудом выдавил из себя ее имя. То, как он это произнес, заставило сердце сжаться. Сейчас он скажет, что им нужно расстаться! Внутри нее всё оборвалось.
– Говори уже, — глухо проговорила она.
– А то я начинаю подозревать самое худшее.
– Ты отчасти права, — сказал Драко, сжав край каминной полки так, что костяшки его пальцев побелели.
– Твой брат...
– Что? — не поняла Джинни, чувствуя, что ее губы задрожали. — Причем тут мой брат? Который мой брат? У меня их много! Рон?! Гарри ускользнул, а Рона схватили?!
– Нет, нет, с этим твоим братом все в порядке! — поспешил заверить Малфой. — Во всяком случае, наши его не взяли, из чего можно сделать вывод, что он по-прежнему жив-здоров, как и Поттер. Но Лорда вконец достала эта пиратская радиостанция. Я случайно узнал, что пару недель назад он дал недвусмысленный приказ пресечь все эти "патризанские делишки".
– Партизанские делишки? — переспросила Джинни, чувствуя, что сознание постепенно к ней возвращается. Драко не собирается ее бросить! Сердце постепенно успокаивалось и билось уже с меньшей частотой. Не бросает, не бросает, значит, все хорошо… Стоп! Партизанские делишки?!
– Да, Уизли, партизанские делишки, — съязвил Драко. — Влип твой брат. По полной.
– Но я все равно не понимаю, как Рон там оказался? Он же был с Гарри…
– Ты меня вообще слушаешь?! Я же членораздельно сказал: с твоим Роном все в порядке! Мне казалось, у тебя есть еще и другие
Вот теперь смысл слов Драко окончательно до нее дошел. Пиратская станция. Пресечь "патризанские делишки". Фред и Джордж. Она закрыла лицо руками и тяжело опустилась на ковер перед камином. Драко тут же опустился рядом с ней и обнял, крепко прижимая к себе.
– Я боюсь услышать, — прошептала она. — Боюсь услышать, что один из моих братьев мертв, а второй... тоже мертв или скоро будет мертв, потому что схвачен Упивающимися и подвергается пыткам.
– Тогда, возможно, тебя несколько успокоит, что в их... в наших руках только один. Второй, видимо, ускользнул - во всяком случае, о том, чтобы его убили или ранили, я не слышал. А вот тот, о котором я слышал... Он не мертв, но, судя по всему, лучше был бы. Точно знаю, что это был тяжелый бой, и твой брат сильно изувечен Непростительными заклятьями и не только ими. Тетя Белла сказала, что от него осталась одна оболочка. Он в состоянии клинической смерти и вряд ли очнется. Но при этом ему не дают окончательно умереть и не дадут - Лорд приказал поддерживать в его теле жизнь хоть до бесконечности. Зачем - никто не знает. Долгое пребывание в коме унитожает сознание, поэтому если он когда-нибудь очнется, будет уже не собой. Возможно, Лорд хочет создать из него какое-то новое, особое оружие. Монстра. Внешне он и на человека уже не похож, тетя сказала, сплошное месиво вместо лица, — Драко сглотнул.
– Назови мне имя, — голос Джинни дрожал, она вцепилась в мантию Драко.
– Фред или Джордж?
– Джордж. Который с недавнего времени без уха - это же Джордж?
– О нет! — Джинни не сдержала крик. Она оттолкнула Драко и рухнула на ковер лицом вниз.
Малфой оцепенел. Какое-то время он отрешенно смотрел на то, как рыжая гриффиндорка неистово катается по полу, стуча ногами и руками, крича, как безумная банши, и рыдая. Он никогда в жизни не видел подобных проявлений эмоций. Его тетя Беллатрикс предпочитала истошно вопить - похоже, кстати, на вой Джинни сейчас - но никогда не со слезами. Крики тети Беллы заканчивались разбиванием отцовских ваз или уничтожением других ценностей (но вазы были всё-таки на первом месте), истязанием грязнокровок Круциатусом и дьявольским хохотом от созерцания их мук. Другие же его родственники были куда более сдержанны и позволяли себе значительно меньше. Мама не плакала даже тогда, когда умер дедушка Блэк и не оставил ей ни одной золотой статуэтки в наследство.
То, что сейчас вытворяла Джинни, напоминало ему кривляния домовых эльфов, их самобичевание и причитания, которые так забавляли Драко в детстве, а в более позднем возрасте вызывали приступ презрения, сопряженный с сознанием собственного превосходства. Но почему-то глядя на девушку, не становилось ни смешно, ни противно, ни приятно. Драко чувствовал, как по телу разливалось что-то новое, прежде совершенно ему незнакомое. Это странное ощущение наполняло его целиком, проникая в каждую клеточку тела. Он ничего не мог понять и осознать, но чувствовал, что не способен этому противостоять.
Драко осторожно положил руки на плечи Джинни. Она стряхнула их, дернувшись в сторону и не прекращая рыдать. Тогда он решительно сжал ее плечи и притянул к себе, пытаясь уложить ее на свои колени. Поначалу она сопротивлялась, потом обмякла и стала тихо всхлипывать, уткнувшись носом в его ногу. Рыжие волосы, мокрые от слез, закрывали ее лицо. Драко осторожно убрал их, разглаживая каждый слепленный волосок, пытаясь ощутить нежность каждой пряди своей кожей. Постепенно слезы Джинни прекращались, и она повернула голову к юноше. Её глаза были кошмарно красными, ресницы слиплись, а по щекам всё еще бежали дорожки слез. Драко аккуратно провел пальцами по ним, стараясь не столько вытереть, сколько почувствовать эти слезы, по-прежнему не понимая, зачем он это делает. Джинни, похоже тоже не понимала, потому что ее взгляд был недоумевающим и как будто немножко испуганным. Или ему так казалось.