Лезвие

Соболева Ульяна

– И о чем она…

– Будет сюрприз. Я тебе ее лично спою. Могу пока только название раскрыть…

– И?

– Мистификация…

– Как интересно… - хотел спросить, что подтолкнуло, но тут телефон зазвонил. Изгой. Я знал, почему беспокоил. По поводу вечера. Последние детали уточнить. Разговор не занял много времени, пару минут всего, после чего я сообщал Александре, что наконец час Х настал. Мы уже говорили с ней об этом много раз, и в каждый из них я просил ее повторить, что она должна сделать и где я буду ее ждать. Я знал, что моя девочка жутко нервничает и смертельно боится. Гладил ее лицо ладонями.

–

Это последний рывок, а за ним свобода, понимаешь? Наша свобода с тобой.

– Мне страшно! Мне та-а-ак страшно, Андрей.

– Чего ты боишься? Посмотри мне в глаза – все будет хорошо, слышишь? Иди ко мне.

Прижал к себе, и она всхлипнула, пряча лицо у меня на груди. Такая маленькая, беззащитная. Бл***ь, я в эту минуту почувствовал, что убивать за нее могу. Рвать на ошметки голыми руками. Моя она. Кожей чувствую, что она моя. Никого так, как ее, не чувствовал. Она мне жизнь новую подарила, я дышать с ней начал. Пусть урывками и рвано, но дышать.

***

Осталось всего полчаса. Смотрел на часы каждую минуту. Так, словно от этого время могло лететь быстрее. Не знаю, сколько сигарет выкурил, пока в машине сидел, постоянно посматривая в зеркало заднего вида. По минутам просчитали, во сколько она с охраной выехать должна и за сколько доедут до этой заправки. От нее одно требовалось – заставить их остановиться и попасть в туалет. И причина должна быть железобетонной. Именно здесь и немедленно. Она писала мне уже, что выехали. Что не постесняется и разыграет жесткое отравление со всеми вытекающими прямо в салоне. Никуда не денутся - придется выпустить. В кабинке спортивные штаны, толстовка с капюшоном и бейсболка. Из туалета черный ход на другую сторону заправки - это все подготовили заранее. У нее две минуты на все, и мы уезжаем по окружной дороге в противоположную сторону, на расстоянии нескольких километров нас ведут мои люди для подстраховки.

Пять минут… Стучу пальцами по рулю и взгляд от зеркала не отрываю. Дьявол… Да что же это время, как резиновое. И дежавю у меня гребаное. Когда-то уже ждал вот так. По спине пробежал мороз и пальцы начали мелко подрагивать. Дернул ворот рубашки, чувствую, как задыхаюсь от внезапно нахлынувших воспоминаний. Паника какая-то идиотская. Ведь понимаю, что дочери родной ничего не сделает… и все равно боюсь. Ахмед – психопат, и я не знаю, на что еще он способен. Урод хренов.

Из машины хотел выйти, невозможно уже было в этом замкнутом пространстве сидеть, да остановился. Дыши глубже, Граф. Совсем уже с катушек съезжаешь. Пот тыльной стороной ладони смахнул, запрещая себе вспоминать. Ситуация другая. Я другой. Все просчитано. Нигде промахов быть не должно. Притом моя девочка уже написала мне, что едет. Значит, все хорошо. Что же трясет так, а? Совсем с ней помешанным стал. Мозги напрочь отключаются, когда о ней думаю.

Прошли эти несчастные пять минут, только на горизонте я так никого и не увидел. Ладно, может, задержались, авария по дороге, да что угодно. Пара минут ничего не решит. Только прошло уже десять, пятнадцать, двадцать… Звонить не стал, чтобы не испортить ничего - вдруг засекут. Только каждая минута, как пытка. В горле пересохло и в висках стучит, адреналин зашкаливает. Бл… Куда они пропали? Может, другим путем поехали? В голове мысли одна за другой, и секундная стрелка бежит, показывая, что прошла еще минута, вторая, третья, горло в спазме сжимается… Черт! Схватил все же телефон, набрал. Отключен! Дьявол! Изгоя набрал:

– Слава… не едут пока.

– Я знаю, Андрей…

– Откуда?

– Наши из отеля сообщили, что они вообще никуда не выехали?

– Что за нахрен?

– Не знаю. Ждем пока.

– Хорошо. На связи!

И все эти гребаные страхи сейчас мощной волной накрыли. Ведь не зря оставлять боялся. Хожу, как по минному полю, на котором еще и капканы расставлены. Только голову поднимешь, на секунду отвлечешься - и в твою кость уже железные зубья впиваются.

Как же с ней связаться? Александра, что там происходит, а? Ты ведь писала, что выехали. Зачем солгала? Не хочу в это верить! Не могла она солгать! После всего, что было за эти дни, не могла. А где-то мерзким голосом внутри.

«Могла… в этом долбаном мире все могут врать и предавать. Абсолютно ВСЕ».

Открыл браузер, чтобы написать сообщение, и чуть телефон из рук не выронил.

СТРАНИЦА УДАЛЕНА…

Звонок. Ответил в лихорадке, не глядя, кто звонит. А потом контрольный. В голову!

– Да, Макс. Что? Когда? Твою ма-а-а-ать! Как Даша и Тая? Они живы? – и сердце биться перестало, в холодный пот бросило, – Держись! Слышишь, бл***ь? Держись там! Я выезжаю!

ГЛАВА 12. Макс

У меня пульсировало в затылке. Монотонно, с отдачей во все части тела, онемением в такт попискиваниям электронных приборов в отделении интенсивной терапии. Я не помню, как сюда приехал. Я вообще ничего не помню с момента, как лично услышал крик Даши о том, что в их машину стреляют. Услышал и окаменел. Я так же слышал, как визжат покрышки автомобиля, как она что-то говорит дочери, как громко плачет навзрыд, и эти звуки выстрелов, а я просто впал в состояние шока, сжимая сотовый все сильнее и сильнее, пока не услышал оглушительный треск, как от удара, и не заорал сам.

Когда я уже мчался на своей машине к трассе, мне позвонили наши и сообщили, что машину Даши обстреляли, и она в тяжелом состоянии вместе с ребенком доставлена в больницу. С этой секунды у меня начало пульсировать в затылке оглушительно-монотонной болью. Я словно погрузился в вакуум, из меня вытянуло весь воздух и продолжало тянуть с такой силой, что глаза налились кровью и я слышал треск собственных сосудов в ушах. Как будто я глубоко под водой, и от силы давления меня разрывает на части. Почему не поехал с ней?! Почему, бл**ь, не остался дома в гребаную субботу?! Почему, мать вашу?! Почему мои девочки?! Не знаю, с кем я говорил и кому рычал проклятия. То ли Богу, то ли дьяволу, то ли самой смерти.

– Если заберешь их у меня, я устрою здесь апокалипсис. Слышишь? Я взорву этот гребаный земной шар. Только посмей их тронуть!

Влетел в приемную, толкая, к дьяволу, каждого, кто попадался на дороге. Но по пути наверх к операционным меня схватили несколько охранников, я яростно пытался растолкать их и ломануться наверх. Я, кажется, что-то орал, но не помню, что именно. Точно знаю, что требовал, чтобы мне дали увидеть жену и дочь. Орал их фамилии и имена. Требовал, чтобы позвали Фаину. Мне сказали, что ко мне сейчас выйдет врач, его вызвал по рации один из верзил, когда я заехал ему в челюсть и выхватил ствол из-за пояса. Он выставил руки вперед.