Лезвие
Шрифт:
Я не скрываясь смотрела ему в глаза, и мне было плевать, что отец и Исхан это видят. Пусть хоть взорвутся от злости - никто не отнимет у меня право смотреть. Потому что я не знала, когда увижу Андрея еще раз… потому что я так же знала, что этой свадьбы не будет. Я залью собственной кровью белоснежные хоромы моего отца. Он получит мой труп в свадебном платье. Никогда ему меня не сломать. «По его» не будет в этот раз. Лучше сдохнуть, чем лечь под этого урода, которого он нашел мне в мужья… да и все равно меня бы убили после первой же брачной ночи, потому что я не девственница. Но и до этого не дойдет. Я не дам ему себя даже пальцем тронуть. И поэтому я смотрела на Андрея так жадно, как могла, вкладывая в этот взгляд боль и отчаяние, тоску и злость на проклятые обстоятельства, вкладывая всю свою любовь адскую к нему. Невозможную и безумную. Больную до такой степени, что я вынесла и ей, и себе приговор.
Пусть почувствует, как я люблю его, пусть увидит в моих глазах и поймет, что я не бросала… что у меня выбора не было. Это так важно, чтобы верил, важно, чтобы знал, что я не тварь… А сама понимала, что не поверит, если я еще раз откажусь уйти с ним. Мне придется говорить страшные вещи, чтобы Андрей отступился… и я их скажу. Если успею. Скажу, чтобы потом опровергнуть своей смертью.
И он смотрел так же в ответ… я только Бога молила, чтобы не выкинул ничего, чтобы не попытался здесь. Отец приехал с охраной, они все до зубов вооружены, даже в туалет меня с конвоем ведут. Я ни на секунду не остаюсь одна. Отец ожидает подвоха и готов к нему. Мне лишь удалось написать на салфетке четыре слова: «Я не могла. Прости». И передать Андрею с официанткой, сунув ей несколько купюр, чтобы молчала.
Когда ему отдали записку, он поднял на меня тяжелый взгляд, заставляя дыхание участиться, и тут же перевел его на Савицкого, который в этот момент захлебывался очередными дифирамбами, теперь уже Андрею. Господи, люди либо тупы, либо наивны, либо считают, что все вокруг идиоты. Неужели он не знал о вражде отца и Андрея?
Через четверть часа Граф передал мне ответ, но уже с другим официантом.
«Увидеть хочу. Когда и где?».
Отец вернулся за стол, и я тут же спрятала ручку под тарелкой, нервно улыбаясь.
– Господин Савицкий интересуется датой свадьбы. Хочет поздравить тебя лично, дочка. Будет нашим гостем. Согласился даже почтить нас своим присутствием на нашей Родине.
– Непременно. Это важное событие для меня, ввиду нашей новой сделки с вашим отцом, Александра. Для меня большая честь так близко познакомиться с вашей семьей и войти в круг его друзей.
Я еле сдержалась, чтобы не сказать, что у Ахмеда Нармузинова нет друзей и никогда не было, и что те, кто считали себя его друзьями, уже давно кормят червей, потому что не угодили ему, либо слишком много знали.
– Да-да, милая, - вмешалась супруга Савицкого, Маргарита, которая как раз подошла к нашему столу в экстравагантном малиновом платье с вычурным бантом на плече. – Я владелица трех салонов вечерних и свадебных платьев. У нас самые изысканные и великолепные наряды от непревзойденных мастеров Европы.
Она протянула мне малиновую визитку, тряхнув длинным волосами и расплываясь сладкой улыбке, от которой казалось, что все вокруг вдруг стало омерзительно липким.
– Это будет наш свадебный подарок. Приезжайте на примерку. Я предупрежу девочек, и из вас сделают самую красивую невесту во Вселенной. В моем салоне одеваются только женщины из семей высокопоставленных политиков, олигархов и богемы со всего мира. И для нас будет честью одеть дочь Ахмеда Айдыновича к такому знаменательному дню.
Льстивая разукрашенная сучка. Сколько пафоса. Так и источает мед, и на отца моего плотоядно смотрит. Не-е-ет, трахать он тебя не будет. От него любовницы целыми не уходят, это я уже знаю. А ты ему нужна для других целей, как и твой идиот-муж. Я перевела взгляд на отца, помнила, что он хотел, чтобы портнихи приехали к нам домой и шили платье по каталогам. Но сможет ли он сейчас показать себя тираном и деспотом при важных для него людях и отказать Савицким?
Перевела взгляд на визитку «Королева Марго» с девушкой в невероятном свадебном платье, усеянном стразами. И меня вдруг как током ударило… Вот он - шанс выйти из дома и увидеться с Андреем.
– Боже, как красиво! С ума сойти! – нарочито громко воскликнула я и прикрыла рот ладонью.
– Мы планировали шить платье дома, - попытался возразить отец. – Но ваши намерения меня растрогали.
Чертов лицемер. Его могла растрогать только музыка в моем исполнении, и то, когда я играла что-то из его любимых мелодий. Он всегда любил только классику или восточные мотивы.
– Папочка! – воскликнула я.
– Я ужасно хочу такое платье, оно невероятное… я мечтала о таком с самого детства, ну, пожалуйста-а-а-а.
От удивления нахмурился… Да я и сама не помнила, когда последний раз называла его папочкой. Секунду спустя что-то словно разгладилось на его лице, когда я повторила снова, уловив, что нашла нужный тон и нужные слова. Я уже и забыла, как им можно управлять… потому что ненависть не давала мне не то что папочкой называть, а и отцом.
– Хорошо, раз моя дочь просит… все-таки не каждый день единственный ребенок выходит замуж.
– Вот и отлично. Приезжайте во вторник. Вас будет ждать целый штат специально обученного персонала. Выша фигурка и кукольное личико созданы для самых великолепных нарядов.
Когда отец снова отошел с Савицким на веранду, я быстро написала на салфетке:
«Свадебный салон «Королева Марго». Вторник. Во сколько, не знаю».
И ко мне вернулся ответ спустя несколько минут.
«Не важно, во сколько. Жди меня там».
Сердце ухнуло вниз, и дух захватило, мне стало невыносимо жарко от этого «жди меня там», так невыносимо, что казалось, я сейчас задохнусь, даже голова закружилась. Последнее время мне все чаще и чаще становилось не по себе. Словно паническая атака захлестывала с головой, и меня тошнило до холодного пота, градом катившегося по спине. Я закрывалась в туалете и меня рвало, пока кроме слюны ничего не оставалось, и, задыхаясь, плескала себе в лицо ледяную воду из-под крана, чтобы унять дрожь и смыть пот с лица. Это все от нервного напряжения. От мыслей жутких, которые с ума сводили, и ужаса от того, что проклятый день икс приближается. Страх, что я не смогу со всем покончить, и мне придется выйти замуж за Исхана.
Весь вечер только на Андрея и смотрела… а он на меня. Я до боли в груди надеялась, что у нас получится встретиться. Что я скажу ему, чтобы он простил меня, чтобы забыл обо мне и отпустил. Скажу, чтоб Андрей больше не пытался меня похитить и что я выхожу замуж по доброй воле. Это будет наша последняя встреча. По-настоящему последняя. Иначе не получится… иначе нам с ним не суждено.
И я мечтала о ней. Все эти дни потом, после банкета у Савицкого, я мечтала, как увижу Андрея, как прикоснусь к нему, как почувствую его запах.