Лезвие
Шрифт:
Настя ждала меня возле больницы. Она не поднималась, отец просто к ней вниз спустился, и они перекинулись парой слов. Я сказала, что с ней поеду. Видела, что вроде как возразить хотел вначале, но… согласился. Понятно, что охрану приставил и все такое, какие-то там указания дал, сказал, что круглосуточно сторожить нас будут и чтобы никаких возражений, потому что все равно будет так, как он сказал. Они в больнице этой сутками сидели, Фаина тоже… а мне в наш дом возвращаться не хотелось. Пустой. Чужой какой-то. С мертвенной тишиной. Да еще и каждая мелочь насквозь воспоминаниями пропитана. Не хотела я туда. Обычно родные стены помогают, а для меня они стали клеткой.
Услышала вдруг, как вибрирует телефон. Свой проверила – нет, молчит. Видимо, Настя свой забыла. Выпал из сумки и сейчас, мигая голубым цветом, гудел на коврике. Потянулась, чтобы поднять, и обратила внимание на фото. Это был мужчина. Четко очерченные скулы, грубые черты лица и при этом тонкие губы. Я почему-то подумала, что они выглядят на его широком лице как-то некстати. И глаза… очень темные, настолько темные, что не видно, где проходит линия зрачка. Не знаю, почему я так пристально его рассматривала, но не могла оторвать взгляда, как будто запомнить хотела. И имя. Эдуард. Может, работают вместе? Увидела, что Настя уже из магазина вышла и направляется к машине, и бросила телефон обратно на пол. Инстинктивно. Сама не понимая, почему, но мне не хотелось, чтобы она знала, что я увидела этого Эдуарда.
– Ну, ты как, дорогая? – открыла бутылку воды без газа и мне протянула. Я потянулась, хотя пить совершенно не хотелось, но вот пауза для ответа мне явно была нужна. Какая-то тревога вдруг возникла. И от того, что я не понимала ее причины, становилось еще более неуютно. Необъяснимое волнение, которое хотелось унять. Сделала несколько глотков и отдала Насте обратно.
– Да ничего… нормально. Поехали?
– С отцом говорила? Он бледный, как полотно…
– Ну если три фразы можно считать разговором, то будем считать, что да, говорила…
– Карин…
– Насть, не надо. Вот только морализаторства сейчас не хватало… Заводи машину.
– Злишься? Знаю, что да.
– Да, злюсь. Потому что… - остановила сама себя. Не хотела продолжать. Заведусь только еще больше и расстроюсь, проговаривая все, что на душе грузом лежит.
– Не важно…
– Но рано или поздно налаживать отношения придется. Ты же это понимаешь?
– Понимаю. Вот как вышвырнет из своей жизни сучку эту, тогда и поговорим.
– Ты настолько хочешь от нее избавиться, Карина?
– осторожно спросила Настя, и мы обе замолчали. Внезапно. Как будто она сама испугалась того, что спросила, а я,в свою очередь, ответа, который мог слететь с моих губ. И эта пауза показалась мне какой-то зловещей. Что она имеет в виду сейчас?
– Я просто хочу, чтобы она исчезла из нашей жизни…
– Навсегда?
– и опять этот вкрадчивый голос, от которого мне почему-то захотелось поежится.
– Да, навсегда. Мир большой. Неужели нужно было оказаться именно здесь? Надеюсь, ее придурок-папаша увезет ее на край света…
– Ну все, не нервничай, - Настя поспешно перевела тему, - все будет. У них нет ни единого шанса.
– Его и не могло быть. Но да, ты права. Поехали отсюда…
Воткнула в уши наушники. Разговаривать не хотелось, да и так безопаснее - а то мне покоя почему-то этот звонок от Эдуарда не давал и язык чесался спросить, кто он такой. Но что-то подсказывало мне, что не стоит. Пытаясь отогнать от себя эти мысли, врубила музыку на полную громкость, чтобы остаток пути провести без раздражающих и тревожных диалогов.
А когда домой к Насте приехали, она отправилась на кухню, а я по дороге в гостиную краем глаза заметила огромный букет в Настиной спальне. Если бы дверь не была приоткрыта, я бы его и не заметила. Он стоял на дубовом комоде. На первый взгляд, ничего особенного и оригинального. Просто розы. Но… какого черта? Что за поклонники, Настя? Если ты отца так сильно любишь, что это за игры? А потом записку увидела, к букету прикрепленную, и поняла, что я буду не я, если не прочту ее. С кухни вдруг раздался голос Насти:
– Карин, я салат приготовлю. Может, заказать еще что-то? Ты как?
– Да потом закажем, если что. Помощь моя нужна?
– Не-е-ет, ты что. Иди отдыхай. Там, в гостиной приляг, пульт на тумбочке рядом.
– Спасибо, Насть… я и правда устала. А это будет не очень нагло, если я попрошу еще чай заварить?
– Конечно нет… сейчас сделаю.
Итак, свободная пара минут у меня точно есть.
Прошмыгнула в спальню и, быстро открыв открытку, сфотографировала текст, сразу же выскочила, на ходу перечитывая его несколько раз.
“Не скажу, что удивлен твоему позитивному ответу, ведь не сомневался, что имею дело с умной женщиной. Ждать осталось недолго. Нет такой птицы, которую нельзя поймать… и твой случай - не исключение”
Что за ересь? Перечитывала много раз и пыталась понять,что значат эти слова. Какие птицы? Какие клетки? Что за странные послания? И главное - от кого? Опять это чувство тревоги возникло, зазвучало, как фальшивый аккорд на расстроенном инструменте. Хочется уши закрыть, потому что слушать его невыносимо. Только оно еще громче в ушах гремит, заглушая твои собственные просьбы и доводы. Так бывает, когда понимание пока не пришло, и ты начинаешь накручивать себя от того, что объяснить природу этого чувства невозможно.
Когда Настя с подносом вошла, я аж подскочила на месте. Черт! Как же она тихо ходит, или это я настолько в мысли свои углубилась, что не услышала? Хорошо, хоть я сидела не спиной к двери, а то и рассмотреть можно было, что у меня на экране.
Настя что-то мило болтала, пыталась угодить, раскладывая на стол приборы, мне казалось, что я смотрю на нас обеих со стороны. Странное ощущение. Словно пытаешься отстраниться и увидеть привычные вещи другими глазами. Казалось бы, ну что такого? Ну цветы, ну намек какой-то, мало ли кто там за ней увязался. Но сердце в груди стучало настолько сильно, что я приложила ладонь к груди - не от боли, нет, а потому что дурацкая паранойя вдруг нахлынула, что его громкий стук услышать кто-то может. Рассказать, что я шпионила и записку эту прочитала. Так бывает, когда тебя застают врасплох и ты, испугавшись и заикаясь, несешь какую-то чушь, чтобы в конце концов выдать самого себя. Тихо, Карина, спокойно. Ты просто листала картинки на своем телефоне, не за руку же она тебя поймала. Дыши глубже и улыбку нарисуй.
Опять послышался знакомый гул, и Настя, выхватив из кармана свой сотовый, смотрела на него несколько секунд, а потом решительно сбросила звонок. Я видела, как изменилось ее лицо. Она испугалась, даже на мгновение растерялась. Звонок был явно ожидаем, но отвечать она не стала. А это значило лишь одно - разговор был не предназначен для моих ушей.
– Что, поклонники достают?
– Да глупости. Какие поклонники? С работы, как всегда, если ответила бы, то вызвали бы немедленно. А у меня на сегодня другие планы.