Либретто
Шрифт:
После учебной стрельбы из разных положений, настал финальный «аккорд» сдачи на «краповый» берет – двенадцатиминутный спарринг с четырьмя свежими инструкторами, по очереди, но без перерыва. Испытание проходило на лесной опушке на траве.
Данила очень устал, но не столько физически, сколько морально: он терпеть не мог людские сборища, терпеть не мог, когда раз за разом надо было что-то делать, показывая по максимуму хорошие результаты. Одним словом, моральное напряжение давало о себе знать и сил оставалось немного.
Первые девять минут боя он отстоял довольно легко,
Лицо было разбито. Левый глаз совершенно заплыл, а из носа текла кровь ручьем, но всё же Даня смог подловить разбушевавшегося инструктора прямым в челюсть. Этот удар был не сильным, но шёл навстречу, и инструктор отшатнулся, дав Даниле передышку в пару секунд. Но вдруг Данила выпрямился во весь рост, опустил руки и поднял голову к небу. Солнце, пробиваясь сквозь опухшие веки, играло на зрачках, создавая причудливые цвета, будто он смотрел через калейдоскоп. «Дааанииик!..», – услышал Данила голос прямо у себя в голове. Этот чудный женский голос, должно быть, принадлежал ангелу…
В тот же миг какая-то мощная сила вдруг бросила Даньку на землю: это инструктор не пожелал дарить Даниле оставшиеся пять секунд боя и боковым в челюсть «приговорил» бойца «отдохнуть». Даня упал и почувствовал кайф – он наконец-то лёг и мог расслабить свои члены. Темнота спустилась ему на глаза медленно и ему показалось, что она укрыла его, словно одеялом.
Несколько бойцов вынесли Данилу с поля боя, облили его холодной водой и дали понюхать нашатырь – Даня пришёл в себя. Ему помогли снять перчатки и шлем и оставили полежать на зелёной травке. До Данилы донесся голос – какой-то «краповик» с погонами подполковника «пытал» его:
– Почему бросил драться?! – его голос звучал будто из могилы. – Пять секунд оставалось, ёбаное всё…
«Краповик» ушёл, а Данила вновь закрыл глаза: всё для него кончилось… Лишь этот голос всё ещё звучал в его голове.
***
Спустя пятнадцать минут бойцы стояли строем, и «Витязи» вручали береты своим новым братьям – восемь бойцов из девяностоодного прошли испытания. Данила должен был быть девятым, но… Правила есть правила – он не достоял пять секунд.
Каждый, кому вручали берет, подходил к тому самому полковнику высокого роста, он обнимал бойцов, принимая в свои ряды и вручал берет. Боец разворачивался, одевал берет и кричал: «Служу Отечеству и спецназу!» и становился к теперь уже «своим» «краповым» беретам. Там новеньких тоже поздравляли и обнимали, некоторых даже качали на руках…
Данила стоял и смотрел на этот праздник и не было у него в душе ни жалобы, ни обиды. Была просто чудовищная усталость, будто все два года навалились на его уставшие плечи так, что «маленький солдат в больших сапогах» не мог больше стоять на ногах.
Данила смотрел на лица спецназовцев и не видел ни одного глупого лица, он не видел ни одной неискренней, злой или равнодушной улыбки или эмоции – все они были какие-то… особенные. Они были настоящими мужчинами. Данила начал думать, что хоть ему и не удалось стать одним из них, не удалось ему стать их братом, но… он теперь будет гордиться, что хотя бы стоял с ними в одном ряду.
Торжественные мероприятия были закончены и бойцов распустили по их расположениям.
Спустя несколько дней, Данилу вызвали в штаб спецназа «Витязь» к командиру. Данила был удивлен, но ни о чем не спросил дежурного, а молча пошёл. Поднявшись на третий этаж, он постучался в нужную дверь.
– Заходи! – услышал Данил и вошёл в кабинет.
Остановившись в двух метрах от стола, он отдал воинское приветствие, представился и вытянулся по стойке «смирно». Справа от стола командира сидел на диване его заместитель – в нём Данила узнал того «краповика», который пытался докричаться до него тогда, после боя.
Данила также обратил внимание, что на столе у командира лежал новый «краповый» берет и какая-то папка, похожая на чьё-то личное дело.
Полковник обошел свой стол и сел на его край напротив Данилы:
– Мы тут с Сергеем Сергеевичем разговаривали все эти дни о том, что произошло там, на сдаче, – начал полковник. – И никто из нас не может дать ответ на то, что случилось: почему «бодрый» боец внезапно смотрит в небо, будто там явилось чудо Господнее, и при этом пропускает мощный хук справа за каких-то пять секунд до финала.
– Товарищ полковник, – начал Данил сдавленным голосом, так как он изрядно волновался, потому что такого развития событий никак не ожидал, – я услышал женский голос… И этот голос был такой небывалой красоты, что я обернулся в поисках его источника и…получил удар. Вот и всё…
– И часто тебе слышаться голоса, боец? – вступил в разговор Сергей Сергеевич.
– Не голоса, товарищ подполковник, а голос. И – нет, это было впервые, – ответил Данил.
– Ты хочешь служить у нас? – полковник смотрел Даниле прямо в глаза.
Сергей Сергеевич в этот момент перевел взгляд с бойца на своего командира – ему показалось плохой идеей брать бойца с «голосами» в голове. Один ведь Бог знает, что эти «голоса» ему скажут завтра. А через год?..
Но Данила прекратил моральные муки двух командиров, которые выбирали между доблестью и честью бойца и безопасностью личного состава спецназа:
– Товарищ полковник, Вы оказываете мне великую честь своим доверием, и я благодарю Вас от всего сердца за это предложение, но дело в том, что я так долго этого хотел, что в одном лишь шаге от мечты, мне вдруг перестало быть это нужным. Я понимаю и Сергея Сергеевича с его напряженным отношением ко мне, но…этот голос был таким неожиданным и вообще вся моя служба – это сплошная неожиданность. Я и сам теперь не ручаюсь за свою голову – я хочу домой… Простите меня.