Либретто
Шрифт:
Зайдя в одну из металлических коробок, Данила нежно привлек Марину к себе и поцеловал в губы… Она подалась легко и помогала ему играть со своими губами, как он хотел, неумело отвечая взаимностью. Запах её волос и вкус её губ сливались для него в один единый экстаз и в глазах темнело так, что самая темная ночь показалась бы днём по сравнению с этим затмением… Сердце выскакивало из груди и Данила слышал только его стук – в бесшумной ночи, где в далеке слышалась музыка группы Фристайл, молодые люди стояли будто посреди снежной лавины, которая накрыла их вихрем страстей и эта ночь стала жутко «громкой» и запредельно таинственной –
…Губы Марины скользили по его щекам, подбородку и шее, от чего он практически задыхался от возбуждения и терял рассудок, а его член рвался из джинсов, вот-вот грозя проделать в них дырку.
Он посадил её на прилавок, спиной к чёрной мгле, расстегнул на ней куртку и запустил свои руки ей под кофточку, поднимаясь все выше и выше, нащупывая замочек лифчика. Данила всё это время думал, что Марина вот-вот выскочит из его объятий, но этого не случилось даже тогда, когда он вытащил из-под её кофты расстёгнутый бюстгалтер.
Данила поднял кофточку девочки до горла и вцепился губами в её молодые, стоячие грудки, а мясистые набухшие соски сигнализировали ему, что она, так же, как и он, находится в объятиях страсти и крайнего возбуждения.
Лёгким движением руки, он «уложил» её на спину, и целуя бархатную девичью кожу, начал медленно спускаться вниз – сантиметр за сантиметром, ниже и ниже к ремню на джинсах девушки, её ширинке и трусикам… Он обеими руками держал Марину за её груди и ласково мял их, покручивая временами её соски между своими пальцами. Данила зубами расстегнул ремень и приспустил слегка штаны девушки – они спустились с бёдер вместе с её трусиками, оголив только крайнюю плоть и клитор – всё у девушки было начисто выбрито ниже пояса. Данила, едва касаясь, краешком языка «поиграл» с женскими прелестями, сулящими мужчине счастье, и через пару минут уже лизал и игриво засасывал Марину всю от клитора до влагалища, «заныривая» в неё всё глубже и глубже, пока она от возбуждения не открылась перед ним так, что стал входить и подбородок… Марина сладко и нежно стонала, подстёгивая Данилу делать и делать то, что он делает. Она несколько раз охнула, и сладкая судорога пробежала по всему её телу, заставляя девочку сокращаться и выгибаться всем телом, подставляя мужчине всю себя – снова.
Данила потрогал себя между ног – у него стоял так, что свело затылок до онемения. Он оторвался от вагины своей возлюбленной – в этот момент иначе Данила и считать не мог – спустил её с прилавка и поставил задом к себе. Марина, едва заметно, подставила ему свою попку и Данила, пониже спустив джинсы девушки, не торопясь, мягко и нежно, заскользнул внутрь Неё. Девушка была настолько возбуждена и мокра, что он даже не почувствовал естественную «преграду» – девственную плеву… Марина лишь вздрогнула, а Данил, почувствовав, что девочка с нетерпением подается к ему задом, упираясь в его лобок, начал по нарастающей набирать скорость: сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее, пока через каких – то пару минут, он не понят, что с остервенением «долбит» её, вцепившись правой рукой в её половые губы, а левой – в её белокурые волосы и шею. Девушка закусила собственную руку, чтобы её крики не было слышно, закусила так, что потом месяц ходила с синими отпечатками собственных зубов на запястье. Он кончил в Неё.
Какое–то время они лежали недвижимо – он на ней, она под ним – пока «разряженный» и опавший член Данилы не выскользнул из Марины. Данила выпрямился, совершенно обессиленный, потный, но самый счастливый на свете в тот момент, а Марина повернулась и нежно поцеловала его в губы. Он заботливо натянул на подружку её джинсы с трусами и застегнул всё, как было. Лежавший рядом лифчик Марина нашла на ощупь и засунула его себе в карман.
– Спасибо, – прошептал Данила.
– За что, глупый?.. – ответила девушка и прижалась к его груди.
– Ты – не сон, не глюк, Маринка? А?..
– Нет, – усмехнулась девушка и погладила его по щеке. – Я настоящая.
– Хорошо… Это был лучший секс в моей жизни, знаешь? Ты чудо моё чудесное…
– Хорошо, – Марина снова поцеловала Данилу в подбородок. – Мой Первый… – Она замолчала на секунду, а затем робко спросила. – А ты станешь моим Единственным?
Данила обнял её так крепко, как только мог.
– Я счастлив сейчас… Стану. Конечно же стану, малыш.
– Родной… – только и прошептала она.
Когда ребята вернулись к столу, Валентина лежала лицом в чипсах и спала мёртвым сном. Антоха тоже был чуть тёплый – за то время, что Данилы не было, он ещё раз сгонял за вином и теперь успел поблевать под стол.
– Боже… – прошептала Марина, глядя на «трупик» своей подруги.
– Полегчало? – с укором поинтересовался Данила.
– Нууу… – с трудом ворочая языком и пытаясь сфокусировать свой взгляд на Даниле, собирался с мыслями Антон, – явно, блять, не так, как тебе…
– А эта? – Данила указал на Валю.
– Налегала на «сок» … слишком…
– Ясно.
Данила понял сарказм своего друга, но промолчал. Надо было реанимировать «Гиббона»: Данила всегда носил с собой барсетку, где у него были всякие «волшебные» таблетки – чеченские «трофеи». Но сейчас нужно было не «волшебство», а противозачаточные таблетки для Марины, нашатырь и антипохмелин для Антона и Валентины.
Пять минут спустя ребята вчетвером спускались с крыльца Дома Культуры.
Валентина, пришедшая в себя, но всё равно не твердо державшаяся на ногах, болталась на руке Антона.
– Вы созданы друг для друга, – пошутил Данил.
– Да пошёл ты… – равнодушно парировал Антон. – Я жду компенсацию.
– Окей, брат… Ты только доведи её до дома, ладно? Не бросай нигде…
– Я же только сок пила… – пробормотала Валя.
– Видимо, – не «только», пупсик, – сказал раздраженно Антон и сплюнул. – Я дотащу её до дома и вернусь, понял? А завтра я тебе позвоню, понял?
Данила понял, что имеет ввиду его друг и кивнул, приложив руку к сердцу.
Ребята уже выходили на тротуар, когда услышали пьяный вызывающий оклик:
– Эээ!.. Стоять! Фраера, блять…
В свете фонаря стоял мальчишка – не больше пятнадцати ему было. За ним стоял ещё один с девчонкой.
Данила обнимал за талию Марину, и так они и обернулись вместе.
– Что, шалава ебучая, – начал «трактовать» напившийся от неразделенной любви ребёнок. – Нашла мне замену? И кто это козёл?
– Тот, кто оторвет тебе твои едва пухом покрывшиеся яйца, – отрезал Данил.
– Мы с тобой не встречались, Дима! – повысила голос Марина. – Я тебе ничего не обещала. Ты сам себе надумал что–то, но я честна была пред тобой.