Лицей. Венценосный дуэт
Шрифт:
— Понятно. Юристы прятали в себе знание, что они козлы, а мы пришли и беспардонно вытащили эту грязь на свет, — мне самой открылось то, что мы делали, с неожиданной стороны. Как интересно!
— Ситуация примерно ясна, — Игорь Платонович закругляет беседу. — По моему разумению виноваты обе стороны…
— Но юристы больше, — не выдерживаю, перебиваю, тут же каюсь, — извините, Игорь Платоныч.
— Почему?
— Мы на их территории находились. А парламентёры неприкосновенны, — знания и опыт Катрины выручают не первый раз. И ведь
— Первый удар нанесли вы, — указывает завуч.
— Никто им не мешал выйти в холл и разобраться со всем нашим классом.
— Стоп-стоп-стоп! — поднимает руки завуч, — мы так будем ходить по кругу. Мы для себя делаем вывод: виноваты обе стороны. На этом закончим.
Недовольный гул голосов пресекает Ледяная. И обращается к педагогам.
— Есть ещё новость. Сегодня мы подали жалобу в министерство на действия директора. Подписали её семьдесят восемь учащихся старших классов.
Класс опять гудит, в шуме слышится лёгкое злорадство. Завуч с англичанкой растерянно переглядываются. А директора, насколько я знаю, в Лицее до сих пор нет.
— Ещё одна новость, — сообщает Ледяная с ледяным спокойствием. Завуч и англичанка глядят чуть ли не с испугом.
— Снег пошёл. Так красиво… — вслед за Ледяной все смотрят в окна. На краткий момент вид с величавой раскачкой опускающиеся вниз монструозного размера хлопьев снега примиряет и успокаивает всех. Возможно, в этот миг наши антагонисты юристы глядят в окна с таким же выражением лиц, как у нас.
19 ноября, понедельник, время 15:30.
Любимое кафе.
Мальчишки уходят, как только появляется всенепременный Всеволод, охранник Вики. Порядок отработан до автоматизма, кто-то видит в окно или замечает входящего в кафе мужчину, все сразу начинают собираться. Расплачиваются и уходят. Понедельник у нас тяжёлый день, после классного часа занятия в спортзале, мы не ослабляем внимания к физической подготовке одноклассников.
Занимались мы тем, что объясняли Вике темы пропущенных уроков. Мальчишки напирали на математику, я — на английский.
Вдруг Вика фиксирует взгляд в сторону зала. Отслеживаю. К нам направляются два молодых человека. Один повыше, другой пониже и пошире. Лица не то, чтобы совсем наглые, но такие, избыточно самоуверенные. И чувствуется готовность к агрессии. Ага, конечно. Пока рядом наши парни были, всего лишь подростки, подходить не решались. И вдруг настаёт вдруг.
Я знаю, что будет. Первый раз что ли? Они не поняли, что сидящий неподалёку через стол мужчина с нами. Когда он приходит, мы обмениваемся едва уловимыми кивками, со стороны заметить трудно. Парням пришлось сначала удивиться, когда между ними и двумя привлекательными особами вдруг возникает непробиваемое лицо, увенчивающее такую же непробиваемую фигуру.
— Э-э, уважаемый, позвольте… — открывает рот высокий.
— Нет, — получает короткий ответ от Всеволода.
— Что «нет»?
— На все вопросы — нет, — любезность со стороны Всеволода, обычно он лаконичнее. Решаю помочь ему, заодно повеселиться.
— Только, пожалуйста, не как в прошлый раз, — говорю капризным тоном избалованной,
На дне глаз Ледяной что-то мелькает, но на лице ничего не отражается. Зато незадачливые и не состоявшиеся ухажёры мгновенно бледнеют. Бормоча извинения, сваливают.
Ледяная отворачивается к окну, её трясёт от беззвучного смеха. Я тоже давлю рвущийся наружу смешок.
— Как думаешь, что будет дальше? Как министерство отреагирует? — спрашиваю, когда справилась с приступом.
— Папа говорит, что обычный стиль бюрократии — затягивание решения. А со временем острота любого вопроса снижается. Если совсем честно…
Замолкает. Я терпеливо жду. Вздыхает и продолжает:
— Папа не верит, что директора снимут. Вопрос замылят, спустят на тормозах. В лучшем случае ему выговор повесят.
— В ближайшее время комиссию из министерства не ждать?
— Нет. Если только они не решат перенести акцент на драку, но вряд ли. На жалобу всё равно отвечать надо. Таким ответом выговор директору и будет.
— Понятно.
— Ты разочарована? — в глазах Ледяной беспокойство, которое могу уловить только я.
— Нет. Твой отец тоже может ошибиться. Или не учесть какой-нибудь фактор.
— Ураган по имени «Дана»? — Ледяная улыбается, — Да, это мощный фактор.
— Интересно, журналистов можно привлечь? — прикидываю возможности.
— Очень легко. Ты же с Шацким знакома? «Московский перекрёсток» нашему клану принадлежит, — очень спокойно Ледяная сообщает убойную новость. Когда прихожу в себя, чешу репу.
— Когда такое пишут в романах, читатели брюзжат, что это рояль, найденный в кустах…
— Глупости, — отмахивается Ледяная, — не «МП», так что-нибудь другое было бы. Какая разница? У всех орденов есть свои СМИ. У вашего тоже что-то есть…
— Тогда ты осведомлена лучше меня. Я не знала, что у нас что-то есть.
27 ноября, вторник, время 17:10.
Кафе близь Сокольников.
— Инга, ну прекрати! — крупнокалиберный парень в джинсовом костюме, спортивность фигуры которого ещё не до конца занесло жировыми наносами, страдальчески морщится. Его собеседница, эффектная высокая брюнетка призыву мужской души не внемлет.
— Андрей, я вообще могу всё прекратить, — холодно заявляет Инга. Парень отводит глаза.
— Ты в последнее время постоянно меня отодвигаешь в сторону. Я ведь тебя за язык не тянула, когда ты мне поездку на Мальдивы предложил.
— Я ж объяснил…
— Да-да, я помню. Неожиданная возможность для твоей фирмы, день, который год кормит, я поняла. Только ведь это не в первый раз. Помощницу, гляжу, себе хорошенькую завёл…
— Алла — отличный специалист. Причём тут её внешность? — Андрей защищается, как может.
— Как там у классиков было? Для деловых знакомых у неё слишком голубые глаза и чистая шея, — ссылкой на классиков Инга бьёт своего ухажёра под дых.
— Обычная у неё внешность. Каждая вторая — не хуже. Это не ты, которых поискать — не найдёшь, — парень пытается вывернуться за счёт комплиментов.