Личная воровка герцога
Шрифт:
– Дерби конечно находится едва ли не на другом краю мира, но вообще ничего не слышать об идентификаторе - как такое возможно?
– Как видите, возможно, - Сашка изо всех сил пыталась удержать маску невозмутимости, но это удавалось с трудом, - если я практически ничего не знаю о вашей Академии, чему уж тут удивляться, если мне не известны детали прохождения отбора?
Ректор посмотрел на девушку с непередаваемым выражением скорби на лице:
– Это просто невозможно, если б сам не увидел, ни за что бы, ни поверил. Хоть чему именно мы учим вам известно?
Сашка с трудом вспомнила недавние слова принца о представленных здесь факультетах и кивнула, радуясь, что хотя бы здесь оказалась достаточно подкованной:
– В общих чертах.
Феликс, услышав подобное заявление, тут же с прискорбием поджал мясистые губы:
– В общих чертах… Нет, я вам ничего объяснять не буду, захотите сами спрашивайте, интересуйтесь у однокурсников, книги полистайте, а вот это…
Мужчина кивнул на медную пиалу с водой:
– Идентификатор, который легко определяет возможности и наклонности испытуемого. Как это происходит, это отдельный разговор, на самом деле проще один раз увидеть, что мы сейчас и проделаем. Леди Сандра, вы готовы, мы можем приступать?
Александра была с этим согласна, ей хотелось поскорее закончить со всеми формальностями и уже приткнуться куда-нибудь, да найти преподавателя алхимии, которому можно было передать письмо от леди Тротулы. Пожалуй, именно вопросы по поводу не снимаемого браслета девушку сейчас волновали больше всего остального. Номинальная свобода казалась ей даже более привлекательной, чем исполнение договора, после которого ей вообще не надо будет разговаривать с Альбрехтом. После прошедшего бала в Красном холме, принадлежащего императорской семье, Сашке не хотелось вспоминать про его светлость, который все время крутился у нее под ногами со своей слежкой. И сейчас, находясь от Хонштейна-старшего за много-много километров, девушка чувствовала, что он присматривает за ней. Этот странный беловолосый мужчина ассоциировался у Сашки только с большими неприятностями.
– И как заставить его работать?
Феликс Леон вытащил из ящика стола простую длинную иглу, поднапрягшись, девушка даже вспомнила, что в народе ее называют цыганской. Взяв ее в руки, она поняла, что иголка сделана из серебра:
– Хотите сказать, что мне нужно проколоть палец?
– А как вы еще собираетесь активировать внутренний резерв? Лучше чем вы сами, о вас может рассказать только кровь, она, кстати, и соврать не сможет.
Нехотя примериваясь к безымянному пальцу левой руки, девушка буркнула:
– Все понятно, экспресс-анализ в новом свете. Только я не поняла, вы собираетесь руководить процессом или нет?
Замечание было вполне справедливым, потому что Феликс окончательно погрузился в тяжелые думы связанные с необразованностью молодежи и отказывался замечать происходящее вокруг себя.
– Вам просто надо, чтобы капля вашей крови попала в раствор и больше ничего, можете просто смотреть и наслаждаться зрелищем.
Предложение про наслаждение Сашке показалось довольно странным, но она сделала все, как сказал ректор, в конце концов, лично от нее уже ничего не зависело. С мгновенно онемевшего пальца прямо в воду упала одинокая красная капелька. Тут же раствор в пиале начал пузыриться и стал непроницаемо черным. При беглом взгляде на эту странную реакцию, фальшивое спокойствие, которое все это время активно изображал ректор, слетело с него за пару секунд. Он максимально близко склонился к бурлящей жидкости, едва не уткнувшись носом в пиалу.
– Леди Сандра, вы что-то видите?
– Вижу.
Ректор чуть скосил глаза в ее сторону.
– И почему молчите?
– Так вы меня не спрашиваете, вот и молчу.
– Так что вы видите?
Сашка не понимала, к чему эти вопросы и собственно, фокусы с подкрашенной водой.
– Черную бурлящую воду.
Феликс едва не зарычал от бессилия, но сумел удержаться от столь позорной реакции, он ведь не мальчишка какой-то, просто попавшаяся ему под руку странного вида девица почему-то сильно раздражала его. Он и сам не мог объяснить, откуда такая реакция: потому что леди Сандра не понимает его или потому что даже не стремиться к этому, и это было видно невооруженным глазом. Александра, заметив, что чем-то задела мужчину, осторожно поинтересовалась:
– Вы не этого ответа ждали от меня?
Феликс Леон и сам не знал, чего он от нее ждал, потому что не мог понять, что именно сейчас происходит. Когда испытание проходит тот, у кого есть хоть малая толика способностей к магии, то раствор в пиале начинает темнеть и бурлить, после чего в воздухе проявляется один из знаков факультета и соответствующей специализации. Все дело в том, что кандидатов принимали в Академию даже с каплей магического таланта, потому что на самом деле магов было не много и даже слабеньких после получения диплома отрывали с руками и ногами.
Совсем другое дело обстояло с теми, у кого не было предрасположенности к наукам тонкого искусства, но абитуриент был талантлив в какой-то иной сфере, причем в будущем он должен был стать не простым исполнителем, а именно мастером. Раствор в пиале цвет не менял, он оставался спокойным, но вот соответствующий знак, куда нужно было отправить кандидата, проявлялся в самой жидкости.
Ничего не происходило только тогда, когда кандидат был совершенно заурядным, таких чаще всего отправляли обратно домой, но если это был человек, причем имевший финансовые возможности, ему могли дать направление в одно из учебных заведений, которые содержали сами люди. В Академии Талантов учились только дети знатных родителей, даже бедных, но наличие благородной крови имело огромное значение. Ректор считал, только те, у кого есть голубая кровь и белая кость, могут нести в себе чистейшее мастерство и нельзя его смешивать с простыми смертными. Хотя при этом был из простых, но старался умалчивать об этом, надеясь когда-нибудь все же попасть в касту избранных и примерить дворянский титул.
Но вот что происходит прямо сейчас, он не понимал, потому что раствор поменял цвет и бурлил, но знак принадлежности никак не желал проявляться. У Феликса сложилось впечатление, что пиала раздумывает, куда именно отправить девушку и никак не может решиться. Он задумчиво протянул:
– Леди Сандра, попробуйте пожертвовать еще немного крови. Мне кажется, наша Пиала просто не разобралась в ситуации.
Сашке не то, что не хотелось без конца тыкать в себя иголкой, она просто не видела в этом никакой пользы. Раз уж у Магистра первой степени с первого раза не получилось что-то там увидеть, то она хоть пол литра крови добровольно ему передаст – ничего не выйдет.
– Леди Сандра? – ректор уже не спрашивал, он требовал.
В черный раствор беспрекословно упало еще три капли, и вода вдруг перестала бурлить, став спокойной и зеркально гладкой. Феликс нахмурился, покатый чистый лоб испещрили глубокие продольные морщины, состарив мужчину лет на двадцать:
– Ничего не понимаю.
Определяющего знака так и появилось, ректор попытался нагнуться к артефакту, чтобы вглядеться в черное содержимое пиалы, но не успел: раздался негромкий хлопок, она взорвалась сама по себе без видимых на то причин. На Александру и вовремя отшатнувшего Феликса полетели черные капли, оставляющие после себя красящие следы. Девушка подхватилась, и хотела было отшатнуться от опасного места, но увидела, как в основании развороченной пиалы поблескивает знакомая монета: такие же сейчас лежат у нее в мешочке. Завороженно глядя на нее, она не чувствуя своих загребущих рук, потянулась прямо за золотом. Феликс успел раньше, удивленно бормоча: