Личное дело соблазнительницы
Шрифт:
— Юр, я и сама не знаю, — честно ответила Алиса и тут же широко зевнула. — Извини, я просто с ног валюсь. Я бы поспала, если ты не против.
Юра против не был. Но категорически отказался уходить, подведя под свой отказ такую логическую основу, что Алиса, невзирая на усталость, сумела порадоваться и еще подумала, что он, пожалуй, и есть тот самый человек, который поможет ей во всем разобраться.
— Идем в кроватку, моя хорошая, — прошептал Юра ей в самое ухо, подхватил на руки и понес ее в спальню. — Сейчас я уложу свою маленькую девочку баиньки. Укрою одеялком, лягу рядом,
Первая часть обещанных удобств получилась у Юры как нельзя лучше. Он и в самом деле уложил ее в кровать, взбив подушки и плотно подоткнув со всех сторон под нее одеяло. Потом погасил верхний свет, оставив гореть лишь тусклый ночной светильник возле шкафа. Разделся сам и совершенно неожиданно полез к ней под одеяло.
— Юра… Юра, не нужно… — тут же запаниковала Алиса, почувствовав его подрагивающие пальцы на своем животе. — Не сегодня, прошу!
— Ну, чего ты, маленькая моя! Чего ты! — зашептал Юра горячо и сдавленно, ничуть не ослабляя натиска, а, наоборот, все ниже и ниже стаскивая с нее пижамные брюки. — Мы же поженимся! Ты не забыла, нет! Я люблю тебя, милая! Люблю, доверься мне, прошу тебя, Алиса!
Он все еще хочет на ней жениться?! Надо же…
Это очень забавно, это, наверное, отменяет ее сопротивление.
Алиса заметно расслабилась, пытаясь сосредоточиться на том, что Юра с ней делает, и уловить свой собственный порыв, что принято именовать в народе страстным.
Не было! Ничего не было, кроме любопытства и усталости. Недоумения еще, быть может.
Почему это Юра буквально задыхается, наваливаясь на нее сверху, а она ничего при этом не чувствует, кроме неудобства и тяжести большого мужского тела? Почему он весь такой горячий, пульсирующий, жадный и трясется еще, а ей хоть бы что?!
Разве так бывает? Или бывает только так и никогда по-другому?
А потом ей вдруг сделалось больно и противно. И она попыталась его спихнуть с себя, остановить его судорожный скачущий ритм, ничего, кроме боли, ей не причиняющий.
Ничего не выходило!
Юра словно обезумел, нервно выкрикивая что-то бессвязное и, на ее взгляд, совершенно пустое и ничего не значащее. Стонал еще сквозь стиснутые зубы и все никак не хотел оставлять ее в покое…
— Мне совершенно не понравилось! — воскликнула Алиса, когда, скатившись с нее на соседнюю подушку, Юра снова полез к ней с поцелуями. — Я не хочу никакого повторения! Не хочу!!! Оставь меня!
Ей очень хотелось плакать сейчас. Плакать от боли, странного состояния стыда и непоправимости сделанной ошибки. Тут же вспомнилось прошлое лето, когда Антон пытался с ней сделать что-то похожее, а она ему отказала.
Почему?! Почему не он?! Почему это был Юра, к которому она ровным счетом ничего не испытывает сейчас?!
— Не стоит так расстраиваться, Аля, детка, — прошептал Юра расслабленно, наблюдая за ней сквозь полуопущенные ресницы. — Первый раз это мало кому нравится. Ты не исключение… Знаешь, я был очень приятно удивлен, что ты девушка. И даже не удивлен, а обрадован. Черт! Не то говорю! Точнее, я просто на седьмом небе от счастья! После всего, что сегодня произошло… Эти грязные фотографии, потом это ужасное убийство… Твое имя у всех на устах.
Вот почему-то именно сейчас ее это мало занимало. Ей мучительно хотелось отмотать назад последние полчаса и исправить то, что она натворила. И еще до судорог в сердце хотелось вернуть прошлое лето, когда Антон все еще любил ее, и тоже исправить все, что между ними тогда было.
Поздно… Теперь слишком поздно…
Антон потерян навсегда. Юра… А Юра тут же начал торопливо утверждаться в своих правах на нее, заявив:
— Завтра идем подавать заявление, милая.
— И тебя ничуть не пугает тот факт, что мне могут предъявить обвинение в убийстве Сергея Ивановича? — Алиса покосилась на него с недоброй ухмылкой.
— Пускай предъявляют, — беспечно отозвался Юра, удобнее устраиваясь на своей половине кровати, и, просунув одну руку под подушку, второй поспешил ее обнять. — Ты же этого не делала!
— Если я этого не делала, что делать с показаниями свидетелей?! Как же тогда все, кто видел убийцу, они в один голос утверждают, что это была я? — возразила Алиса, закрывая глаза, видеть его сейчас было выше ее сил. — Все в один голос! Как это понять?! Как я могла быть в офисе, если гуляла в тот момент по рынку? Кто это был вместо меня? Кто мог так искусно маскироваться под меня? Как ты думаешь?
Юра никак не думал. Уткнувшись носом в ее ключицу, он сладко посапывал, задремав.
Это ее окончательно добило. С брезгливой гримасой Алиса, поерзав задом по простыням, выползла из его объятий и снова пошла в ванную.
Встав под душ, она, не выдержав, расплакалась.
Дура! Ну, какая же дура!!! Стоило себя блюсти столько лет, чтобы взять потом и подарить первому встречному!
Он не первый встречный, пыталась Алиса себя успокоить, молча глотая слезы, он жениться на ней собрался. Жениться и любить всю оставшуюся жизнь, если, конечно, ее не посадят за убийство Калинина. Ну а посадят, наверное, будет ждать…
Господи! О чем она думает?! О чем?! Думать надо совсем о другом. О том, как смотреть в глаза Матвееву, когда тот очнется после наркоза.
Вспомнив так некстати про Антона, Алиса расплакалась еще сильнее.
Он же все поймет про нее сразу. Только глянет на нее и поймет. А поняв, не простит уже никогда.
Нет, а вот ей нужно его прощение?! У него же Ангелина есть. И у них все просто отлично. Матвеев щебечет со своим ангелочком, посвящает ей все свободное время. И даже не пытается скрыть, как он счастлив с этой девушкой. Странно, что вообще вспомнил про Соловьеву и поспешил на выручку.
Поспешил и, что называется, людей насмешил, оказавшись на больничной койке.
Алиса сидела в пустой ванне, скорчившись и обхватив руками колени, и безутешно плакала. Мощные струи воды из подвешенной на стену лейки молотили по спине, плечам, звонко щелкали по шапочке для душа, заливали лицо, смешиваясь со слезами.
Пусто, гадко, больно, непоправимо…
Разве с такими чувствами собираются замуж?! А Юра на утро запланировал поход в загс, между прочим. И слышать ничего не захочет, и знать не пожелает про возможный ее отказ. А способна ли она будет отказать ему?