Личное дело соблазнительницы
Шрифт:
Ручка двери ванной судорожно дернулась пару раз. Застопорилась, заблокированная запором, и тут же раздался осторожный стук.
— Алиса! Алиса, малышка, с тобой все в порядке?!
Юра! Снова Юра!
Алиса сморщилась почти болезненно, вылезла из ванны и принялась умываться прохладной водой. Тут же сдернула с крючка полотенце и поспешила вытереться, недовольно буркнув ему в ответ:
— Юра, я сейчас. Со мной все хорошо.
Кажется, он не поверил ей, потому что не ушел, продолжив бубнить под дверью о своей любви, об их возможном совместном счастье и о том
Алиса торопливо стащила с волос целлофановую шапочку, принялась раздирать пальцами спутанные пряди волос и попутно с неудовольствием смотрела на себя в зеркало.
Красавица, сказать нечего! Физиономия красная, нос картошкой, веки опухшие. Сколько слез за сегодняшний вечер и ночь пролила, представить страшно! Сначала Матвеева жалела, плакала. Потом себя жалела и снова Матвеева и опять плакала.
Может, не стоило так убиваться, а?! Может, и в самом деле все наладится, и все у них с Юрой получится? Кажется, он действительно любит ее. Стоит вот под дверью и не уходит и говорит милые такие вещи.
Обо всем говорит, между прочим. И о том, как будет любить ее и их общих детей. Неужели у них могут случиться дети? Она об этом как-то не думала вовсе.
И о том, какая она прекрасная, красивая, нежная. Последнее утверждение она сейчас с легкостью оспорила бы, уж очень хотелось наорать на него и послать куда подальше. Сдержалась…
И о том еще сказал, что с завтрашнего дня начнет поиски настоящей преступницы, чтобы снять с любимой Алисы гнусные подозрения.
— Правда?! — Ей так понравилось последнее заверение суженного, что она поспешила тут же открыть ему дверь. — Ты и правда станешь искать ее?!
— Ну, я же сказал! — воскликнул Юра, стоя голышом на пороге ванной и совершенно не стесняясь своей наготы.
А Алиса смутилась и поспешила отвести взгляд. Сама-то она снова нарядилась в ту самую пижаму, которую Юра с нее не так давно нетерпеливо сдернул. Ее смущение ему понравилось настолько, что он, счастливо рассмеявшись, опять подхватил ее на руки. Потащил в кровать, не переставая бубнить на ухо про любовь и желание, с которым он ничего не может поделать.
Ей пришлось терпеть и мириться с тем, что он снова раздевает ее. Снова устраивается сверху и снова с методичной неторопливостью делает ей больно.
Ничего, она потерпит. Пускай это и неприятно, но и в этом можно отыскать свои преимущества.
Она теперь не одна! У нее теперь есть защита, это ее будущий муж, которого она, кажется, ни чуточки не любит. Но это ведь ничего, правда? Выбирать ведь, находясь одной ногой на скамье подсудимых, ей не приходится. Тем более уже с завтрашнего дня Юра приступит к поискам этой женщины. И, возможно, найдет преступницу раньше сыщиков, которые не очень-то и торопятся. Зачем им? У них есть подозреваемая. И именно ее видели входящей в приемную незадолго до выстрела целых десять человек.
Засыпала Алиса все же на своей подушке, хотя Юра услужливо и предлагал свое крепкое загорелое плечо. Засыпала, отвернувшись от него. Прежде чем закрыть глаза, долго смотрела в темную стену напротив, стараясь не слышать его дыхания за своей спиной и не ощущать тяжести его руки, пристроившейся на ее бедре.
Завтра все, возможно, будет по-другому. Как-то не так пусто и противно, как сейчас. Просто нужно постараться уснуть и не думать, а главное, не мечтать.
Глава 11
— Где вы были минувшей ночью?!
От вчерашней услужливости Вешенкова не осталось и следа. Сухая казенная сухость в вопросе, который он задал ей в лоб, едва ступил на порог ее квартиры.
Алиса растерялась. Минут десять назад она выпроводила Юру, с великим трудом уговорив его отправиться на работу. Потом пошла в ванную и как раз чистила зубы, когда в дверь позвонили. Она выскочила, как была, со щеткой за щекой и перепачканными зубной пастой губами. Открыла дверь, увидела Вешенкова, по-прежнему взирающего на мир с холодной суровостью. Попыталась улыбнуться ему, хотя наверняка произвела на него жуткое впечатление с торчащей изо рта зубной щеткой. Посторонилась, впуская его. И совсем уже было собралась снова уйти в ванную, чтобы закончить с умыванием, когда Артур Всеволодович задал ей этот вопрос.
— Я?! — спросила она с трудом, насколько вообще было возможно говорить с набитым ртом. — Я была дома.
И тут же, как глупая тринадцатилетняя школьница, застигнутая членами родительского комитета с одноклассником на заднем школьном дворе, покраснела.
Крупная клякса зубной пасты звучно шлепнулась возле ее правой ноги. Алиса тут же поспешила затереть ее большим пальцем. Потом подняла глаза на Вешенкова и снова едва не задохнулась от смущения.
Артур Всеволодович глядел мимо нее, брезгливо поджав бескровные губы. Потом, едва разомкнув рот, он сказал:
— Идите умойтесь, наконец. Есть разговор.
Это был вовсе не разговор! Это была новая волна подозрений, которой поспешил окатить ее Вешенков, стоило Алисе вернуться из ванной.
Он привычно уселся на ее диван, с удовольствием покачиваясь на крепких пружинах. И глядел на нее с прежним неудовольствием и подозрительностью.
— Итак… — начал он, внимательно оглядев ее всю от спрятанных в хвост волос до кончиков пальцев, обутых в домашние шерстяные носки. — Повторю свой вопрос: где вы были минувшей ночью после того, как я от вас ушел?
— Минувшей ночью, после того, как вы ушли, я была дома, — вытянувшись отличницей, выпалила с выражением Алиса и, испуганно глянув в его непроницаемые глаза, спросила: — А что случилось? Что-то же случилось, так?
Он не стал отвечать, вместо этого задав ей следующий вопрос:
— Кто может подтвердить, что оставшуюся часть ночи вы провели дома?
Вешенков, которому до колик в правом подреберье хотелось уличить эту рыжую хоть в чем-то, был уверен в полном отсутствии у нее алиби. Каково же было его изумление, когда она, снова заливаясь краской, пробормотала о каком-то Юре. Что вроде бы тот пришел к ней сразу после его ухода и провел с ней ночь. И что сегодня они должны будут идти с ним в загс или что-то типа того.