Личностный потенциал. Структура и диагностика

Коллектив авторов

Lazarus R. S., Folkman S.Stress, Appraisal, and Coping. N.Y.: Springer, 1984. P. 3—30.

Maddi S.R., Khoshaba D.M. Hardiness and Mental Health // Journal of Personality Assessment. 1994. Oct. Vol. 63. № 2. P. 265–274.

McMillen J.C., Smith E.M., Fisher R.H. Perceived benefit and mental health after three types of disaster // Journal of consulting and clinical psychology. 1997. Vol. 65. P. 733–739.

Morris B.A., Shakespeare-Finch J., Scott J.L. Coping Processes and Dimensions of Posttraumatic Growth // The Australasian Journal of Disaster and Trauma Studies. 2007. Vol. 1. URL: http://trauma.massey.ac.nz/

Nolen-Hoeksema S., Morrow J.A Prospective Study of Depression and Posttraumatic Stress Symptoms after a Natural Disaster The 1989 Loma Prieta Earthquake // Journal of Personality and Social Psychology. 1991. July. Vol. 61. № 1. P. 115–121.

Norris F.H. Epidemiology of Trauma Frequency and Impact of Different Potentially Traumatic Events on Different Demographic Groups // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 1992. June. Vol. 60. № 3. P. 409–418.

Norris F.H, Galea S., Friedman M.J., Watson P.J. Methods for disaster mental health research. N.Y.: Guilford Press, 2006.

Norris F.H., Slone L.B.The epidemiology of trauma and PTSD // Handbook of PTSD: science and practice. N.Y.: Guilford Press, 2007. P. 78–98.

Picou J., Steven J. The Exxon Valdez Oil Spill and Chronic Psychological stress // Proceedings of the Exxon Valdez Oil Spill Symposium. American Fishery Society. Bethesda (MD), 1996. P. 879–893.

Taylor A.J.W. Spirituality and Personal Values: Neglected Components of Trauma Treatment // Traumatology. 2001. Vol. 7. № 3. P. 111–119.

Tremblay M.A., Blanchard C.M., Pelletier L.G., Valerand R.J. A Dual Rote in Explaining Health outcomes in natural disaster // Journal of Applied Social Psychology. 2006. Vol. 36. № 6. P. 1502–1522.

Wood J. M., Bootzin R. R., David R., Nolen-Hoeksema S., Jourden F. Effects of the 1989 San Francisco Earthquake on Frequency and Content of Nightmares // Journal of Abnormal Psychology. 1992. May. Vol. 101. № 2. P. 219–224. Young B.H, Ford J.D., Ruzek J.I., Friedman M.J., Gusman F.D. Disaster Mental Health Services: A Guidebook for Clinicians and Administrators. St. Louis (MO): Department of Veterans Affairs, Employee Education System, National Media Center, 1998.

Личностные

ресурсы преодоления затрудненных условий развития [16] Л.А. Александрова, А.А. Лебедева, Д.А. Леонтьев, Е.И. Рассказова

Развитие личности в затрудненных условиях: постановка проблемы

В самое последнее время стал оформляться отчетливый социальный запрос на психологические исследования людей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ), хотя потребность в этом существовала давно – число людей, которым поставлен диагноз той или иной степени инвалидности, в нашей стране исчисляется миллионами. Проблема слабой интеграции лиц с ограниченными возможностями в социальную жизнь остро встает перед современным обществом. Люди, имеющие инвалидность, находятся в ситуации социальной эксклюзии. Человек с инвалидностью зачастую остается невостребованным как в силу объективных ограничений возможностей здоровья, так и в результате социальной тенденции к избеганию взаимодействия с инвалидами.

Согласно многим исследованиям, даже успешно заканчивающие школы, колледжи и вузы молодые люди с ОВЗ не всегда с успехом устраиваются на работу ( Stodden, Dowrick, Gilmore, Galloway, 2001). Более 75 % глухих и слабослышащих людей бросают учебу или их исключают из средних специальных и высших учебных заведений (см. Boutin, 2008). Проблема становится еще более актуальной, если учесть значительную распространенность ограничения возможностей по здоровью (по разным данным она достигает 15–20 % популяции). В целом, у студентов с ОВЗ ниже академическая успеваемость по сравнению с условно здоровыми студентами, а школьники и студенты с ОВЗ менее готовы к поступлению в колледжи и вузы ( Stodden, Dowrick, Gilmore, Galloway, 2001). Эти данные ставят вопрос о факторах, которые лежат в основе трудностей людей с ОВЗ, и мишенях воздействия, поддержки таких студентов.

К числу факторов, способствующих эффективному трудоустройству молодых специалистов, относят не только ситуативные, социоэкономические и связанные с состоянием физического и психического здоровья, но и психологические факторы. Сами студенты обосновывают свое исключение из вузов не столько трудностями обучения, сколько коммуникативными проблемами, трудностями или невозможностью общения ( Boutin, 2008). Остаются и продолжают обучение студенты, которые уверены в своих способностях (что не всегда совпадает с реальными способностями). Все более распространенной становится точка зрения, что специфические потребности студентов

с ОВЗ должны соотноситься с их вовлеченностью, установками, целями, ценностями, в том числе теми, которые сформировались у них до поступления. Тем самым подход к этой проблеме с позиций концепции личностного потенциала оказывается крайне актуальным. Если раньше работа со студентами с ОВЗ осуществлялась преимущественно в контексте специальной или клинической психологии и была в основном сосредоточена на базовом соматическом или неврологическом нарушении и проблеме его коррекции, то теперь на передний план все больше выдвигаются общепсихологические и социально-психологические проблемы, а само нарушение выступает не столько в качестве мишени работы психолога, сколько в качестве ее условия или системы условий; сама же работа, направленная на развитие ресурсов адаптации и самореализации, во многом перестает быть нозоспецифичной.

Это отражается и в терминологии, которая использовалась в этой связи. Долгое время как в русском языке, так и в европейских языках было в ходу слово «инвалид» – калька с латинского термина, означающего «негодный», «непригодный» (прежде всего, имелась в виду непригодность к воинской службе, но не только). Обозначаемые этим термином люди, в отличие от «условно здорового» большинства, действительно не пригодны или плохо пригодны для выполнения ряда социальных функций. Этот термин устоялся на протяжении многих столетий. В ХХ веке постепенный отказ от взгляда на эту проблему через призму патологии в пользу ее рассмотрения с позиций особенностей привел к изменению терминологии, к постепенному (пока еще далеко не полному) выходу из употребления самого слова «инвалид». В англоязычной терминологии оно заменено более мягким понятием «disabled», что означает буквально «лишенный способности к чему-то». Это более мягкий вариант, но тоже выражающий некоторую ущербность. Соответствующее русское понятие (которое вошло в обиход позже) – «лица с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ)». Термин «ОВЗ» не ставит крест на человеке в целом, но, тем не менее, по-прежнему фиксирует определенный изначальный дефицит. Но кто отважится утверждать, что возможности его здоровья неограниченны? Сейчас в англоязычной терминологии все больше в ходу понятие «challenged» (от слова «challenge» – «вызов») – эти люди описываются как сталкивающиеся с вызовом. Вызов – это то, что нам предъявляет какая-то внешняя (по отношению к нашему Я) ситуация, порой наш собственный организм. Это то, на что можно по-разному реагировать, причем характер реакции однозначно не определяется характером самого вызова.

К факту установленного медицинского диагноза, на основании которого общество диагностирует инвалидность, сам носитель этого диагноза может относиться по-разному. Сто лет тому назад А. Адлером был описан феномен компенсации: люди, которые оказываются в каком-то одном отношении «органически неполноценными», развивают другие функции на более высоком уровне, скажем, у людей с хроническими дисфункциями нижних конечностей руки, как правило, намного сильнее, чем у среднего человека, проблемы со зрением компенсируются повышенной остротой слуха, обоняния и других анализаторов, и так далее ( Adler, 1977). Среди людей, которые оставили значительный след в истории человечества, есть и такие, про которых мы редко вспоминаем, что они относились к категории лиц с ОВЗ: Гомер, Бетховен, адмирал Нельсон, Ф.Д. Рузвельт, М.М. Бахтин, такие психологи как М. Эриксон и Е.Ю. Артемьева. Априори неблагоприятная для индивида ситуация инвалидности, даже врожденной, с точки зрения современных взглядов на психологию личности и на психологию здоровья не может рассматриваться как однозначно детерминирующая проблемы адаптации. А.Н. Леонтьев (2004) отмечал, что одни и те же физические и телесные особенности могут стоять в разном отношении к личности человека, по-разному встраиваться в структуру жизнедеятельности.

В психологии давно, проводя параллель между процессами развития и выздоровления, выстраивали оправданную параллель между здоровьем и зрелостью; вполне очевидно, что ограниченные возможности здоровья одновременно выступают в качестве затрудненных условий развития(ЗУР). Про ограничение возможностей развития было бы говорить некорректно, поскольку ОВЗ не столько ставит границы возможностям развития, сколько требует повышенных усилий и затраты б'oльших ресурсов, чем в ситуации обычного, незатрудненного развития. Тем самым ЗУР можно определить как субоптимальное состояние биологических и/или социальных предпосылок личностного развития, требующее существенно повышенных усилий для решения задач развития и предъявляющее в силу этого повышенные требования к личности.Важно подчеркнуть, что речь идет о характеристике именно условий, или предпосылок, развития, но не самого развития. Мы говорим в данном контексте не об отклоняющемся личностном развитии, а о личностном развитии в затрудненных условиях.