Личный досмотр. Последний бизнес

Адамов Аркадий Григорьевич

— Я слышал о нем… Случайно. Два каких-то парня говорили. Он, кажется, на Красноармейской живет… у одной. Они ее Стеллой называли. И еще собака у них там злая. Вот и все, что слышал.

— Гм… Это уже кое-что. Хорошо бы туда пойти, — Огнев вопросительно посмотрел на Артамонова.

— Непременно, — кивнул головой тот.

В этот момент Николай увидел Чеходара. Тот склонился над столом, за которым сидел дежурный по штабу. Они просматривали регистрационную книгу, и дежурный что-то объяснял, водя пальцем по страйице.

Уходя, Артамонов напомнил Чеходару:

— Не забудьте, Алексей Федорович, завтра ваш отчет слушаем.

Чеходар поднял голову.

— Вот как раз готовлюсь. А товарищ Сомов будет?

— Думаю, что да. Обещал, — сдержанно ответил Артамонов.

«Уж наш-то подготовится, будьте спокойны, — с неприязнью подумал Николай. — Выдаст все в лучшем виде». И он невольно прислушался к тому, что говорил Чеходару дежурный.

— …Вчера воскресенье было, Алексей Федорович. Самая работа у нас. А явилось — видите? — всего двадцать человек.

— Так… — задумчиво проговорил Чеходар. — А патрулей ушло сколько?

— Как вы распорядились, так и сделали: вместо пяти — по два человека посылали, а то и по одному. Получилось двенадцать патрулей.

— Вот так и запишем: двенадцать. А сегодня?

— Сегодня опять по два человека. Получилось семь патрулей.

— Добавь еще два.

— Это кто же?

— Бригада Вехова. Тоже вроде бы патрулировала.

— А ведь мы ее уже к особым отнесли?

— Неважно.

Тут Николай не выдержал. Он подошел и самым невинным тоном сказал:

— Интересную я недавно книгу прочел. «Мертвые души» Гоголя. Не помните, Алексей Федорович?

Чеходар напряженно взглянул на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

Глядя прямо ему в глаза, Николай ответил:

— Один герой оттуда вам кланяется. Чичиков.

— Я твоих намеков не понимаю, — сухо сказал Чеходар. А теперь, извини, мы заняты.

Но Николай и не думал отступать.

— Он тоже был занят. Как и вы, мертвые души считал.

— Уж не себя ли ты к мертвым душам относишь? — недобро усмехнулся Чеходар.

Он давно уже понял намек, но уклониться от разговора было теперь невозможно.

— Нет. Это вы нами так распоряжаетесь, — насмешливо возразил Николай. — Одна и та же душа у вас по двум ревизским сказкам проходит. Моя бригада, например.

Чеходар вспылил первым.

— Запомни, Вехов. Начальник штаба я, и мне лучше знать, что и как надо делать. Ясно?

— Нет, не ясно! Кому очки втираете?

— Ты ответишь за свои слова, — процедил сквозь зубы Чеходар, изо всех сил стараясь сохранить спокойный тон. — И демагогию свою брось. Я, кажется, за общее дело болею.

Его поддержал дежурный.

— И что у тебя за характер, Вехов? Ну, чего ты вредничаешь? Pепутацию себе зарабатываешь, да?

— Репутацию он себе уже заработал, — иронически заметил Чеходар. — Даже в собственной бригаде его, кажется, раскусили. Прошлый раз не позволили хлопцы ему от их имени выступать. Нискина выдвинули.

Чеходар ударил по самому больному месту, Николай не нашелся, что ответить.

В тот вечер он долго бродил один по улце, такая горечь кипела на сердце, что все кругом казалось немилым, все враждебным. «И что у меня за характер такой на самом деле?» размышлял он, куря одну папиросу за другой. И уже казалось ему, что и ребята из бригады нисколько не лучше стали относиться к нему и что Маша скоро тоже поймет, какой у него ко всему еще и несносный характер.

«Heт, нe скоро, а уже», — холодея, подумал он, вспомнив сегодняшнюю встречу в библиотеке.

Он все кружил и кружил по ночнкм пустынным улицам. И только когда кончилась последняя в пачке папироса, он взглянул на часы и побрел домой.

Сонный вахтер открыл ему дверь в общежитии и хмуро проворчал:

— Носит тебя леший по ночам…

Ребята уже спали. Богатырски раскинулся на узкой кровати Илья Куклев. Напротив зарылся лицом в подушку Борис; ему, как всегда, мешал свет от лампочки у постели Коли Маленького. А тот так и заснул, не успев ее погасить, и книжечка в пестрой обложке вывалилась у него из рук на пол. Николай поднял ее и прочел название: «Призраки выходят на берег».

Вздохнув, он погасил свет и принялся осторожно раздеваться в темноте.

На следующий день Павел Григорьевич Артамонов и Николай отправились на Красноармейскую улицу. Решено было, что пойдут они вдвоем.

Был четвертый час дня. Солнце палило по-прежнему, и тоненькие, недавно высаженные вдоль тротуара акации печально поникли пыльными листьями.

Прохожих было мало.

Николай шел, погруженный в невеселые мысли.

Ему не давал покоя вчерашний разговор с Чеходаром. Все утро, во время работы, он настороженно просматривался к ребятам. Неужели Чеходар прав?

Неужели они так до сих пор и не простили ему то дело? Да, наверное, не простили.

Он не понимал, что его подозрительность невольно передалась и ребятам. Поэтому даже Коля Маленький; подойдя к нему в обеденный перерыв с самым безобидным делом, вдруг переменил тон и как-то резко оборвал разговор. Николай стал еще угрюмее. И это окончательно отбило у ребят охоту обращаться к нему.

— Не знаешь, что это с ним? — спрбсил Тарана Коля Маленький, кивнув на Николая.

Таран усмехнулся.